Верните, где взяли, или Попаданка для дракона - Лана Морриган
– Я, кажется, сошла с ума, – прошептала Ровви, пересев ближе.
– Да я сама в шоке, – ответила я.
– И! – принц откинул золотистые локоны с лица, перестав есть. – Я устал. Устал, что ко мне не относятся серьезно, – он облизал пухлые губы. – Я хочу доказать отцу, что сам справлюсь с управлением государством, – он грустно выдохнул, посмотрев в небо. – Я вам признаюсь. Он делает ставку на внуков. Я его окончательно разочаровал… – договорил и уронил голову в ладони, жалостливо всхлипнув.
– Он что, плачет, моя булочка? – спросила Анфиса, широко распахнув глаза.
– Кажется, да, – ответила я, замечая, как плечи, обтянутые золотистым кафтаном, подрагивают.
– Коля, возьми себя в руки, – прогудела Дургуза.
– Пора признать, что я не мужчина – я жук-лизун!
– Что-то мне жалко его, – прошептала Ровви. – Моя матушка тоже все хочет повыгоднее меня отдать.
– Вот! – принц вскинул указательный палец и угрожающе им помотал. – Родители! А она меня понимает, – говорил он, не поднимая головы. – Нас хотят продать подороже, – с трудом закончил, давясь рыданиями.
– Кто бы мог подумать, – выдохнула Анфиса, окончательно протрезвев. – Сбегаю-ка я за водицей, – произнесла она, просеменив мимо принца с удивленной мордой.
Вид рыдающего мужчины и Дургузу привел в состояние полного шока, и мне ничего не оставалось, как подойти к его высочеству и дружески приобнять.
– Может, выпьем, Аскольд? – предложила я. – Проблему, конечно, не решим, но ты выговоришься.
– Выпьем, – согласился принц, стирая полами камзола с лица слезы. Дургуза наполнила всем кружки. – Я думаю, отец меня не любит. И никогда не любил, – он начал изливать душу, исправно вливая в себя орочье питье. – Он же до пяти лет не приходил ко мне в комнату. Только справлялся у гувернера о моих успехах в языках. А в шесть пришел взглянуть на тренировку по верховой езде. А я так переволновался, что упал. Вы бы видели, как отец на меня тогда посмотрел, – с досадой договорил принц, осушая кружку. – А знаете, когда я увидел его в следующий раз?
– Когда, мой несчастный бисквитик? – спросила Анфиса, участливо опустив мохнатые губы в мою кружку и сделав несколько глотков.
– В восемь!
– Ох! – ужаснулась зверушка, напускав в напиток слюней. – Извини, я допью, – пообещала она, за несколько секунд набрав полные щеки настойки.
– А когда мне… было пятнадцать… я вам признаюсь. Только никому, обещаете? – мы все торжественно подняли правую руку. – Когда отца не было в замке, я сел на его трон. В короне! И мне так понравилось… Но гувернер доложил об этом, и меня за это высекли. Вот…
– А меня мама наказала за то, что я порвала выходное платье, – призналась Ровви.
– Меня отец. За то, что я в тринадцать без разрешения вышла на поле боя, – добавила Дургуза. – Ух, и горела у меня тогда задница.
Все повернулись ко мне.
– А я не помню родителей. А бабуля не наказывала, – сказала я, чувствуя себя жутко неловко.
– Тогда и я признаюсь! – выкрикнула Анфиса. – Не могу больше держать в себе. Я докладывала лорду Скалистому обо всем, что ты делала, моя великодушная карамелька! Я не могла по-другому, он обещал меня вернуть в лес. К сородичам. Только не бросай меня!
– О-о-о! – выдохнула я эмоционально. – Да ничего другого я не ожидала! – я совершенно забыла про осторожность. – Лорд Вселенское Брехло!
– Но о побеге я ему ничего не сказала, – Анфиса встала на задние лапки, а передние поставила на колени и вглядывалась мне в лицо. – Честно! Чтобы у меня копытца расслоились!
А я не могла остановить поток возмущений.
– Какой же подлый! Двуличный! – я сжимала кулаки и трясла ими.
– Скорее, многоликий, – фыркнул принц. – Отец не устает меня сравнить с ним. Айзек то… Айзек это… Вот Айзек…
– Что значит многоликий? – спросила я, перебивая Аскольда.
– Он мастер иллюзий. У него десятки личин. Знаешь, скольких он вот так провел? И никто не видел настоящего лица главы тайной канцелярии. Говорят, тем, кому случайно удалось открыть его личность, он собственными руками отрубал головы.
Я вздрогнула от жутких слов принца и грохота сбоку. Одна из лошадей, что стояла на привязи перевернула пустые ящики.
– Пр-р-р, тише, – прикрикнула Дургуза.
– Тогда я правильно сбежала, – прошептала я себе под нос. Он бы точно не оставил меня в живых. Зачем ему проблема в виде иномирянки? Ни к чему. Да и кто меня будет искать? Правильно – никто!
– Что-то ты побледнела, подруга, – Дургуза села по левую сторону от меня.
– Налей, а? – попросила я по-свойски. – Что-то так тошно.
– И мне, – попросил принц, придвигаясь вплотную. – Станислава, – он отсалютовал наполненной кружкой.
– Ну, нет, друзья, так не пьют, – сказала я, останавливая принца. – В моем ми… городе есть хорошая традиция. Как бы заверение дружбы. Нужно вот так перекрестить руки, – я показала Аскольду навыки питья на брудершафт. – Опрокидывают рюмку, а потом целуются. Да нет, – рассмеялась я, когда его высочество потянул ко мне губы.
– Коля, вначале пьешь, потом целуешь! – хохотнула Дургуза.
– Да, – подтвердила я, поднося кружку ко рту и замечая, с каким категорическим осуждением на меня смотрела лошадь. Не моргая и не отводя взгляда. Все та же, что минуту назад расшвыривала ящики. – Подруга, – я позвала орчиху. – А у вас все лошади такие странные? – спросила я.
– Нет, эта просто очень редкой породы.
Глава 39. Айзек Скалистый. Нет времени объяснять!
Проверив шкаф и убедившись, что вещи Станиславы на месте, я позволил себе выдохнуть. Мысль о том, что девушка могла сгоряча сбежать, заставляла сбиваться с ритма сердце.
И тревожился я не беспочвенно!
Плевать, что такой поступок был откровенным неуважением к короне и принцу! Станислава ведь могла пострадать! Что она знает про реалии нашего мира? С ее уровнем сострадания и милосердия…
– Тайрус, – растерев ладонями лицо, ментально обратился я к своему помощнику, – где сейчас леди Станислава?
– Леди в компании гувернера прогуливается по саду, – пришел ответ практически сразу.
– Хвала
