Враг мой – муж мой (СИ) - Разумовская Анастасия

Зарычав, герцог ринулся на противника, и медвежья сабля очертила вираж, едва не ранив принца... Но удар был слишком явным и медленным. Клинки вновь скрестились, и Калфус отбросил Медведя.

Эйдэрд снова отступил.

Новый выпад, и герцог, отражая его, упал на одно колено. Да, он ещё раз отразил удар, но даже Леолия увидела, с каким усилием. Всадники взревели, выхватив сабли и в полном восторге потрясая ими в воздухе. Девушка сжала левую руку в кулак. Чайка заволновалась.

Следующим ударом принц выбил саблю из ослабевшей руки Медведя, и та, сверкнув, упала в шагах в пяти.

Калфус рассмеялся и нанёс завершающий удар. Такой, каким разрубают врага от плеча до пояса.

Вот только его саблю встретил кинжал, захвативший клинок эфесом, «рогами» направленым вперёд. А затем Медведь, стремительно распрямляясь, ударил вторым кинжалом снизу вверх. Левой рукой. Остриё вошло между рёбер, и Калфус вздрогнул. С недоумением посмотрел вниз, на кинжал, а затем перевёл удивлённый взгляд на поднявшегося Эйдэрда.

– Я пошутил, – хрипло шепнул ему в лицо Медведь и, резко освободив кинжал из раны, ногой отпихнул тело принца.

Леолия ударила пятками, бросая Чайку к мужу и надеясь, что тот сможет вскочить и…

И Эйдэрд действительно взлетел на коня. Вот только сначала подобрал тело верного оруженосца. И чёрный плащ. И свою саблю.

– Ну что? – хрипло прокаркал, ставя чайку свечкой. – Сыграем?

Мимо его плеча свистнула стрела. Чайка рванула к Закатным воротам. Эйдэрд сшиб ближайших всадников, кажется, распополамив одного из них, но Леолия не была уверена в этом. Остальные с громкими воплями пустились в погоню.

«На что он надеется? Мы втроем на одном коне…»

Леолия не успела додумать эту мысль. Чайка вылетела из ворот и копыта её застучали по мосту. Ворота захлопнулись. Всадники ударили по дереву саблями.

– Эйд, они нас догонят! – крикнула королева.

Герцог обнял её, прижал к себе.

– Пускай, – шепнул сипло.

Он остановил коня на другой стороне моста и развернул мордой к замку.

– Смотри, Лео.

Дубовые створки ворот рухнули под ударами, и огненные лошади помчались по мосту. Ближе и ближе. Леолия прижалась к мужу спиной, закрывая глаза.

Грохот заставил её их открыть. Мост… взорвался.

А следом за ним задрожал от взрывов и королевский дворец на Запретном острове. Всё утонуло в грохоте, пламени, дыме, криках и ржании.

Леолия отвернулась и уткнула лицо в грудь супруга.

***

Эйдэрд вернулся в Берлогу лишь перед рассветом, когда Леолия спала. Скинул грязную одежду, принял душ, а затем, не вытираясь, залез на низкий топчан, застеленный шкурами. Наклонился к жене, всматриваясь в бледное лицо, замотанное бинтами. Нос девушки распух и покраснел, под глазами появились синяки – верный признак сотрясения мозга. Но отчего-то все эти внешние уродства придавали ей особенную трогательность, и хотелось нежно целовать и разбитые губы, и поломанный нос и…

Но Эйдэрд, конечно, не стал её тревожить.

Она изменилась. Ему вспомнилась девушка, почти девочка, в шерстяном костюме простолюдина, которая ругалась с Юдардом в придорожной таверне. Взъерошенный воробушек, наивный и забавный. Вспомнилось, как она шипела на него, когда он впервые её поцеловал, а карих глазах стояли слёзы обиды. Эйдэрд сделал это, чтобы забрать её себе, скомпрометировав, добиться выполнения собственных планов.

Но даже тогда, когда он мчался за ней в обитель милосердных дев, Леолия была всё ещё другой. Израненной, гордой, мятежной, но всё ещё наивной девочкой. Она изменилась после смерти отца, после того, как стала женой и королевой. Леолия повзрослела. Стремительно превратилась из полуребёнка во взрослую женщину.

Медведь уже знал про всё, что она сделала в его отсутствие. Про её предложение к Калфусу, про то, что заставила принца поклясться на крови. Про обманутого Инниса.

Его девочка научилась лгать!

