Любовь по науке, или на практику в другой мир (СИ) - Миленина Лидия

— То-то ее нет в нашей комнате, — улыбнулась я. — Наверное, милуется со своим избранным!

И опять вздохнула. Все милуются. У всех свидания. У всех, кто в Эксперименте.

Только вот у меня претендентов сколько угодно, но «нет любви хорошей у меня». Такой, чтоб все понятно и взаимно. Разве что…

Ладно. Спать. Пока приятное послевкусие от общения с Гарвером не улетучилось.

А на следующий день все было по «протоколу».

После занятий проходил первый конкурс отбора. Я более-менее оклемалась от вчерашних любовных приключений. И с веселым злорадством думала, какую свинюшку я подложила драконам с первым конкурсом. Пусть помучаются!

Проходил конкурс на большой площадке (очередной поляне, на самом деле, просто огромной) возле учебного корпуса. Погода стояла отличная, так что организаторы не захотели прятаться в аудиториях.

За вынесенными столами сидели члены Совета во главе с Дарбюром. Не было среди них только Гарона, который честно занял место среди конкурсантов. Они стояли в центре полянки. Молодые парни переговаривались. Вот не зря я подумала, что они подружились, пока ходили за мной. Даже Дренер вел себя, как «нормальный пацан», не задирал нос. Сейчас они с Дэретом явно подтрунивали друг над другом.

А Гарон и Гарвер стояли отдельно, ни с кем не разговаривали. Оба дракона сложили руки на груди и выглядели серьезным, собранными да немного мрачными. Время от времени кидали сердитые взгляды друг на друга.

Еще тут были «зрители». Совет разрешил некоторым желающим присутствовать. Арсина с Мареной и друзьями-оборотнями устроились на скамейке слева от участников. А Гай и вовсе записался быть секретарем собрания — сидел рядом с судьями над бумажками с пером в руке. Иногда вздыхал и устремлял невидящий взгляд в воздух. Страдал по Милессе, наверное.

«Не знаю уж, какой из него будет секретарь в таком состоянии, — подумала я, — и нужен ли нам вообще секретарь… Может, просто Гарон попросил Дарбюра, чтобы Гая заняли делом?»

А справа от участников стоял целый арсенал из музыкальных инструментов. Флейты, барабаны, местный аналог гитары. Парни, разумеется, с опаской поглядывали на них. Кроме Мэйгара, который смотрел с интересом и иногда отвешивал какие-то замечания, указывая на тот или иной инструмент.

В общем, я явилась последней, как и положено королеве. Хотя на самом деле меня просто задержали на занятии, где я никак не могла уговорить дерево Тай-си перестать отращивать новые листики в моем присутствии. Растительная тварюшка уж больно радовалась моему появлению, почти как появлению дриад. А владела своим даром я еще не так здорово, как хотелось!

Все взгляды устремились в мою сторону, когда я тихонько вышла из тени с птицами на плечах. На этот раз мои «предатели» были тут как тут. Не иначе как не могли пропустить зрелище, что сегодня ожидалось!

— П-р-ривет! Что за дела?! — приветствовал всех Гриша.

— Д-дела! — вторила ему Красотка.

— Проходи, адептка Мария! — сказал Дарбюр и указал мне на специальное место.

Меня решили посадить на специальное возвышение с креслицем и загородкой, как у балкона. Правильно вообще-то, как раз для этого конкурса. Но буду сидеть, как на выставке. А все они будут на меня пялиться…

Впрочем, я сама это придумала. Грех жаловаться. Придумала вместо конкурса стихов, ведь про него знал Гарон.

Стараясь не смотреть на Гарона и Гарвера, я прошла в указанное место. Правда, проходя мимо них, ощутила, как меня прямо-таки обжигают их пристальные взгляды. А от Гарона разошелся жаркий порыв, решительный, сильный. Я невольно опустил взгляд и с облегчением вздохнула, когда ноги принесли меня к креслицу. То есть когда я вышла из-под перекрестного огня их взглядов.

