Кристина Золендз - Шрамы и песни (ЛП)

Я запрокинул голову, чтобы наблюдать за ней, пока опускал свою правую ладонь с ее живота к трусикам, медленно проникая пальцами под них. Потянувшись ко мне, она качнула бедрами. Мои пальцы продвинусь чуть дальше, совсем немного, а меня затрясло от желания войти в нее. Наше дыхание участилось в ограниченном пространстве джипа. Я впился зубами в ее нижнюю губу, и она застонала; ее бедра снова дернулись, когда я дошел до самой влажной части ее кружевных трусиков.

Она скользнула руками под пояс моих штанов, нежно обхватила мою плоть руками, сжимая и проводя по гладкой и твердой коже. Я прикрыл глаза, отчаянно пытаясь отдышаться и не кончить от одного лишь прикосновения, прямо как двенадцатилетний пацан.

Наши губы истязали друг друга до тех пор, пока я не оторвался от нее.

— Прошу, Грейс, что бы ты ни искала, прошу, попытайся найти это во мне. Я буду стараться изо всех сил стать таким мужчиной, который тебе нужен. — Только слова слетели с моего языка, как я понял, что совершил ошибку. Она широко распахнула глаза, оттолкнула меня и отодвинулась.

Она выдернула руку у меня из штанов и прижала к припухшим губам. Она задергалась, пытаясь слезть с меня.

— Шейн, прости, — всхлипнула она, ее глаза наполнились слезами. Ее взгляд забегал, отчаянно пытаясь придумать выход. Она завела двигатель и включила печку; ледяной воздух заполнил небольшое пространство. Она сильно сжала руль и громко всхлипнула.

Я мягко обхватил рукой ее подбородок и повернул ее лицо к себе.

— Грейс, ты должна знать... Той ночью я потерялся в тебе, потерялся в том поцелуе, — сказал я.

Когда до нее дошел смысл сказанного мной, она посмотрела на меня и у нее из глаз хлынули слезы.

— Я же говорила, что не могу. Говорила, что влюблена в кое-кого.

— Речь о бывшем парне, так? Не о Такере, или Итане, или Блейке?

Она кивнула, и я кончиками пальцев смахнул слезы с ее щек. Ее лицо отразило тысячи эмоций, но она так ничего и не сказала. Лишь ее тело потянулось ко мне, мы были как магниты, которые кто-то оторвал друг от друга.

— Позволь мне помочь стереть воспоминания о нем, — прошептал я, притягивая ее ближе.

Я даже не заметил, как она замахнулась для пощечины, только боль эхом отдалась в голове. За что, черт побери??! Разве бывшие становятся бывшими не без причины?

— Ты — чертов бессердечный ублюдок! И чем же ты собрался стирать их, своим членом? Неужели ты серьезно думаешь, что спать с тобой настолько опупительно? Я люблю кое-кого, Шейн, всем своим сердцем. Ты хоть понимаешь, что это такое? У тебя вообще есть сердце? — кричала она. Слезы заливали ее лицо. Схватила с приборной панели рубашку и натянула ее через голову, прикрываясь.

Я знал лучше всех, кто хоть раз ступал по этой Богом забытой земле, что такое любовь. За нее я горел в аду. Я отдернул руки и прислонился к двери, глядя ей прямо в заплаканные глаза.

— Нет, Грейс. У меня нет сердца. Когда-то было, но я вручил его одной девушке и, когда она умерла, позволил забрать его с собой в могилу. Вот почему я таким стал, вот почему для меня каждая девушка — всего лишь очередная «дырка». До сих пор  никому не удалось приблизиться к тому, чтобы заставить меня испытывать то же, что и к ней. Но, черт возьми, Грейс, я готов на что угодно, только бы избавиться от этого долбанного чувства пустоты.

Она отвернулась от меня, всхлипывая и вздрагивая. А потом, в какой-то миг, слезы остановились, и выражение ее лица стало каменным.

