О звере и фейри - Келси Киклайтер
Она протягивает ее мне, и сначала она напоминает облако – белое и сверкающее в тусклом освещении оружейной комнаты. Но потом я улавливаю оттенки синего, зеленого и фиолетового, скрытые в белом сиянии, почти как…
– Ты сплела звездный свет? – спрашивает Гейдж, и недоверие в его голосе подчеркивает, какой это, должно быть, величайший труд. – На это ушли бы годы…
Прядильщица выдает то, что можно принять за небольшую улыбку. Из ее приоткрытого рта выглядывают кончики клыков.
– Я предвидела ее приход, король Гоблинов. – Она не произносит этот титул в снисходительной манере. Из ее уст это звучит почетно.
– У тебя есть имя, Прядильщица? – интересуюсь я и чувствую, как под кожей поселяется какое-то знакомое ощущение. Что-то в этом существе и в его всезнающих глазах…
Она снова выдает подобие улыбки.
– У меня много имен, древних имен, которые только ветер помнит, как произносить. Думаю, подойдет и Прядильщица. – Она изучает меня мгновение, прежде чем передает платье. Ткань мягкая и удивительно легкая в моих руках. Мне сложно определить его форму без примерки, но я знаю, что это будет самая восхитительная вещь, которую я когда-либо носила.
Прядильщица достает еще один сверток из воздуха, завернутый в бархатистую черную ткань.
– Для твоих испытаний, приспешница тьмы. – Она склоняет голову ко мне. – Знаешь, из тебя получится королева, перед которой я не прочь преклонить колени.
– Я бы никогда не заставила такое создание, как вы, встать на колени, – говорю я, затаив дыхание, словно слова исходят из неизведанной части моей души.
Она широко улыбается, обнажив слишком много зубов, но я подавляю свой страх.
– Ты заручаешься моей верностью, – одобрительно кивает она. – Я готова присягнуть на верность, когда ты получишь свою корону. – Она поворачивается к Гейджу. – Для тебя, король Гоблинов. – Она протягивает ему черную парчовую маску, с вышитыми на ней гранатами.
Он смотрит на нее мгновение, а затем осматривает ее немалый рост.
– Спасибо, Прядильщица, но Солиэль намекнула, что предпочла бы не видеть меня там.
– Она что? – спрашиваю я резко.
Он мягко улыбается мне.
– Спокойно, ясноглазка. Я не возражаю.
– Так ли это? – говорит Прядильщица, ее тон ровный, будто она и не рассчитывает на ответ. – Несмотря ни на что, я сделала ее для тебя. Она подойдет только тебе.
Она отдает маску, и после минутного колебания Гейдж принимает ее. Прядильщица кивает и без лишних слов проникает обратно в призрачное пространство, моментально исчезнув.
Я моргаю, привыкая к пустоте, возникшей после ее ухода.
– Знаете, она начинает мне нравиться.
Глава семнадцатая
Знаю, это глупо, но я не хотела, чтобы Исла видела, как я надеваю платье. Мне хотелось, чтобы момент, когда она увидит меня в нем в первый раз, был… ну, волшебным. Поэтому я прошу ее пригласить нескольких фейри, чтобы те помогли мне подготовиться к маскараду Солиэль. И когда Шира без стука влетает в мою комнату, то я почему-то не удивляюсь. За ней вбегает пикси, с лицом в форме сердца и с пирсингом в левой брови, а в руках у нее пугающе большой чемоданчик с косметикой.
– Что? – огрызается Шира, заметив мой взгляд. Она присвистывает, когда видит платье, висящее на дверце шкафа, и в лучах заходящего солнца, проникающих сквозь французские двери, мерцающая ткань переливается. Я подозреваю, что в сумерках оно будет смотреться еще прекраснее.
– Нам предстоит много работы, чтобы твое лицо соответствовало этой красоте, – говорит она, указывая на платье. Я неожиданно для себя смеюсь.
Я сижу у трюмо и отдаюсь ее заботливым рукам.
Пикси с громким стуком опускает косметичку на стол. Шира, покопавшись внутри, достает небольшую баночку. Пока она наносит на мое лицо крем с едва заметным запахом лаванды, я слежу за ее движениями сквозь прищуренные глаза.
– Я и представить тебя не могла в роли визажиста, – говорю я. – Хотя, вероятно, стоило бы, – добавляю я, указывая на идеальные кошачьи стрелки, что она нарисовала на своем лице.
– Почему бы и нет, – отвечает она, растирая подушечками пальцев то, что выглядит как самодельные тени для век. – Закрой глаза, – просит она, аккуратными, но точными мазками распределяя на веках краску. – Это такое же искусство, что и татуировки. Просто его легче изменить. – Я слышу улыбку в ее голосе, и она тычет меня в ключицу концом кисточки, когда я пытаюсь открыть глаза. – Раньше я занималась иллюстрированием рукописей. Скука адская, – хмыкает она, посмеиваясь. – А потом открыла для себя боди-арт. В шестидесятых у меня был возлюбленный, человек. Он и сделал мне мою первую татуировку. Ну, знаешь, в стиле стик-энд-поук. Мы тогда были на мели, – объясняет она, заставляя меня открыть глаза и посмотреть на крошечное потускневшее сердечко за ухом. С годами оно почти слилось с ее смуглой кожей, но я отлично вижу, что это сердце было набито с любовью.
Шира смешивает в маленькой баночке черный порошок с парой капель того, что, вероятно, является маслом, но запах слишком слабый, чтобы я смогла распознать его. Она достает из сумки кисточку с заостренным краем и обмакивает ее в смесь, снова побуждая меня закрыть глаза. Когда я чувствую прикосновение кисточки к уголку глаза, она продолжает:
– За время нашей совместной жизни я сделала лишь одну татуировку. Но, когда мы расстались, отрывалась по полной. – Ее смех звонкий и заливистый, и мне приходится бороться с собой, чтобы держать глаза закрытыми. – Я вся покрыта татуировками, – сообщает она.
– Ага, чистая правда, – хихикает пикси с резким тембром голоса, который совсем не гармонирует с ее лицом. Похоже, она любит покурить в перерывах между работой в магазине.
– Тише, Тильда, – смеется вновь Шира. – А теперь вытяни губы, – просит она, держа передо мной кисточку для губ красивого темно-сливового оттенка. Я подставляю губы, как она показывает, и она наносит на них помаду, а затем отступает, чтобы полюбоваться своей работой. Она прищелкивает языком. – Сойдет. Тильда сделает что-то с этим твоим кудрявым облаком на голове.
Я даже не утруждаю себя бросить на нее взгляд, только не после настолько правдивых слов. Я устраиваюсь поудобнее, чтобы пикси было проще работать. Хотя все средства Ширы были собственного производства, Тильда достает из своей сумки довольно современную технику.
– Ну что? – говорит она, встретившись со мной взглядом. Она показывает щипцы для завивки. – Фейри не придумали достойного аналога, – дерзко сообщает она. Я улыбаюсь в ответ.
Пока она возится над моей прической, я осмеливаюсь посмотреть на Ширу через зеркало.
– А что насчет чар? – спрашиваю я. Изначально я предлагала Исле попробовать зачаровать себя на ночь, но она покачала головой и предложила мне воспользоваться услугами других.
Уголок губ Ширы дергается вверх, почти в точности повторяя кривую усмешку своего кузена.
– Чары – это для людей, – говорит она непринужденно. – Многие фейри видят сквозь
