Мелисса Марр - Любимый грешник
Бейра подошла ближе и подняла руку к щеке Эйслинн:
— У нее знакомое лицо.
Эйслинн увернулась от ее прикосновения:
— Нет.
Бейра рассмеялась, и Эйслинн почувствовала, как по спине поползло что-то холодное и мерзкое. Ее злость на то, что она становилась одной из них, теперь не имела значения. Все это перестало быть важным, когда Бейра ранила Кинана. В Эйслинн загорелся инстинкт защитить его — потребность, которую она часто ощущала по отношению к своим друзьям и никогда — к фейри. Может, от того, как он смотрел на нее в клубе, но в Эйслинн росло чувство, что Кинан так же пойман в ловушку, как и она сама.
Бейра не выстоит против нас обоих, против Летних Короля и Королевы. И хотя мысль эта Эйслинн совсем не радовала, она понимала, что права.
— До скорой встречи, сладенькие, — промурлыкала Бейра и махнула рукой.
Две ссохшиеся ведьмы вышли вперед и встали по обе стороны от Бейры, как фрейлины со своими хозяйками на картинах, изображавших королевских персон. Под «иллюзиями» у этих фейри не было ничего общего с темной красотой Бейры. Казалось, кто-то высосал из них жизнь, оставив пустые иссушенные оболочки с остекленевшими глазами.
Не оглядываясь, все трое двинулись вниз по аллее. Кусочки льда блестели под ногами Бейры, как битое стекло.
Эйслинн взглянула на Кинана.
— Ну и сука! Ты в порядке?
Кинан с благоговением смотрел на нее, приложив ладонь к щеке. Раны исчезали у нее на глазах, оставались лишь красные следы там, где она его поцеловала. Оба «дяди» встали с обеих сторон от Кинана, охранники окружили их. Слишком мало, слишком поздно…
Сразу несколько фейри заговорили одновременно:
— Бейра ушла?
— А ты…
Но Кинан не обращал на них внимания. Он взял Эйслинн за руку и положил ее ладонь на свою щеку.
— Ты сделала это, — проговорил он тихо.
Один из фейри шагнул ближе:
— Что она сделала? Ты ранен?
— Она не поняла, да? — Вдруг спросил Кинан. — Бейра не видела этого?
Его глаза расширились, и Эйслинн разглядела крошечные фиолетовые цветы, распустившиеся в их глубине. Она отдернула руку и потрясла головой:
— Это ничего не значит и ничего не меняет. Я просто… Я не знаю, почему я это сделала.
— Но ты сделала это, — прошептал Кинан и взял ее руки в свои. — Ты видишь, как все изменилось.
Ее затрясло.
Он смотрел на нее так, словно она была тем самым Граалем, о котором он говорил, и в голове Эйслинн пульсировала только одна мысль — бежать, бежать как можно быстрее и как можно дальше.
— Мы собирались поговорить. Ты сказал…
Ее голос стих, когда в голове неожиданно взорвалось понимание того, что сейчас произошло.
Так это правда! Я… Эйслинн даже не могла додумать эту мысль, но знала, что это правда. И он тоже это знал. Она покачала головой.
— Похоже, кое-кто скоро присоединится к нам? — Проговорил выступивший вперед «дядя», который казался молчаливее второго.
Все еще держа Эйслинн за руки, Кинан поднял голову и тихим шепотом, похожим на отголоски летней грозы, объявил:
— Эйслинн исцелила прикосновение Зимней Королевы.
— Да я вообще-то и не собиралась, — запротестовала Эйслинн, пытаясь освободить руки.
Когда он крепко схватил ее, все дружелюбие и желание защитить его испарились неизвестно куда.
— Она поцеловала мороз Бейры, и он исчез. Она развеяла ее прикосновение. Она добровольно дала мне руку, и я был сильнее.
Кинан выпустил одну ее ладонь и снова прикоснулся к своей щеке. Фейри вокруг забормотали:
— Что она сделала?
— Она исцелила меня поцелуем, разделила со мной свою силу.
По- прежнему держа Эйслинн за руку, Кинан упал на колени, глядя на нее. По его лицу текли золотые слезы, словно ручейки жидкого солнечного света.
Остальные фейри последовали его примеру, упав на колени прямо на грязный тротуар.
— Моя Королева, — прошептал Кинан и отпустил вторую руку Эйслинн.
Он встал и потянулся к ее лицу.
И она побежала. Она бежала так, как никогда в жизни, раздавливая оставшиеся после «визита» Бейры мерцающие льдинки, все дальше и дальше убегая от солнечного света, которым лучился Кинан.
Через несколько секунд после побега Эйслинн Кинан снова упал на колени. Никто не поднялся.
— Она ушла, — простонал он. Он знал, что выглядит слабым, но у него не был сил обращать на это внимание. — Это она, и она ушла. Она знает, и она ушла!
Он смотрел туда, куда убежала Эйслинн. Она двигалась не так быстро, как фейри, но намного быстрее любого смертного. На долю секунды в голове Кинана мелькнул вопрос, заметила ли это сама Эйслинн?
— Нам вернуть ее? — Спросил один из рябинников.
Кинан повернулся к Ниаллу и Тэвишу:
— Она ушла.
— Ушла, — повторил Тэвиш и жестом отпустил охранников.
Те растворились в тенях, оставаясь достаточно близко, чтобы их можно было позвать, но и достаточно далеко, чтобы не иметь возможности улышать тихий разговор.
Ниалл взял Кинана за руку:
— Дай ей вечер, чтобы все это переварить.
Тэвиш подошел к Кинану с другой стороны.
— Она подумает об этом. Так она сказала в клубе, — убеждал себя Кинан, переводя взгляд с одного своего советника на другого. — Подумает. Она должна.
Тэвиш и Ниалл молча вели Кинана вперед. За ними в полной тишине следовали охранники.
Глава 25
Как известно, фейри невероятно привлекает
красота смертных женщин… поэтому Король
заставляет своих многочисленных фей и эльфов
разыскивать их, чтобы они по возможности
присоединялись к их народу.
«Античные легенды, мистические заклинания и
ирландские суеверия» (1887)
Леди Франческа Сперанца Уайлд
Эйслинн не останавливалась, пока не оказалась у двери Сета. Она толкнула дверь, позвала его и едва не споткнулась на месте, когда увидела кучу народа.
— Эш! — Сет пересек комнату и уже держал ее в руках, пока она собиралась с мыслями.
— Мне нужно… — начала она и замолчала.
Она все еще задыхалась, ее волосы растрепались. Эйслинн почти не замечала шум, создаваемый звоном бутылок и движущимися телами, пока старалась восстановить дыхание.
Никто из собравшихся никак не прокомментировал ее появление, а может, она просто не слышала этого, пока Сет вел ее в другой вагон, где располагалась небольшая ванная и спальня. Они остановились, Сет закрыл дверь.
— Ты ранена? — Вглядываясь в ее лицо, он водил по ней руками, выискивая разрывы в смехотворной одежде, которую дала ей Дония.