— Итак, дорогие участники! — сказал Дарбюр. — Сегодня у нас первый конкурс. Напоминаю, что он предназначен не столько для того, чтобы преуспеть в чем-либо больше других, сколько для того, чтобы дать возможность адептке Марии узнать вас лучше и оценить. Оценивать будем следующим образом. Вначале члены жюри, то есть мы все, — Дарбюр обвел взглядом своих соратников, почему-то немного остановился на Гайдоре. — Поставим свои оценки в баллах от одного до пяти. То есть будем судить, насколько вы преуспели в задании. Потом, когда будет посчитано общее количество баллов у каждого участника, свою оценку скажет адептка Мария. Она может оценивать как угодно, присуждая любое количество баллов любому участнику, потому что ее оценка полностью субъективна. Таким образом она покажет свое расположение в этом конкурсе к тому, чья работа ей больше всего понравится, исходя из ее личных предпочтений.

— Хм…— это был Дренер. — А зачем тогда другие оценки? Понятно, что Маша все решает!

— Я ожидал этого вопроса, адепт Дренер, — спокойно ответил Дарбюр. — Другие оценки ставятся на случай, если адептка Мария затруднится отдать предпочтение кому-либо. В этом случае она может дать всем одинаковые баллы или не дать баллов вообще. И победит в конкурсе тот, кто будет признан лучшим судьями. Прошу довериться нам в процессуальных вопросах! Кстати, кто победит в этом конкурсе, первым поведет адептку Марию на плановое свидание!

— Ух ты! — с энтузиазмом громко шепнул Дэрет.

Все парни начали перешептываться, Дэрет и Дренер толкнули друг друга плечами, мол, померяемся силами. Только Гарон и Гарвер остались такими же мрачно-невозмутимыми.

— Условия? — вдруг коротко бросил Гарон, исподлобья глядя на Дарбюра, потому что пожилой профессор замолчал, давая возможность парням оценить возможность.

— Условия: каждый из вас должен спеть или просто сыграть адептке Марии песню, выражающую ваши чувства к ней. Либо воспевающую ее достоинства. В мире адептки Марии такие песни называются «серенада», как она рассказала. Можно сочинить песню самостоятельно либо исполнить любую, что вы знаете и считаете подходящей. Можно использовать представленные здесь инструменты или петь а капелла. Или вообще не петь, а только играть. Как пожелаете. Не следует возмущаться, ведь мы знаем, что каждый из вас получил основы музыкального образования, как это принято у ваших рас…

— Это что еще такое?! — возмутился Дэрет, проигнорировав последнюю фразу профессора. — Понятно, что бессмертный победит!

— А вот посмотрим! — бросила я с коварной улыбкой. Атмосфера в целом была не слишком официальная, так что я совсем перестала смущаться. — Я собираюсь оценивать не мастерство игры на музыкальном инструменте и не красоту голоса, а душу! Чувства, что прозвучат! Музыка — отличный способ их оценить!

А вот Гарон и Гарвер так и оставались невозмутимы.

— Можно ли применить магию? — вдруг спросил Гарон. — Или что-либо еще для… хм… выражения чувств?

Дарбюр вопросительно поглядел на меня.

— Можно — на уровне умений студентов третьего курса, — ответила я, стараясь не смотреть прямо на него. — Что-либо другое тоже можно — если это «что-то» не является особым преимуществом расы или опыта участника. Например, принять другую ипостась — нельзя.

— Ясно, — коротко бросил Гарон.

«Что он там задумал, — с опаской подумала я. — Ведь если он будет слишком эффектен, я не смогу (просто совесть не позволит) поставить ему низкий балл!»

А мне хотелось, чтобы он слегка опозорился. Ну, не опозорился, а, допустим, был не лучше других. Пусть в этом конкурсе действительно победит Мэйгар. Всем остальным — альфа-самцам — это полезно.

Да и первое плановое свидание именно с ним будет мне вполне приятно. Можно расслабиться, общаться просто как с другом. Хорошая тренировка перед искристыми свиданиями с «альфа-самцами».

— Если вопросов больше нет — начинаем. Думаем, репетируем где-то полчаса, — сказал Дарбюр.

К моему удивлению, первым к инструментам подошел не Мэйгар, а Гарон. Правда, ни один из них не взял в руки, только задумчиво их разглядывал. Гарвер и вовсе остался на месте.

— Коварство — еще одно твое достоинство, Избранная моя, — бросил он вдруг и наконец подошел к гитаре.

В общем, ни шатко, ни валко, а мужчины начали готовиться. Вскоре над поляной раздавалась какофония из разнообразных звуков. Периодически Дэрет и Дренер громко выражали свое возмущение, смеялись друг над другом.