Крестной феей назначаю себя! (СИ) - Светова Ника

И графиня Роддерик, в свою очередь, упрямо старалась не видеть его, не думать о мужчине, стоявшем рядом с королем Августом. Графиня внимательно рассматривала Александрину, отмечая про себя, как хорошо выглядит принцесса в синем платье с серебряной отделкой. Принцесса Александрина — высокая красивая шатенка с голубыми глазами — казалась холодной и неприступной, как Ледяная Королева, пока на ее лице не появлялась улыбка. Смеющиеся глаза и ямочки на щеках превращали строгую красавицу в очаровательную милую девушку, которой любой из мужчин готов был вручить свое сердце, такой представлялась она Эвелине.

Графиня смотрела на Дэниэля, сидевшего рядом с Александриной, наблюдала, как весело смеется принцесса над его шутками, и почти поверила, что Дэн забыл свою Кэти. Но один, всего лишь один взгляд принца — вопрошающий, тревожный — брошенный на Эвелину, все вернул на свои места. Дэниэль ничего не забыл, да и не мог забыть! Он помнил, он волновался и спрашивал взглядом, что с его любимой, как она сейчас, без него? Эвелина молча прикрыла глаза и ободряюще улыбнулась, давая понять, что все в порядке, Кэти пережила ночь разлуки, она любит и ждет. Мимолетная счастливая улыбка принца, обращенная к первой фрейлине, и он опять наклонился к Александрине, рассказывая ей что-то веселое, и очаровательные ямочки в который раз появились на лице смеющейся принцессы. А сине-серые глаза на один только краткий миг в упор посмотрели на первую фрейлину, и ей почудилась понимающая усмешка в грозовом взгяде герцога. Но нет, всего через пару мгновений взгляд Эрнеста вновь равнодушно скользнул мимо, и Эвелина в который раз пыталась думать о ком угодно, но только не о нем, не о том человеке, которого она так несправедливо обидела сегодня.

Графиня Роддерик перевела взгляд на Эвальда, первого министра Дарнии, записанного молвой в любовники Александрины. Высокий, худощавый, русоволосый, — в общих чертах Эвальд выглядел почти как его арманийский коллега, герцог Берштейн. Разве что у дарнийца волосы светлее, да и в глазах нет такой грозовой синевы… Он стоял рядом со своим королем Леонардо, точно также, как и Эрнест, его собрат по должности, рядом с королем Августом. Оба первых министра вежливо улыбались монархам и друг другу, между собой общались вполне доброжелательно, но глаза у них оставались холодными и напряженными. По крайней мере, глаза одного из них…Сине-серые глаза, которые совсем не хотели замечать присутствия Эвелины…

— Графиня Роддерик, Вы проводите Ее Высочество в отведенные ей покои? — вопрос прозвучал настолько неожиданно для первой фрейлины, целиком ушедшей в свои грустные мысли, что она вздрогнула. Но увидев недоумевающий взгляд королевы Амелии, привычно улыбнулась и ответила, как и должна была ответить:

— Конечно, Ваше Величество. К приему принцессы Александрины и ее свиты все готово.

— Вот и прекрасно, Эвелина, — Амелия удовлетворенно кивнула, — так проводите принцессу, чтобы она могла отдохнуть с дороги и приготовиться к Балу.

Графиня Роддерик только сейчас поняла., что прием уже закончен, Их Величества Август и Леонардо как раз уходили, прихватив с собой и Дэниэля, а королева Амелия занимала беседой Александрину, ожидая, пока ее первая фрейлина вспомнит о своих обязанностях. Но не дождалась и напомнила ей сама.

— Ваше Величество… — графиня Роддерик склонилась в реверансе перед своей королевой, получила от нее милостивый кивок и повернулась к принцессе и ее свите, — Ваше Высочество, дамы, прошу вас следовать за мной!