И он всматривался во вздрагивающие то ли от боли, то ли от переживаемых во сне эмоций губы, обметённые лихорадкой, и понимал, что эту, новую Леолию, он не знает. В ней всё ещё оставалось что-то детское. Её горячность, наверное. Но перед ним был уже другой человек.

Эйдэрд осторожно взял тонкую левую руку и поцеловал её пальчики. Сначала один, потом второй, третий… Из Лео получилась бы самая лучшая королева из династии Тэйсголингов.

Бы.

Герцог лёг рядом, осторожно прижимая хрупкую девушку к себе. Она сдержанно выдохнула во сне, потянулась к нему и вдруг открыла глаза.

– Эйд, – прошептала и слабо улыбнулась.

Он с болью увидел нежность в её глазах.

– Спи.

– Что с Юдардом?

– Опасность миновала. Лечиться будет долго, но смерть ему больше не угрожает.

– А Шуг?..

– Шёлковый щит ввёл свои войска. Город чист. Медведцы добивают всадников в Золотом щите.

Она кивнула и вновь закрыла глаза. Эйдэрд замер, стараясь дышать ровно, чтобы не тревожить её сон. Но через несколько минут Леолия вновь повернулась к нему.

– Эйд…

– М-м?

Она коснулась его чёрных волос, нежно провела по затягивающемуся рубцу на щеке, а затем потянулась и поцеловала в губы. Он не ответил, но позволил себя целовать: боялся случайным движением повредить и причинить боль.

– Муж мой, – прошептала девушка хрипло, – медведь мой, друг мой…

Он нахмурился.

– Нет, Лео, – сказал глухо. – Я не друг. И лучше было бы, если бы ты меня ненавидела как раньше.

– А зачем ты меня тогда спас? Не говори, что с Калфусом ты сражался только ради того, чтобы убить давнего врага…

– Нет, – согласился он. – Я спас тебя потому что ты – моя женщина. И, если понадобится, буду драться за тебя снова. Но для тебя было бы лучше, чтобы я погиб.

Леолия нахмурилась. Обиженно глянула на него.

– Ты говоришь загадками. Мне это не нравится. Если ты дрался только потому что… То там была ещё одна твоя женщина. Кстати, по моему приказу заключённая в собственных покоях. Наверное, Алэйда погибла в пожаре…

Он приподнялся на локте, прищурился.

– С чего ты решила, что Алэйда – моя женщина?

– Вот только не надо утверждать, что вы… вы не состояли с ней…

Леолия запнулась. Медведь хмыкнул. Всё-таки что-то остаётся неизменным.

– В порочных отношениях? – переспросил вкрадчиво.

Леолия пнула его под одеялом.

– Да, – прошипела сердито.

И он увидел, что на глазах её выступили слёзы злости. Эйдэрд тихо рассмеялся и вновь осторожно прижал к себе жену, уткнувшись носом в её волосы.

– Состояли, – шепнул на ухо. – Она была моей любовницей. Год или около того. А до неё были и другие женщины.

Леолия пнула его изо всех сил, но Медведь даже не вздрогнул.

– Но это не значит, что это были мои женщины. Это были просто женщины в моей постели. Наши порочные отношения были удобны им так же, как и мне. И я никогда не обещал им большего.

– Отпусти меня! Немедленно!

– Никогда, – хмыкнул он. – Ты – единственная моя женщина. Других не было и не будет.

– Ты – грязный развратник и…

– Это намёк?

И он стал покрывать поцелуями её волосы, лицо, шею…

Глава 27. Узница Тайной башни

Трое щитов внимательно смотрели на свою королеву. Седовласый старец Диармэд, герцог Южного щита. Полный, ленивый, как кот, Нэйос, сладко жмурящийся, будто наелся сметаны. Шёлковый щит. Сеумас, "гном" с раскатистым басом – Горный.

Леолия обвела взглядом зал Совета щитов.

Нет Морского щита. И неизвестно куда исчез и жив ли Ларан. На допросе воины бывшего Золотого щита рассказали о последней «беседе» кровавого принца и Ларана. Но куда герцога девали потом – не знал никто.

Вот только чайка его нашла! Судя по тому, что послание оказалось не вскрытым, Ларан его не читал. Но никто другой не смог бы переправить Эйдэрду призыв королевы о помощи. Никто больше не мог послать чайку. Значит, на тот момент Морской щит был в сознании. У Леолии сжималось сердце, когда она думала, что, возможно, «ивовый недорыцарь» находится в королевстве Кровавых всадников в заточении. И с этим ничего не сделать.