Ольга Черных - Безвечность
Пляшущие в глазах Кая огоньки выдали, что его рассмешили мои слова. Он сдерживает смех, чтобы не разозлить меня сильнее, а я, чтобы уличить его в этом, включила настольную лампу. С появлением света я разглядела голубую толстовку Кая, которая на вид кажется плюшевой, и чёрные джинсы, рваные на коленях, но кривой ухмылки так и не дождалась.
— Не совсем так, но я подготовился. Взял из дома вакуумные присоски для рук, предназначенные для лазания по бетонным и кирпичным покрытиям. Они остались у меня после ремонта. Хотел надеть латексный костюм, но не смог придумать себе псевдоним и решил обойтись без маскарада.
В этот раз Кай не смог сдержать смех, а я не смогла лишить себя возможности представить его в образе какого-нибудь супергероя. Он должен нервировать меня, а не смешить!
— И где они? — спросила я.
Если бы я произнесла слово «присоски», меня бы взорвало от смеха, но мне нужно сохранять серьёзный вид. Так легко Каю больше не удастся завоевать моё расположение. Если уже не завоевал…
— Присоски? — он пропел это слово, испытывая моё терпение. — Я забыл их научное название. Рабочие, которые покрывали крышу моего дома, говорили так. Просто эти штуки похожи на вантуз. Они круглые с кольцом в центре, которое удобно надевать на руку. Дилан откровенно заржал, когда увидел их, и посоветовал воспользоваться приставной лестницей, которую вытащил для меня из гаража. Настала моя очередь для стёба, потому что на этой лестнице я попал бы прямиком в больницу с переломом поясницы. Такую я видел только у дедушки: деревянную, без дополнительной опоры и стоп-площадки. Хорошо, что она высокая, длины хватило ровно до второго этажа. Присоски сделали своё дело, и вот я здесь, несу чушь о недостатках древней лестницы, которая чудом не раскрошилась подо мной.
Это папина лестница. Да, точно его. Он никогда не нанимал рабочих, а сам всё ремонтировал. Мне стало любопытно, как раритет выдержал Кая и позволил ему взобраться сюда. Я вплотную подошла к окну, не обращая внимания на манящий запах сладкого парфюма, исходящего от Кая, и взглянула на его изобретение. Кай надел «браслеты» присосок (даже мысленное произношение этого слова меня раздражает) на два деревянных конца лестницы, а резиновые основы прилепил к стене. Он прав, длины лестницы хватило только до подоконника. Я попробовала пошатать её, но ничего не вышло. За счёт креплений она устойчиво держится. Правда, расстояния между лестницей и стеной едва хватает, чтобы обхватить поручни и поставить ногу на ступеньки.
— Ты можешь это запатентовать, — изучив увиденное, сказала я и отошла от окна, случайно коснувшись напряжённого тела. Моё любопытство чуть не привело меня в объятия Кая.
— Этот приём давно пользуется популярностью. Сходи в строительный магазин и не такое увидишь, — сказал Кай, застигнув меня врасплох. Я думала, лестница и через сто лет останется лестницей.
— Плевать на мир строительных материалов. Что привело тебя сюда?
— Не мог забыть гадкое поведение, — ответил он, и мне невыносимо захотелось вытолкать его (причём через окно) на улицу, чтобы катился куда подальше. — Всё ещё чувствую себя виноватым, что оставил тебя наедине со страхом быть преданной. Придя домой, я подумал, что мне померещилось, что ты не вылечила прикосновением ладони раненую собаку, но Джонни не давал мне покоя и бегал вокруг меня, пока я не вспомнил… В ветеринарной клинике мне сказали, что его лапа будет заживать несколько дней, но спустя пару часов Джонни уже носился по двору за бабочками. Теперь понятно, почему ему потребовалось гораздо меньше времени на реабилитацию. В тот день ты ехала с нами в машине, я не мог забыть те минуты общения с тобой… И сопоставил факты. Всё сошлось. Ты обладаешь даром, о котором никто не смел и мечтать, я уж точно. Поразмыслив немного, я представил, что ты обо мне подумала, и как скверно себя чувствовала. Я пришёл убедиться, что ты в порядке.
В комнате повисла продолжительная тишина. Я не могла подобрать нужные слова, чтобы выразить, как я себя чувствую. Филолог называется. Кай уже собирался уходить, я поняла это по его отчаянному взгляду, и что-то заставило меня продолжить разговор.
— Ты даже не можешь себе представить, каково это — жить в постоянном страхе, что твоя тайна будет раскрыта.
— Представляю. Ещё как. Каждый раз, когда я плачу над фильмами, боюсь, что это увидит кто-нибудь из моих коллег или из прессы. Когда встречаюсь с другом в городе, боюсь, что меня выставят геем. Когда ем в кафе, боюсь, что на очередном снимке я буду выглядеть изголодавшейся свиньёй. Когда вижу тебя, боюсь, что больше мне не представится такого шанса…
— Это не аргумент, — прервала я, иначе монолог Кая продолжался бы бесконечно, а я не уверена, что хочу знать подробности его остальных страхов. — Если что-то из перечисленного случится с тобой, ты сможешь продолжить жить, как и жил до этого, а я жить как прежде не смогу. Если кто-нибудь узнает о том, на что я способна, со мной будет покончено.
— Боюсь, ты права, — согласился Кай. Он надел капюшон и опустил голову. Теперь тень скрывает его лицо. — Общество боится того, чем никогда само не овладеет, чего нельзя купить за деньги или обменять на собственную душу. Раз ты пошла на риск, открыв своё дело, хочу попросить тебя быть осторожней. Я в восторге от твоего дара, но остальные могут воспринять его неправильно. Кто-нибудь ещё знает?
Он не испугался меня, не сделал из полученной информации сенсацию. Он восхищается. Может, если я на подсознательном уровне не стала скрывать свой дар от посторонних глаз, то эти глаза вовсе не посторонние? Может, я доверяю Каю, как не доверяла Брендону? Может, это и подкупило меня? Когда Брендон узнал о моей способности, он твердил, что я должна пользоваться ею только в крайних случаях и исключительно дома. Кай лишь только просит быть осторожнее.
Он в восторге.
Я польщена.
— Нет, больше никто, — ответила я. Зачем Каю знать о том, что я ещё с кем-то делилась своей тайной? Тем более Брендон не подозревал о моём даре, пока я сама не решила показать ему.
— Спасибо за доверие, — сказал Кай и посмотрел на меня из-под капюшона.
— Это была случайность, не обольщайся, — ответила я, и Кай снова устремил свой взгляд в пол.
Его настроение меняется в зависимости от моих слов. Насколько глубоки его чувства? Теперь я могу расшифровать смысл записи в дневнике о съёмках фильма «Рельсы судьбы». Я упомянула Кая, потому что меня задело трепетное отношение подростка.
Он словно прочёл мои мысли и медленно опустился с подоконника. Я подумала, что он сядет рядом со мной, и в этот момент задержала дыхание, чтобы совладать с собой, но Кай сел напротив. На ковролин. Я испугалась, что сейчас стану свидетельницей мужских слёз, но я снова не предугадала действий Кая.
