Светлейшество для его наглейшества, или Ведьма покоряет мир! (СИ) - Marquise
Ева присела рядом со мной, уткнувшись грязными руками в лицо.
— Что ты тогда делаешь здесь?
— Да кто ж меня знает! — Отмахнулась я, — Ты со мной?
— Я сбежать не смогу… Если они увидят, что тебя нет, начнут пытать меня..
Что-то моя эгоистичность не позволила подумать об этом.
— Почему ты сбежать не сможешь?
— А ты как собралась в окошко забираться? На меня залезть и вылезти же? А я как?
Я улыбнулась.
— Такого даже в мыслях не было, Ева. Видишь эти неровности в стене? Если разуться, то вполне себе можно долезть доверху.
— А как они раскрутят решётку?..
Под ‘они’, Ева имела в виду крыс, которые, как я надеюсь, пойдут на контакт.
— Не знаю… — Я правда не понимала, как они могут это сделать. Но ох, как я надеюсь, что что-нибудь да придумаем, чтобы вылезти из этой конуры.
А куда сунулся Роберт? Глупый, наивный мальчик! Его же без разбирательств за решётку посадят.
Конечно, мысль о том, что он идёт спасать меня, грела невероятно. Я безумно надеюсь, что ещё когда-нибудь смогу оказаться в его объятиях.
Да уж, в самом начале пути я и не могла подумать, что буду мечтать об объятиях этого самодовольного ящера.
Послышались шаги. Моя кожа покрылась мурашками. Ох, ну и настрадалась моя психика за это время.
Резко что-то железное упало на каменный пол и послышался звук треснутого стекла.
— Дура, три дня без воды останешься, будешь эту воду с пола слизывать. — Сказал грубый мужской голос.
Кто-то громко всхлипнул, а шаги отправились дальше.
В решётчатой стене показалась большая мужская фигура.
Ева тут же встала и начала благодарить подошедшего. Я, последовал ее примеру, поднялась на ноги тоже, но вот ставит благодарностями фигуру не стала.
— Эй, ты, без воды останешься, — Запугал он, — Новенькая? — Не понятно к кому, обратился это… осмелюсь назвать чучело огородное. Ещё будет он меня засухой пугать!
— Новенькая. — Подтвердила Ева и взяла протянутый стакан воды.
— Объясни ей правила.
— За воду и еду нужно благодарить, Белла.
— Пусть встанет на колени к тому же за непослушание.
Это что ещё да фетишисты. Да пошли они!
Я подошла к мужчине ближе и протянула руку, в попытках забрать стакан с водой.
— Ты глухая или тупая? Если завтра утром я не увижу тебя умоляющую на коленях, будешь месяц из миски пить.
Чучело! По другому не сказать.
После своих слов, мужчина… хотя какой мужчина, заговариваюсь: чучело огородное ушло.
— Сделай глоток, — Тихо шепнула мне Ева, подставив свой стакан к моему рту. Я не отказалась. Пить хотелось невыносимо. Сделала небольшой глоток и постаралась задержать его во рту на подольше.
— Мы не спросили, сколько времени, — Опомнилась я.
— А для чего тебе?
— Чтобы подгадать момент, когда… — Я кивнула голой в сторону окошечка. — Они могут нас подслушивать?
— Это и делают.
— Так хочется пить! — Начала очень громко я, — Завтра я точно сделаю все, что они сказали! А сейчас пора спать! Где вы располагаетесь? — Все так же громко говорила я, оглядывая ‘комнату’. А реально, где спать? На полу?
— Я ложилась на этом камне… — Сказала Ева, показав на тот самый ‘пенёк’. — Сегодня ты ложись здесь, я расположусь на полу.
Я подошла вплотную к сокарменице.
— Я не буду спать. Мне нужно наоборот быть ближе к моим будущим… друзьям.
Как это глупо звучит: Поговорить с крысами, друзья — крысы. На месте Евы я бы рассмеялась и послала меня. Я и на своём месте не верила бы в это все, если б не Бусик, который с таким жаром говорил про касты и возможности каждой из них.
— Мне тоже нельзя спать?
— Ты все же не хочешь со мной?
— Я не знаю… нас же отдадут к светлоокой. Тут хотя бы просто пытки, а там совсем погибну.
— Доверься мне, — Единственное, что сказала я.
Видно было даже сквозь темноту, как Ева борется с самой собой.
— Что нужно делать?
— Получится ли сбежать сегодня — этого я не гарантирую. Но от тебя пока что только встать на этот камень и по стене забраться к окну.
— Я в деле.
Я улыбнулась и села на пол. Какой он холодный, господи. Спать на нем по своей воле никогда не станешь. Только тогда, когда сон сам отключит сознание.
Я закрыла глаза, попробовав настроится и робко сказала в уме:
«Привет.»
Конец первой книги
