Боевая ботаника и с чем ее едят - Екатерина Владимировна Скибинских (Лихно)
Издав еще один тяжелый вздох, я подтянула его одеяло чуть выше. Первые дни мне было страшно коснуться, до ужаса боялась причинить лишнюю боль. Ведь щупальце той твари, увенчанное огромным острым шипом, ударило Бриану четко в сердце. Чудо, что наши целители успели поймать его на самой грани. Но теперь у него из груди торчал артефакт. Внешне он выглядел как просто рубиновый камень, лежащий на светлой коже. Но я-то знала, что из него идет игла почти до самого сердца, вливая целительскую магию напрямую. Другие раны тоже успешно заживают. Однако та тварь ранила Бриана не только физически.
— Я когда-то слышала, что, если говорить с человеком, который без сознания, он услышит и вернется. Вообще научно ни разу не доказано, я и сама не верила, считала бредом, а сейчас меня не заткнуть, представляешь? — хихикнула я. — Но это еще ладно, сейчас тебе скажу совсем глупую чушь, которую только можно придумать. Говорят, что ты можешь не очнуться и что твоя душа на самом деле давно не здесь и твое тело поддерживают уже искусственно, смешные, да? Ну как это тебя нет? Это просто невозможно. — От глупости того, что я говорила, я даже рассмеялась. Да так, что никак не могла остановиться, а после еще и слезы вдруг потекли, но я продолжила говорить: — Не тогда, когда я осознала, насколько ты мне нужен. Слышишь? Пожалуйста, услышь. Ты безумно нужен мне, Бриан. Хочешь, дам тебе развод или, наоборот, никогда от тебя не отойду ни на шаг? Что хочешь, только живи, прошу… Я не хочу без тебя. Не смогу…
Я говорила и говорила, просила, умоляла вернуться. Но, как и многие дни до этого, Бриан не реагировал, какой бы отчаянной моя надежда ни была.
— Мне пора идти, а то скоро Кук и Морид хватятся, а там и Фо с Лут прибегут, начнут мне лекции читать о том, что нельзя жить в лазарете рядом с тобой… Хм. А если выбросить из этой фразы слово «лазарет», звучит очень даже неплохо. Но ладно, поговорим об этом уже завтра, — пообещала я и, склонившись над парнем, едва коснулась его губ своими, наметив нежный поцелуй. И все же я продолжала верить…
— Эрлесса, уже поздно, — мягко напомнила мне одна из служительниц лазарета. Намекнула, так сказать, чтобы шла восвояси. С каждым днем эти намеки становились все мягче и настойчивее, отчего внутри все тоскливо сжималось.
— Да-да… Я завтра еще к тебе зайду, — пообещала я, наклонившись близко-близко к лицу Бриана. — А сегодня… раз уж ты так и не проснулся, чтобы поговорить со мной, пойду поболтаю с Тайвином. Его как раз выпустили из карантина, инородное семя окончательно растворилось. Интересно, что он скажет, правда?
Я секунду всматривалась в осунувшееся лицо, потом вздохнула и встала со стульчика, придвинутого к кровати. Уже повернулась к двери, и тут…
— Неинтересно… — буквально прошелестело за спиной.
Я едва не упала, кинувшись обратно. Сама себе не поверила сначала.
Но опущенные ресницы снова дрогнули, а пересохшие губы упрямо прошептали:
— Неинтересно… что… он там… скажет…
— Ах ты паразит! — Я буквально зарыдала от счастья, схватив парня за руку. — Лекарь! Кто-нибудь! Сюда, скорее! Этот нахал пришел в себя!
— Почему… нахал?
— Я тут тебе столько дней в любви признавалась, хоть бы носом свистнул! А как сказала про Тайвина, так сразу от ревности воскрес! Это не нахальство, по-твоему?!
Эпилог
— Я против! — Высокий молодой мужчина навис над столом, опершись на него ладонями. — Никаких боевых испытаний! Слышишь?
— Я не глухая. — Светловолосая девушка легко отодвинула сердитую скалу от себя, а тот подчинился. — Не виси над душой. Ты же знаешь, насколько я всегда осторожна.
— Знаю… но не в таком же положении!
— А что не так с положением? Бри, это беременность. А не болезнь. Тем более срок еще совсем маленький.
— Вот именно! Самое опасное время же! Ты вспомни Лут — Фо чуть не поседел, когда она с пузом на гигантский дикий муравейник полезла!
— Я не полезу в муравейник, успокойся. Я всего лишь поеду к бабушке.
— Да лучше бы в муравейник! — не выдержал он. — А то я не знаю твою бабушку и ее сумасбродную натуру. И ее мужа! Не менее сумасбродного!
— Между прочим, эта самая сумасбродная натура в свое время позаботилась о тебе и выслала целую корзину противоядий, ценил бы, — нашла за что уцепиться Джойс.
— Мне напомнить, по чьей протекции ты начала изучать яды? И вообще, неужели они мне бы в самом деле понадобились?
Джойс замешкалась, до конца не зная правильного ответа. Точнее, как раз таки зная, но признать это — придется и другие признания давать, а за признаниями последуют действия, и тогда отъезд точно придется отложить. Положение в некотором роде спас третий вклинившийся участник.
— Мамочка, папочка, не ссорьтесь, — раздался ангельский голосок за их спинами. — Давайте я поеду к бабушке, она обещала научить меня новому заклинанию на случай, если меня снова будет обижать задавака Сэмми…
— Никакой бабушки! — хором выдали оба родителя, стоило им представить последствия этого общения их безумно талантливой дочурки с ярко выраженными боевыми способностями папы и жаждой к экспериментам мамы.
Голубые глаза тут же наполнились слезами, нижняя губа задрожала, а в светлых волосах малявки беспокойно завозюкалась Орхидейка.
— Тьфу на вас! — сказало растение, развернув розовые лепестки. — Злые люди! Обидели ребенка!
— Эти твои эксперименты… — ошарашенно пробормотал Бриан. — Скоро у меня огурец на тарелке начнет возмущаться моими манерами. И я точно рехнусь.
— Она сама, — чуть смущенно пожала плечами Джойс. — Я не виновата, что удобрения из этого вашего пришельца оказались такие… своеобразные!
