Игры Бессмертных (СИ) - Шельм Екатерина

Но и цены в Рейне были не чета провинциальным. Тесс как-то заглянула в счет Ла Росси за какие-то ягоды и чуть с лестницы не упала — шесть тысяч марок за три крохотных ящичка! Немыслимо! И что он сделает с ними? Растолчет, поварит, чего-нибудь повзрывает в своих пробирках и все.

Для Тесс алхимические эксперименты Жана все так же оставались недостижимы. Однажды она спросила что именно он делает.

— Я смешиваю гранитан с соляной кислотой в пропорциях Ферди для получения Олицеровской реакции и выделения гриштанта.

Тесс с задумчивым видом покивала и больше не интересовалась. Делала, что велел и делала хорошо.

В среду она поспала подольше, а то круги под глазами уже начали появляться. С такими новшествами соблазнять Шеферда будет явно не с руки. Эверетт, правда, по словам Ла Росси уехал в загородное поместье обучать оборотней воевать, так что соблазнение откладывалось. Зато на графской кухне она нахваталась сплетен про старшего сынка — Хельстрома. Тот был не слишком разборчив и пару служанок обрюхатил, так что ее новые подружки горничные велели держаться от него подальше как бы хорош он ни был внешне. У Тесс не было с этим проблем — никого из Шефердов после происшествия с обожженными щелочью руками она не видела.

Пару раз она вспоминала оборотническую ипостась Ретта Шеферда и замирала. Здоровенный волк, в холке ей по плечо не меньше. Представила как обычные люди с мушкетами пытаются воевать против такого и поежилась. А ведь их много, оборотней, очень даже много.

Потом она пару раз вспомнила ямочки у него на ягодицах и даже не стала себя одергивать. Леонид ведь учил ее желать и влюбляться ради собственной выгоды, так что она спокойно посмаковала воспоминания о голом Шеферде, выходящем из лаборатории и нельзя было не признать — они были волнующими. Она даже пофантазировала каково было бы оказаться в постели с Реттом сейчас, когда она уже взрослая и опытная, а не испуганная девочка как тогда в Междуречье.

Тесс не могла не признать — он пока был лучшим ее любовником. Она была уверена, что Леонид заткнул бы оборотня за пояс в знании всех этих ужасных непристойных штучек, но в постели с магистром Терезе все равно было бы страшнее, чем с Шефердом, который, она точно это знала, однажды отгрыз любовнице голову.

Шеферд выглядел опасным, а Леонид был опасен. И эта разница значила для Тесс очень многое. Она при всем что знала о Шеферде не чувствовала от него угрозы. А от маркиза — еще как. Он мог ее убить и ничего у него не дрогнуло бы. А у Шеферда дрогнуло, когда он выставлял ее.

И Тереза, всегда ценящая силу больше, чем доброту, отдавала свои чаяния Леониду. Нужно было уважить метра и соблазнить оборотня как только это станет возможным. Тесс верила в себя и считала, что с Реттом Шефердом ей будет несложно сблизиться.

Что-то в нем было такое, наверное, это было во всех оборотнях. Сила, мощь, скрытая звериная притягательность. Влюбиться в Шеферда было проще простого и Тесс могла бы влюбиться. И старалась влюбиться. Пусть ее сердце бьется чаще с ним рядом, пускай краснеют щеки и сбивается дыхание. Пускай тело говорит ему, что она влюблена. И это будет правда. А для каких целей — это уже второй вопрос.

Глава 21. Выходной

Тесс умылась и позавтракала неприлично поздно, около девяти, после зашла в лабораторию еще раз напомнить алхимику, что сегодня у нее выходной. К ее удивлению, тут было тихо и пусто. Ничего не скворчало, не горело и не дымилось на столах, даже были опущены шторы на окнах, что Жан делал, когда не находился внутри, чтобы солнечные лучи не испортили никакие его хрупкие эксперименты.

Тесс хмыкнула, и пожав плечами пошла к черному выходу для слуг. Там она принимала товары, там же собиралась крикнуть кеб и поехать гулять.

Но не успела она пройти пару коридоров, как ее нагнал Жан в непривычном, опрятном сюртуке и даже прилично причесанный, а не со всклокоченной по обыкновению соломенной шевелюрой.

— Тереза! Позвольте предложить вам свое общество в сопровождении вас в город.

