Клятва (СИ) - Лоя Дорских
— Да, — кивнул дед. — Изначально защитник очнулся лишь с твоим появлением на этом отборе. Правда, сначала не понял, что к чему, и решил тебе показаться, чтобы понять — ты правда ничего не помнишь, или это всё игра. Поняв, что на тебе печати, решил напомнить тебе о прошлом другими методами. И хорошо, что все его затеи провалились — кроме одной. Поняв, что ты теперь Скирс, и являешься моей внучкой, он решил меня вызвать, подставив Кирьяну. Умный ход. Дочери Андерса ничего не грозило, а что явлюсь именно я — он не сомневался.
— Ты запретил ему действовать?
— Я? Запретил? — деланно удивился дед. — Боги с тобой. Это было обоюдное решение. К слову, это он рассказал Натану о вашем бракосочетании с Нарденом и снятию печатей. Максимильян это всё не спешит афишировать.
— Ещё бы, — не сдержала грустной усмешки. — И что дальше?
Как я и ожидала, дедушка озвучил мне два варианта развития событий.
Первый — я ни коем образом не пересекаюсь с Алексой и живу где-то удалённо вместе с Нарденом, навсегда забыв, кто я по праву рождения.
Второй — мы пытаемся сделать так, чтобы Алекса получила по заслугам, при этом не подвергая никакому риску папу.
Стоит ли говорить, что я выбрала второй вариант? То, что она сделала… нет. Я не смогу жить спокойно, зная, что где-то эта женщина упивается своей победой. А именно этим она и занималась. Как пояснил дед, именно поэтому он предупреждал не доверять Максимильяну — он регулярно общается с Алексой. С виду может показаться, что горюющая по дочери мать просто искренне переживает за судьбу Нардена, но на деле… На деле она наблюдала за исполнением своей мести.
План главного карателя был прост и сложен одновременно. Нам нужно было напугать Алексу и заставить её действовать, но не через наёмников, а лично, чтобы поймать её с поличным. И в этом плане я была главной наживкой.
Когда с обсуждениями было покончено, дед дал мне артефакт для переноса в Лонс-Крик, и вопросительно приподнял бровь, стоило мне попросить ещё один.
— Я хочу к маме, — честно призналась, смотря на него с надеждой. — У нас ведь есть время? Я могу немного побыть с ними?
— Конечно же можешь, — вложив ещё один артефакт мне в руки, дедушка обнял меня, привычно поцеловав в лоб. — Мы никуда не торопимся, Ами.
— Спасибо, — уткнувшись носом в плечо главного карателя, зажмурилась, пытаясь справиться с появившимися слезами. — За всё спасибо, дедуль.
50
Сразу дедушка меня не отпустил, дав несколько указаний.
Во-первых, он прочитал мне очень длинную лекцию на тему ответственности за дар огня, с которым мне придётся жить. Особенно он подчеркнул то, что пользоваться им мне пока не нужно даже пытаться, так как техника, применяемая к хамелеоновскому дару, в корне отличается от управления любой из стихий.
Во-вторых, дедуля очень чётко попросил меня не нервничать по пустякам и не выпускать эмоции из-под контроля, так как это сулило выбросами огня, что было не очень безопасно для окружающих.
— Здесь, — он обвёл рукой помещение, подразумевая весь замок, — стоит защита от огня. Перестраховался, когда тебе исполнилось тринадцать, — дед надел мне на шею цепочку с кулоном в форме капли. — Уверен, что ты справишься и незапланированных сожжений не устроишь.
— Что это? — рассматривая цепочку, спросила, крутя в пальцах подвеску.
— Мощный накопитель, — просто ответил дед. — Не снимай его. На всякий случай.
Вера деда в меня была непоколебима. М-да…
Впрочем, иронизировать на эту тему он мне не дал, активировав артефакт переноса в родительский дом.
Сказать, что я любила охотничье поместье деда — это ничего не сказать.
Относительно небольшой двухэтажный особняк, окружённый с трёх сторон лесом и стоявший на берегу озера — занимал особое место в моём сердце.
Здесь мама меня учила готовить, а папа охотиться (что жутко не нравилось маме). Здесь Натан учил меня плавать и рыбачить, а так же подбрасывал в кровать мышей, которых я одно время боялась до визга! Здесь у меня было по-настоящему счастливое детство. Даже странно немного… в своих детских воспоминаниях из прошлой жизни я ничего подобного к Лонс-Крику не испытывала. Замок вызывал во мне лишь подобие гордости, что он есть, что он — мой… и всё.
В Лонс-Крике всегда было много слуг, много требующих чего-то от меня людей, и много безразличия. Здесь же, учитывая лишь необходимый минимум слуг, которые переносились к нам несколько раз в неделю из замка деда — больше никого не было, но я никогда не ощущала себя одинокой…
Встряхнув головой, вошла в дом, прислушиваясь к звукам и прикидывая, где могут быть сейчас родители.
Маму я нашла быстро. Она суетилась на кухне, удивлённо застыв при виде меня. На узнавание ей потребовалось несколько секунд — всё же, в своём истинном облике я бывала очень редко, предпочитая разнообразные личины. Сначала это было необходимо для развития хамелеоновского дара, затем мне и самой стало нравится. Тем более, что семья меня в этом поддерживала, пусть и одобрение их, как оказалось, было основано на безопасности.
— Ами! — я и пискнуть не успела, как оказалась в её объятиях, вдыхая такой родной запах маминых духов. — Что-то случилось?
— То есть, просто так я домой прийти не могу? — деланно обидевшись произнесла, сдерживая улыбку. — Может я соскучилась!
— И я по тебе, хорошая моя, — приняв поцелуй в щёку, мамочка прищурила свои серые глаза, но я успела разглядеть в них проблеск стали. — Значит, всё хорошо?
— Всё хорошо, — уверенно кивнула, прекрасно понимая, что она сейчас использует дар, проверяя мои слова. — Проверка пройдена? Карать не будешь?
— Ты голодна? — рассмеялась мама, заправив мне волосы за уши и отступив на шаг, окинула меня быстрым взглядом. — Я как раз обедать собиралась. Папа решил сегодня поохотиться, полчаса назад ушёл. Жаль, что вы с ним разминулись. Но зато, сможем с тобой посекретничать, — подмигнув мне, мама отошла к кухонным шкафчикам, указав мне рукой в сторону стола. — Садись, Ами.
Что всё хорошо — я маме не врала. Ведь действительно всё в порядке. А будет ещё лучше, когда мы с дедушкой воплотим в жизнь задуманное. Вот только скрывать от родных я ничего не собиралась, хоть и понимала, что разговор лёгким не будет.
— Мам, — набрав в лёгкие побольше воздуха, я почти на грани слышимости произнесла. — У меня печати слетели. Все.
И пусть сказано это было совсем тихо, а мама стояла ко мне спиной —
