Татия Суботина - Если бы не ты
Или это я уставшая, а сердце в порядке?
– Васильев говорил мне про подозрения у тебя легкого сотрясения. Вижу, он не был далек от истины. – Посерьезнел Брагин. – Ты же медсестра, мне ли тебе рассказывать о последствиях травм подобного рода?
– Федор Иванович, я полностью здорова, – сказала я и вспомнила, как все внутри оборвалось, когда увидела парящего в воздухе Альберта.
Неужели галлюцинации последствия от удара головой?
– Кого ты пытаешься обмануть? Твое тело говорит за тебя. В общем так, Алексеева, от госпитализации, я так думаю, ты все равно откажешься. Откажешься ведь?
Я кивнула.
– Вот. Значит, сейчас я пишу тебе список необходимых лекарств, ты собираешься и отправляешься домой. Строгий постельный режим и никаких нагрузок. А в кадрах я оформлю тебе больничный. Поняла?
– Но…
– Никаких «но», Дарья. Выполнения своих указаний я проверю. Мне не нужны покалеченные сотрудники. Все ясно?
– Ясно, – тяжело вздохнула я.
Брагин помог мне сесть. Вскоре головокружение и тошнота совсем улеглись, и я смогла встать.
– А что сказал следователь по поводу убийства? – спросила, когда Брагин вручил бумажку со списком лекарств.
– Ничего конкретного. Только то, что убийца был профессионалом, сделал все одним движением. Удары подобного рода, если верить Прощеву, больше похожи на заказные убийства.
– Вербицкого заказали? Но зачем?
– А что тебя так удивляет? – нарочито спокойно спросил Брагин. – Он богатый и довольно-таки известный банкир. Думаешь, у таких людей мало врагов? Гораздо больше меня интересует другое: какой смысл спешить с убийством, если Вербицкому итак оставалось жить не больше месяца? Что стоило просто еще немного подождать?
Я неопределенно пожала плечами. Подобные мысли тоже приходили в голову. Но сейчас больше заботило несколько иное. Вчера меня преследовало невыносимое чувство приближающейся смерти, а сегодня Вербицкого не стало. Что если проклятие может задевать всех, кому я хоть отдаленно желала зла?
От такой перспективы дрожь заскользила по позвоночнику, а ладони вспотели.
Я перестала слушать наставления Брагина. Молча кивала и соглашалась с любой его репликой, особо не заостряя внимание на том, о чем он толковал. Распрощавшись с Федором Ивановичем, я переоделась, захватила сумочку и поспешила покинуть хирургическое.
Ритку, как ни странно, даже мельком не увидела, чтобы предупредить, или попрощаться. Подруге это не понравится, но я решила, что лучше вынести в будущем час нареканий и упреков в свой адрес, чем скоропостижно сойти с ума от диких догадок.
Возле сестринского поста, где скучала Катя, я остановилась. Времени до пяти вечера оставалось много, и ждать приезда Яна я не собиралась. Хотелось побыстрей выяснить реальность существования проклятия. Поэтому я не придумала ничего лучше, чем оставить Кате листочек с адресом гадалки и попросила его передать Яну, если тот будет меня искать.
В том, что Ян окажется из тех мужчин, кто способен переживать и разыскивать девушку, что не пришла в назначенное время на встречу – искренне сомневалась. Но для очистки собственной совести решила перестраховаться.
– Хорошо. Я передам. – Кивнула Катя и спрятала бумажку в нагрудный карман халата.
Она казалась немного растерянной и удивленной.
– Даша, скажи мне… – замялась она. – Между вами что-то было?
– Между нами, это между кем?
– Тобой и Яном, – покраснела Катя.
– Между мной и Яном? Было, что?– по красным пятнам, что еще плотнее покрыли щеки блондинки, я поняла, что она имела в виду. – О Боже, Катя! Да ты что! Так, просто подвез пару раз. Сегодня мы договорились, что он поможет мне… в одном деле, а тут, видишь, как получилось.
Катя выдохнула, мне показалось, что с заметным облегчением и улыбнулась.
– Выздоравливай поскорее и не беспокойся, я все передам.
– Спасибо.
Из больницы я вышла в молчании, отбиваясь от дурных мыслей и предчувствий. Улица встретила обещанным весенним теплом, которого я не почувствовала.
Такси удалось поймать почти сразу. Я назвала адрес гадалки бородатому и слегка помятому, на взгляд, водителю, и откинулась на спинку сиденья, молчаливо уставившись в окно.
По обеим сторонам дороги стояли уродливые офисные здания, магазины, аптеки, ларьки. Стараясь не думать о плохом, я закрыла глаза и пообещала себе больше так не делать. По крайней мере, в ближайшие несколько часов. Перед глазами все еще слишком ярко всплывал образ мертвого Альберта.
Оставшаяся часть пути до многоэтажки, где обитала злосчастная гадалка, пролетел как в тумане. Когда машина затормозила у обшарпанного на вид подъезда, я расплатилась с таксистом и вышла из авто. Водитель как-то слишком резко и даже поспешно ударил по газам, машина скоро скрылась за углом безликой, как и все здесь для меня, многоэтажки. Наверное, служба такси не слишком жаловала этот район, где даже кошки щурились и дыбились на прохожих с излишней агрессивностью.
На негнущихся ногах я зашла в парадное. Лифт, где невыносимо воняло дерьмом, доставил меня на нужный этаж.
Набравшись смелости, я решилась постучать в дверь, но… она издала неприятный скрип и открылась самостоятельно, стоило мне только прикоснуться костяшками пальцев к деревянной поверхности.
Хотелось верить, что только в плохих фильмах открытая дверь означает будущие неминуемые неприятности для того, кто ее открыл. Я проскользнула внутрь квартиры, потянула носом воздух, кроме запаха трав, ничего не почувствовалось. Ни ноток крови или трупного разложения. Ничего, кроме мяты, мелиссы и, кажется, ромашки.
– Варвара? Вы здесь? – пискнула я, углубившись в квартиру.
– Заходи смелее, девочка. Я давно тебя жду, – знакомый женский голос, раздавшийся совсем рядом, заставил подпрыгнуть.
Я медленно прошла вглубь коридора.
Варвара сидела в гостиной, за огромным круглым столом и раскладывала карты. Ее темные волосы были собраны в аккуратный пучок на затылке. Прическа подчеркивала изящную шею и острые скулы, про себя я заметила, что ей это очень идет.
Если бы не странность обстановки и еще более странные мысли, что привели меня сюда, я даже осмелилась бы назвать ее красивой вслух.
– Давай же, смелее, – махнула рукой гадалка, когда я нерешительно застыла почти рядом. – Садись и рассказывай, что привело тебя ко мне на этот раз.
Я отодвинула стул и присела. Недоверчиво посмотрела в гладкое, молодое лицо, темно-синие глаза. Сегодня они показались мне почти черными, а может это просто сказывался недостаток освещения. Или мое больное, с некоторых пор, воображение.
