Очень древнее Зло - Екатерина Лесина
Нормальная.
А эта?
Я поглядела на неё… кошмар любой хозяйки медленно, но вполне успешно воплощался в нечто огромное и уродливое до крайности.
— Станьте теснее, — что-то я там такое помнила. — И лошадей держите.
Крылья сами собой развернулись. И пыль зашипела.
Боится?
Мать твою… попугая мне на плечо… она боится!
— Убирайся…
Монстр все же потянулся ко мне… лапами? Ложноножками? Что бы это ни было, но щелкнул хвост, и искры, упав в скопище пыли, вспыхнули. А потом… потом… я, конечно, слышала, что огонь — это опасно и… и все может загореться очень быстро. Но не настолько же! Тварь вдруг полыхнула и вся. Меня окатило жаром, а потом воздух вдруг вспучился, развернулся, ударив в грудь.
И я полетела.
Кажется.
Куда-то.
И что-то затрещало. Стало жарко. Страшно.
Больно.
Глава 26 Где ночь все-таки проходит
«А паче сластей и цветов, тканей дорогих или же каменьев, злата-серебра, масел и иных малых радостей, любят женщины зверушек всяко разных, особливо, ежели те пушисты и милы с виду. Покажи такую, и самая хмурая улыбнется, а то и вовсе растает, весеннему солнцу подобная»
Совет умудренного жизнью торговца сыну, по младости лет не постигшему сложное женское сути
Мудрослава уснула.
Она не хотела. Она сперва сидела и слушала, потом думала сразу и обо всем, а потом все-таки уснула. Но ровно затем, чтобы проснуться…
В небе.
То было сизым и холодным, и этот холод подстегивал, заставляя махать крылами. А крыла болели после долгого перелета.
Крыла?
Точно.
Черные. И знакомые.
— Здравствуй, — сказала Мудрослава, решив, что вежливость точно не помешает, пусть даже в общении с драконом. — Я скучала.
И это было правдою.
Пусть… пусть не лебедь, пусть огромный и страшный, но все одно скучала. И волновалась, как она тут. И в ответ пришла волна тепла.
Радости.
Дракон тоже скучал.
Скучала.
Теперь Мудрослава чувствовала её куда лучше. И тело, такое огромное и неповоротливое, еще окаменевшее после ночи. Ноющие крылья.
Бок, когда-то продранный, но ныне раны затянулись.
И главное…
Всю-то её. Мудрослава мысленно погладила зверя, и тот заурчал, пыхнул дымом. А потом… нет, это не походило на разговор в обыкновенном его понимании. Скорее уж менялись одна за другой картинки перед внутренним взором.
Храм.
И шипы.
Демоница, что встала на краю круга. Страх. Ужас даже. Звери тоже способны испытывать ужас. И теперь дракон кувыркнулся в поднебесье, пытаясь смыть его.
— Она тебя отпустила, — сказала Мудрослава. — Значит, не такое уж она и зло.
А ведь и вправду…
Она там давно. И проголодалась. Правда, Мудрослава не была уверена точно, едят ли демоны драконов, но потом спросит.
Когда вернется.
Именно страх погнал зверя прочь. От храма. От города.
К горам.
В пещеру, которая греется изнутри. И там даже в самые холода тепло, и дракон лежит, греясь, не замерзая, как прочие.
— Хорошая моя…
И там она ждала.
Кого?
Мудрославу.
Одна.
Страшно.
Всегда одна. Давно. Были другие. Маленькие. Прятались. В камнях. В трещинах. Охотились. Росли. Но потом подевались. Куда? Драконица не знала. Зато одиночество было ей отлично знакомо, пусть даже драконица не понимала, как назвать это острое душащее чувство. И потому, когда появилась Мудрослава, она обрадовалась.
Не сразу.
А потом Мудрослава ушла, и одиночество вернулось.
— Больше не брошу, — пообещала Мудрослава и тут же уточнила. — Постараюсь.
А под крылами лежал город.
Так… надо как-то… сориентироваться, что ли? И драконицу поближе позвать, потому как мертвые звери, конечно, неплохо, но рядом с драконом всяко надежнее. Интересно, а она вообще сможет отнести их к скалам? Или к людям? Скажем, верхом? Всех точно не возьмет, но вот если по одному…
Правда, что-то подсказывало, что так просто из города не выбраться.
Сверху он гляделся не таким уж и большим.
Растекались в стороны реки-улицы, разделяя каменную плоть его. Часть города вовсе скрывалась в туманах, и драконица помнила, что туманы, и те, кто в них обретается, опасны.
Очень.
И вода тоже. От воды надобно держаться подальше. Да и от города.
— Извини, — Мудрослава пыталась понять, кудой они вошли.
Ворота!
Нужно отталкиваться от них. И… или от собственного тела? Она способна оказалась дотянуться до драконьего разума, так может, получится и наоборот? Понять, где лежит собственное тело и туда…
Мудрослава сосредоточилась.
Вот… вот дракон.
Вот город.
А между ними… должна же быть связь! Должна! И она есть тонкою ниточкой, едва заметною. Возможно, этой нити и вовсе не существовало на самом деле. Но стоило к ней потянуться, и дракон закричал.
Мудрослава же поняла, что падает!
В город.
В этот вот огромный белый, похожий на треснувшую чашу, город. Она тоже закричала. И захлебнулась криком. И зажмурилась, чтобы спустя мгновенье осознать себя.
Человеком.
Вот ведь… доигралась!
— Славка! — её трясли. — Славка, очнись… Славка…
— Этак ты из нее всю душу вытрясешь, — мрачно произнес кто-то.
— Воды надо… на лицо полить.
— А может, пощечину… маменька говорила, что если нюхательных солей нет, то можно пощечины…
— Н-не н-надо! — зубы клацнули друг о друга. — Пщчины.
— О! Живая! — восхитился кто-то.
Ариция. Ариция Ладхемская. От нее пахло смертью и еще чем-то, острым, раздражающим. Мудрослава поморщилась. Она никогда не ощущала запахи настолько ярко.
— Да отпусти ты её уже, — это вторая ладхемка. — Или хотя бы перестань трясти. Того и гляди, голова оторвется!
— Да я так… просто… испугался.
— Полный круг… почти полный круг… — это уже дух и сколько восхищения в голосе. — И Воздвигатель границ!
— Чего двигатель?! — возмутился Яр. — Я вам тут…
— Древняя кровь собирается воедино! Предсказание будет исполнено.
Еще и предсказание.
Правильно. Куда в таком деле и без предсказания-то.
Мудрослава опять закрыла глаза, пытаясь представить, что она — это не она, а дракон. Драконица. Та, небось, опять тоскует. Или нервничает. А нервничающий дракон где-то поблизости — вовсе не то, что нужно.
Но вернуться не получалось.
А вот трясти её перестали.
— Извини, — сказал Яр, укладывая её обратно. — Просто… я вот… а ты вот…
— Ты уснула и не просыпалась, — пояснила Летиция. — Мы и заволновались. Немного.
— Я — много!
— Он — много, — подтвердила ладхемка. — А мы вообще спали. Не должны бы… сначала говорили вы что-то про круг. А потом раз и спим. Сплю… я сон видела. Чтоб его.
— Хороший? — Мудрослава протянула руку, и братец помог ей сесть. Воды подал, которая все еще
