Ребекка Мейзел - Бесконечные дни
Мы всей компанией шли по заснеженным тропинкам к корпусу, где располагался банкетный зал: большому современному зданию с выходящими на океан панорамными окнами.
Перед главным входом сновали машины, привозящие на кампус всевозможные припасы. Отворив двери, мы вступили в длинный холл. Изнутри уже доносились звуки музыки — играла приглашенная группа. Войдя в сам зал, я задрала голову, осматриваясь по сторонам. Все кругом было украшено белыми сверкающими снежинками из самых разных материалов. Серебристые блестки и подвесные шары отбрасывали по всему помещению мириады ярких лучей. По правой стороне зала тянулась вереница окон, а за ними на много миль — безбрежный океанский простор. Ну теперь-то, конечно, я уже не видела на много миль, но океан никуда не делся, и над ледяной водой сияла луна.
— Нравится? — Джастин сжал мою руку.
— Не то слово! — восторженно выдохнула я.
Скоро торжественный обед закончился и мы танцевали — так, что у меня даже ноги заболели. Мы отплясывали все вместе, выстроившись широким кругом. Мы были несокрушимы. Тони выбрасывал ноги в стороны, выделывая какие-то замысловатые коленца, — точно припадочный. Учителя — мисс Тейт и остальные, в том числе невыносимый профессор Линн — наблюдали за нами с периметра зала. Все сегодня были такими красивыми, а музыка гремела так лихо, что никто не мог усидеть на месте.
Было уже совсем поздно. Я страшно вспотела, волосы у меня начали выбиваться из-под заколок. Выскочив из нашего сумасшедшего круга, я пошла к дверям — чуть-чуть отдышаться и привести себя в порядок.
— Волосы поправлю! — с улыбкой крикнула я Джастину.
Тот тоже уже весь блестел от пота. Он кивнул мне, и я повернулась уходить.
— Не, Лина, погоди! Никаких, пожалуйста, передышек. Ты еще не видела моих лучших па, — заорал Тони, оттопырив зад и вертя им прямо перед Трейси, необыкновенно хорошенькой в длинном синем платье. Она хлопала Тони по заду в такт музыке, и скоро я уже покатывалась со смеху.
Все так же хохоча над этой парочкой, я добралась до дверей и остановилась перевести дух. Обернувшись, я послала Джастину воздушный поцелуй. Джастин улыбнулся в ответ, не выходя из общего круга. Правда, ему пришлось попятиться, чтобы освободить побольше места для Тони.
Я шагнула в коридор — и тут вампирская душа во мне воскресла вновь. Как же давно я не ощущала ее — с того самого прохладного октябрьского утра на Род-Айленде, когда меня отыскал Сулинь. Волосы наэлектризовались. Даже зрение мгновенно обострилось. Каждый вздох обдавал жаром.
Где-то рядом, в этом самом здании, затаился вампир.
Я замерла на месте, прямо за дверью. Медленно, очень медленно повернула голову направо.
В конце коридора, прислонившись к стене, стоял Вайкен. Волосы у него были зализаны назад, а при виде бледного, мертвенно-белого лица у меня перехватило дыхание.
Я задрожала всем телом. Горячее жжение в глазах, от которого я страдала сотни лет, вернулось, разлилось по щекам. Я дотронулась до щеки, сама не веря, что наконец настал этот момент — что я наконец научилась плакать. Отняв руку от лица, я посмотрела на слезы — крохотные капельки блестели в лучах ярких флюоресцентных огней. Такие красивые. Вот они покатились вниз по пальцам мне на ладонь. Руки у меня задрожали, глаза распахнулись. Я не видела своих слез уже шестьсот лет. Вайкен направился ко мне — так медленно, что к тому времени, как он оказался рядом, я уже дрожала всем телом.
— Так значит, слухи правдивы, — с заметным шотландским акцентом промолвил он.
Я почти забыла звук его голоса — низкого и чуть хрипловатого, точно у джазового певца, выкурившего слишком много сигарет. Слухи, о которых он упомянул, должно быть, заключались в том, что я стала смертной. Слезы выдали меня — мгновенно и неопровержимо.
Опершись локтем о стену у меня над головой, Вайкен склонился ко мне, почти касаясь полными губами моих губ.
— Старшеклассница? Ваша светлость, вы выставляете себя полной дурой.
— Если ты явился убить меня, так убивай, — заявила я, стуча зубами и не отрывая взгляда от его глаз. Темных бесстрастных глаз.
Он нагнулся к моему уху и шепнул:
— Через двадцать минут, Лина. Перед входом. Иначе мальчишка умрет.
Я рухнула на колени и, не в силах подняться, изогнулась, глядя вслед Вайкену. Он же, не оборачиваясь, прошел по коридору и скрылся за двустворчатой дверью. В зале гремела музыка. Народ веселился вовсю, а я рыдала, сидя на полу спиной к празднику. Как же глупо, неимоверно глупо я вела себя после предупреждения Сулиня! По моей милости Джастин, Тони, я сама — мы все оказались в ужасной опасности. Я должна, должна была им все рассказать. Должна была их защитить. Неужели я так ничему и не научилась? Неужели так и буду всегда думать лишь о себе?
Я резко вдохнула. Надо собраться, взять себя в руки. Остается только двадцать минут. Музыка бьет по ушам, а мне надо подумать. Принять решение. Невыносимо даже представить, что Джастин может умереть. Я уже потеряла Рода — а теперь еще и Джастина? Нет, невозможно, немыслимо!
Поднявшись на ноги, я вытерла глаза. Пойду попрощаюсь со всеми и отважно встречу свою участь. В бытность вампиром я совершила слишком много чудовищного, пролила слишком много невинной крови. Настало время платить по счетам.
Спотыкаясь, я кое-как добрела до двери. Слезы все так же текли у меня по щекам, я ничего не могла с ними поделать. Да и поздно уже было сдерживаться. У дверей мне пришлось опереться на косяк, чтобы не упасть. В зале играла медленная музыка. Кертис и Рой танцевали с Кейт и Клаудией. Я перевела взгляд на сплетшихся в тесном объятии Трейси и Тони. Она уткнулась носом ему в шею. Со своего места я видела ее опущенные длинные ресницы. Может, я и ошибалась насчет нее — может, всем нам надо, чтобы о нас заботились. Джастин поднялся из-за стола, за которым сидела вся наша компания. Но стоило ему увидеть меня, улыбка сбежала с его лица. Он ринулся через весь зал ко мне навстречу.
— Что случилось?
— Потанцуй со мной, — попросила я. Ужасно не хотелось устраивать сцену, а я знала: у меня осталось лишь несколько минут.
— Конечно, — растерянно пробормотал он, и мы вышли на середину зала. Нас окружали другие танцующие пары. Сильные руки Джастина легли мне на талию, и я на миг словно воскресла.
Мы начали танцевать. По щекам моим вновь покатились слезы.
— Послушай меня. Я должна сказать тебе кое-что очень важное, — начала я. Каждая минута была на счету.
— Лина, что случилось? — Он попытался вытереть мои слезы, но они все текли и текли — и ни за какие блага мира я бы не стала останавливать их. — Твое братство? — потрясенно прошептал он.