Эвелина шла во главе свиты дарнийской принцессы и стайки арманийских фрейлин, что-то отвечала на вопросы Александрины, а сама все время искала взглядом знакомую мужскую фигуру в жемчужно-сером костюме. Она почти потеряла надежду увидеть Эрнеста сейчас, полагая, что первый министр последовал за своим королем, как вдруг заметила его силуэт в одном из боковых коридоров. Графиня Роддерик больше не думала, как воспримут ее поступки дворцовые сплетницы, она точно знала одно — нельзя затягивать их разрыв, нельзя допустить, чтобы Эрнест слишком долго носил в сердце боль от жестоких, запальчивых слов. Графиня резко остановилась, не оставляя себе времени для сомнений, и весело произнесла:

— Ваше Высочество, дамы, хочу представить вам новую камер-фрейлину Клози Эдьен! Клози, проведите Ее Высочество в отведенные ей покои и распорядитесь, чтобы у принцессы Дарнии и ее свиты было все необходимое! Ваше Высочество, дамы, оставляю вас в надежных руках новой камер-фрейлины и прошу меня извинить — вынуждена срочно уйти, возник вопрос, который не терпит отлагательств!

Отметив краем глаза удивленное лицо Александрины, искреннее изумление Клози и шокированный вид фрейлин — своих и дарнийских — Эвелина развернулась и почти бегом направилась в коридор, где заметила Эрнеста, от всей души надеясь, что он еще не ушел. Она с радостью увидела, что так оно и есть — герцог задержался, он сейчас пристально смотрит в окно, то ли обдумывая что-то, то ли кого-то ожидая. Эвелина стремглав бежала к нему, сердце билось так сильно, что она задыхалась, не имея возможности крикнуть, произнести хоть слово. Но Эрнест услышал ее быстрые шаги. Он резко обернулся и посмотрел на бегущую Эвелину сначала восторженно, а потом, почти сразу, недоверчиво и строго. У графини сжалось сердце от боли, и она поспешила улыбнуться, надеясь растопить строгий лед сине-серых глаз… Но когда запыхавшаяся графиня была уже почти рядом с Эрнестом, знакомая маленькая круглая фигура ухватила ее за руку и голосом Барти произнесла:

— Так вот Вы где, графиня Роддерик! Просто замечательно, что мы Вас так быстро нашли! — Эвелина смотрела на мага почти с отчаяньем — так он не вовремя появился в этот раз. Но еще одна мужская фигура рядом с Бартоломью — мощная и высокая — не позволила графине отмахнуться или перенести встречу. Разговор с Айвеном был важен. очень важен! И Эвелина, с трудом отдышавшись, произнесла:

— Я тоже рада, что вы нашли меня, Барти. Идемте куда-нибудь, где мы сможем поговорить.

Они отправились в сторону, туда, где были небольшие кабинеты, специально устроенные для переговоров с гостями дворца. Айвен внимательно посмотрев на Эвелину, уточнил:

— Графиня, но Вы, кажется, спешили куда-то? Может быть, мы не вовремя?

— Да, Айвен, но это не имеет значения сейчас, встреча с вами гораздо важнее для меня.

С тоской в сердце графиня услышала за спиной отчаянный короткий вскрик, звук удара, как будто крепкий мужской кулак с силой стукнул по стене, и быстро удаляющиеся шаги. Эвелина опустила голову, пряча подступившие слезы, а низенький Барти оглянулся назад и, зорко глянув в глаза графини, спросил:

— Что-то случилось? Сдается мне, что в коридоре Вас ждал первый министр герцог Берштейн, а мы помешали встрече.

— Если он и ждал кого-то, то не меня, — горько вздохнув, ответила Эвелина. Но тут же взяла себя в руки и преувеличенно бодрым голосом заявила: — Довольно, обо мне, Барти! Вот подходящий кабинет, и он как раз пустует, так давайте здесь и устроимся! Я горю нетерпением узнать о результатах Ваших поисков!

Бартоломью как-то неопределенно хмыкнул, входя в предложенное помещение и тут же запустил проверку на предмет магических прослушек. Айвен, и так не очень-то радостный, после слов Эвелины совсем нахмурился, словно ему предстояло сообщить что-то неприятное, и графиня невольно насторожилась, готовя себя к худшим из возможных новостей — бастардов графа д'Жене не нашли, а значит, несчастная Эльзи останется под воздействием кольца повиновения на неопределенно долгое время.

Когда Бартоломью покончил с проверкой и установил мощную защитную завесу, а потом удобно устроился в одном из кресел, графиня Роддерик поняла, что можно спрашивать.

— Так Вам удалось что-то выяснить? — обратилась Эвелина к обоим мужчинам сразу. — Есть надежда найти хотя бы одного бастарда д'Жене?

— О, дорогая графиня! — круглое лицо Барти сияло лучезарной улыбкой, но глаза оставались серьезными. — У нас есть больше, чем надежда! У нас есть тот, кто нам нужен — бастард коварного графа!