— Давай просто постараемся дозвониться и наконец выберемся из этой клетки, забудем обо всем, что случилось, и продолжим жить. Ты сможешь вернуться к своим обожаемым «дыркам», а я к одиночеству. Каждый получит свою долгую и счастливую жизнь.

— Черт тебя побери, Грейс! Ты вообще меня слушаешь? Грейс, этот поцелуй я не забуду никогда. Глядя на то, как заставил тебя плакать, мне бы чертовски хотелось забыть, но ни хрена не смогу! Я хочу тебя! — Я схватил ее руки и сложил их вместе, не давая возможности отвернуться от меня.

— Не надо, Шейн.

— Почему? Соври и скажи, что тебя ни черта не тянет ко мне, — закричал я.

— Серьезно, Шейн? Хочешь поговорить об этом? Ради чего, на самом деле, ты это спрашиваешь? Тебе так хочется, чтобы я распласталась под тобой прямо здесь, позволила тебе развлечься со мной, выбросить меня из головы? И затем мы просто забьем, и ты будешь относиться ко мне как к еще одной «ДЫРКЕ»? У тебя будет отличная история для своих корешей о том, как ты трахнулся, застряв в метели.

Я потянул ее руки к себе. Мне хотелось приложить их к своему сердцу, заставить ее почувствовать, как оно бьется ради нее.

— Это кошмар, Шейн, ты и я. Той ночью я проснулась в слезах, думая о твоем поцелуе!

— Правда, Грейс? А почему бы тебе не спросить, что заставляет меня просыпаться в поту и дрожи каждую чертову ночь! Вперед, Грейс, спрашивай! — потребовал я, притягивая ее ближе.

Наши губы почти соприкасались. Ее дыхание сбилось, она пыталась оторвать взгляд от моих губ, чтобы не поцеловать, и желала оттолкнуть меня куда подальше и выбежать из машины.

Желание оттолкнуть меня подальше победило.

— Отвали от меня, Шейн, — тихо простонала она, отстраняясь. Она с легкостью вырвалась из моих рук, в очередной раз заставляя меня задуматься, почему же в таком случае не вырвалась раньше, и подергала ручку двери джипа. Та не открылась, поэтому она уперлась в дверь всем телом, пока не смогла открыть ее, чтобы выбраться.

Нет, я не могу позволить ей уйти. 

— Грейс, пожалуйста, я не тот, кем ты меня считаешь! Черт, Грейс! Вернись сюда! — закричал я, когда она выпрыгнула из джипа.

Рухнув в снег, она засунула голову в машину и прокричала:

— Я чертова новинка для тебя просто потому, что ни у одной девушки до меня еще не было чувства собственного достоинства, чтобы отказать тебе! — Она высунулась обратно и, прям как чертова Биобаба22, подтянулась и забралась на крышу джипа. Вот дерьмо, как она это сделала? Я повозился, пытаясь открыть дверь, но сугроб оказался слишком большим, поэтому я пинал и пинал дверь ногой, пока она не открылась на достаточное для того, чтобы я смог вылезти, расстояние.

Параллельно Грейс пыталась спрыгнуть с крыши джипа.

Я перехватил ее за молотящие меня руки и стащил с крыши прямо в снег.

— Отвали, Шейн!

Я поднял ее и перекинул через плечо как двухлетнего ребенка. Придерживая ее, я пошел по сугробам, в то время как ее кулачки молотили мне по спине. Холодно. Чертовски холодный и мокрый снег повсюду. Все было покрыто белым. Куда, черт подери, ее скинуть? Она же здесь отморозит свою прелестную попку. Найдя место, прикрытое деревом, начал медленно опускать ее с плеча, так, чтобы она проскользила по моему телу. Ощущение, будто по мне размазали растопленное масло, просто крышу сносит. Всхлипнув, она попыталась вырваться, но я крепко держал за поясницу одной рукой, а другой, схватив в кулак ее густые и сексуальные волосы, не дал ей отвернуться.