Тереза мало того что удивилась, так это еще и было не на руку. Она стала отнекиваться.

— Что вы, мэтр! Я же просто погулять да купить кое-что из одежды. Вам со мной будет скучно.

— Ничуть, я буду рад прогуляться по старой Рейне. Я так редко выбираюсь куда-то из поместья. Если вас смущает мое общество в покупках, то мы расстанемся с вами после обеда и вы будете вольны отдаться женскому праву покупать все, что украшает вас, в полном одиночестве. Пойдемте? — он жестом показал ей вдоль коридора.

Тереза изобразила польщенную улыбку.

— Конечно, благодарю вас.

Жан, однако, свернул не в правый, а в левый коридор и пошел к другому выходу из малого дворца.

— А куда мы?

— Вы хотели добираться до центра города землей?

— А вы предлагаете лететь? — съехидничала Тесс.

— Однажды! — тут же загорелись у него глаза. Он успел посвятить Тесс в свою, по ее мнению, самоубийственную затею наполнять горячим воздухом гигантские шары и усаживать смертников для передвижения по воздуху. Хоть прошло всего полторы недели с их знакомства, Тесс уже перестала удивляться широте фантазии Ла Росси. Наверное, алхимики все такие — безумные мечтатели — кто еще добровольно ввяжется в такую опасную работу? — Но увы, не сегодня. Сегодня я предлагаю плыть.

— По реке?

— Да, поместье имеет свой причал на канале и у меня есть лодка. Это куда приятнее да и быстрее, чем ехать в кебе.

«А автомобиль нам недоступен, потому что ты глупая истеричка» — тут же мысленно продолжила Тереза, но промолчала.

Они шли там, где Терезе еще не доводилось бывать. Играя примерную девочку, она не хотела привлекать к себе лишнего внимания и привычным маршрутом для нее стала «комната- лаборатория — кухня слуг — комната». Восточное крыло Малого Дворца, которое Шеферды с барского плеча отдали Ла Росси, большей частью пустовало. Ла Росси занял всего несколько комнат. Где-то была его спальня (Тереза не знала где и не собиралась любопытствовать в этом вопросе), лаборатория располагалась в бальной зале, были обжиты комнаты слуг и еще одну комнату Жан занял под библиотеку и кабинет. В кабинет он постоянно отправлял Тесс за какой-нибудь пухлой папкой, полной записей старых экспериментов. Он маркировал их по-своему старо-гальскими цифрами, которые были давно не в ходу, и всем давал смешные названия. Тереза приносила ему папки «Леший», в которой были его эксперименты по приданию стойкости железа древесине. Провальный эксперимент, кстати, но Ла Росси все еще пытался. Потом была папка «Ундина», в которой он собрал свои наработки по глубоководному погружению, постоянно курсировала туда сюда папка «Загадка» где Жан разгадывал секрет исцеляющего эликсира Дюналя, ну и, конечно, по десять раз на дню Тереза носила туда-сюда папки «Стрела1», «Стрела2» и «Стрела 3». Столько папок он исписал разработками своей чудной железной дороги.

И вот они шли коридорами, в которых Тереза не бывала. Ходили незнакомые слуги и какие-то люди, по виду не служащие, а живущие тут. Жан улыбался, кивал приветствиям, Тереза тоже не отставала и улыбалась, ее правда никто не приветствовал.

Они вышли из главных ворот дома, которые смотрели на очаровательный фонтан и аллею ведущую прямиком к каналу. Тереза замешкалась.

— Мэтр, в моем контракте четко сказано, что я не имею право ходить по главным аллеям парков.

— Глупости. Вы же со мной Тереза, вам ничего не угрожает. Пойдемте скорее.

Тесс пожала плечами. Ла Росси в своей непринужденной манере всегда называл ее по имени, она ни разу не слышала от него «миссис Дан». Но его по имени она звать все равно не стала, хотя частенько ей хотелось сказать что-то вроде: «Жан! Если тебе так нужна эта папка, то накой черт я десять минут назад унесла ее в кабинет?!» Но Тереза молчала и кротко выполняла все распоряжения алхимика, даже когда он заставлял ее бестолково бегать туда-сюда, что он трактовал как святое долготерпение и добросердечие Терезы, без которых он уже не может прожить и дня.