Мой зверь - Людмила Александровна Королева

— Аврора, у нас запрещены эти ласки, — прохрипел он, блаженно закрыв глаза.

— Боишься доверится человеку и стать моим рабом? — улыбнулась я и провела языком по уздечке. Он приглушенно зарычал, а у меня сердце сладко сжалось.

— Я ничего не боюсь, — зашипел Эйнар, но сразу же застонал, ведь мой язык не знал пощады.

— Молчи и получай удовольствие, — усмехнулась, ощутив дикое, неведомое доселе наслаждение. Видела, как Эйнар блаженно прикрывал глаза, и это сводило меня с ума. Теперь я была его хозяйкой, делала с ним все, что хотела, а у него разум настолько отключился, что его зверь дремал где-то глубоко внутри.

Я села верхом на Эйнара. С моих губ сорвался легкий вздох, словно нежный весенний ветерок. Погружала его плоть в себя очень медленно, а потом приподнималась и начинала все сначала. Любимый рыкнул на меня, сгорая от нетерпения, а я лукаво прищурилась. Необыкновенное возбуждающее зрелище — видеть в его глазах шквал эмоций, он словно мысленно молил меня не останавливаться.

— Так тоже запрещено, — прохрипел он, толкнувшись мне навстречу. Хотел сменить позу, но я уперлась руками ему в грудь и отрицательно покачала головой.

— Струсил? Боишься, что женщина будет тобой руководить? — ехидно проговорила и задвигала бедрами. Оборотень зажмурился от удовольствия и зарычал.

Я царапала его грудь, упивалась моментом. Эйнар был в моей власти, его человеческая сущность жаждала ласку, и я дарила ему ее. Когда вернется зверь, мне точно конец… Оборотень будет не просто в ярости, сойдет с ума из-за того, что позволил мне творить подобное. А пока в его глазах был туман, оборотнем правила страсть и эмоции.

— Аврора! — утробным голосом прохрипел он, сжимая до боли мои ягодицы. — Глубже… Быстрее… — командовал он.

Я уперлась ладонями в его грудь, блаженно прикрыла глаза и медленно раскачивала бедрами, заставляя Эйнара рычать от нетерпения. По моему телу пронеслась дрожь, и я получила очередное освобождение. Мой любимый с диким рычанием толкнулся навстречу, проникая глубже в мое тело. Он замер и содрогнулся, а я обессиленная упала ему на грудь. Казалось, что его сердце вот-вот и выскочит из груди. На шее оборотня вена пульсировала с бешеной скоростью.

— Аврора, что же ты творишь со мной? — застонал он. — Ты понимаешь, что завтра я озверею и испытаю жгучее желание убить тебя за то, что рядом с тобой проявил слабость?

— Угу, — ответила я, прикоснувшись губами к венке на его шее. Надышаться не могла этим мужчиной. — Твоя человеческая ипостась мне нравится больше. Почему ты позволяешь звериной сущности брать вверх?

— Потому что звери не умеют любить, у них нет слабостей, нет привязанности, они сильнее… Люди — жалкие существа, беззащитные, уязвимые и слишком эмоциональные. Чтобы сохранить место рядом с вожаком, всегда побеждать врагов, у меня не должно быть никаких слабостей… Иначе я проиграю…

— Вы не можете жить как-то иначе? Зачем нападать на людей? В лесу полно оленей, зайцев, медведей, охотьтесь на них. Мяса достаточно, чтобы прокормить ваш и наш вид. Не понимаю, почему мы воюем? — с тоской проговорила, посмотрев в его глаза. Взгляд Эйнара обжигал, заставлял внутренности стягиваться тугим узлом.

— Аврора, — произнес он мое имя так нежно, что у меня мурашки пробежали по спине. Провел подушечкой большого пальца по моей нижней губе, гипнотизируя взглядом. — Ты видела как мы живем… Мы — охотники, не умеем выращивать пшеницу, не сажаем картофель, не делаем эль, потому что звери питаются только мясом, но вот человеческая сущность требует разнообразие в продуктах. Где брать то, чего у нас нет? Думаешь, люди отдали бы свои запасы нам, если бы не боялись?

Нет! С нами бы никто ничем не делился. Волчиц в стаях очень мало, а мужчинам нужны женщины. Ну и как нам бьггь? Мы поэтому и забираем к себе женщин. В стае Маркуса, к примеру, нет места людям. Однако его волкам тоже нужны женщины. Они поступают иначе… Находят поселения, где мало мужчин и по ночам посещают женщин, а с рассветом исчезают. Это, конечно, рискованно, ведь если кто из жителей проболтается, воины короля могут устроить засаду и уничтожить оборотней. Так что каждая стая живет так, как умеет. Но одно у нас общее — мы пользуемся людьми и их ресурсами.

— А почему сами не выращиваете себе пшеницу?

— Мы живем на земле наших предков, а она не пригодна для посевов либо из-за мерзлоты, либо из-за каменистой поверхности. Территория, которая благоприятна для выращивания культур, принадлежит людям. Сомневаюсь, что они поделятся с нами землей.

— Но можно же как-то установить мир между нашими видами? Что-то придумать? — не сдавалась я.

— Аврора, мир уже установлен. Мы не нападаем, а в обмен получаем все необходимое. Ты просто не жила в те времена, когда не было этого хрупкого союза.

Волки охотились каждую ночь на вашей территории, утаскивали и продовольствие, и людей. Тогда кровь текла рекой. Так что нечего жаловаться. Сейчас мы сдерживаем себя, если бы этого не делали, уже бы истребили ваш вид.

— Вы нас не истребили только потому, что мы вам нужны. Если не будет людей, где возьмете эль, муку, картофель, женщин? — хмыкнула я.

— Да, ты права. Не уничтожили только по этой причине, — улыбнулся Эйнар и покачал головой. — Утром я буду очень зол… Ведь мы с тобой сейчас болтаем как друзья… Все вышло из под контроля. Ты дурно на меня влияешь… Другие жертвы боятся со мной заговорить, а ты постоянно ведешь со мной диалог…

— Эйнар… Ты боишься проявить человечность, в этом все дело? Волчата ведь не злые, они живут по зову сердца. Вы специально, взрослея, подавляете в себе все, что присуще людям. Но как бы ты не старался, как бы не любил звериную жизнь, в тебе все равно будут проявляться эмоции, присущие людям, и слабости появятся… — заявила я, а он нахмурил брови.

— Говоришь, как Маркус, — хмыкнул Эйнар. — Он тоже считает, что нужно найти середину между зверем и человеком и жить так, чтобы обе части приняли равновесие. Но если позволить человеческой сущности проявиться, то возникнут и слабости. Враги используют это и победят. Чтобы выжить, нужно быть сильными и неуязвимыми. Я поэтому и не хочу становится отцом, бьггь в