Убить короля - К. С. Уайлд
В какой-то момент Баст почувствовал вкус собственной крови. Она стекала по уголку его рта, сливаясь со струйкой, которая сочилась из раны на лбу. Но он никак не отреагировал.
— Сражайся! — прорычал Леон. — Сражайся, Себастьян, или да поможет мне Дану!..
Но Баст не шевельнулся.
Леон ударил его по предплечью с такой силой, что с громким треском сломалась кость. Жгучая боль пронзила тело Баста, и он еле сдержал вой, горло было словно в огне.
Однако боль быстро прошла.
Слишком быстро.
В ушах Баста стоял непрерывный звон, в голове удивительно легко. Он готов был потерять сознание в любой момент.
Колени Баста ударились о землю, и волна боли прошла по бедрам, но так же быстро, как и появилась. Дышать становилось все труднее с каждой секундой.
Возможно, это был единственный способ спасти старшего брата. Возможно, Леон понял бы, насколько безумным стал, если бы прикончил Баста.
Возможно, его жизнь была ценой за рассудок старшего брата.
Думал ли Тео то же самое перед тем, как Леон перерезал ему горло?
«Сражайся, Баст!» — зазвенел в его голове голос Меры.
«Прости, котенок».
Это был Леон, фейри, который защищал Баста от издевательств Корвуса и Бенедикта. Леон, который гордился Бастом всю его жизнь, когда гордиться было особо нечем. Леон, который стал Басту большим отцом, чем сам король Ночи.
Леон ударил Баста кулаком по лицу, и у того потемнело перед глазами, в ушах зазвенело.
Странно, но благодаря своей связи с Мерой он чувствовал, как она высвобождает что-то внутри себя.
Ее сирену.
«Не надо, — приказал он, и, к удивлению, она послушалась. — Не обрекай себя на смерть. Он вернется, котенок, вот увидишь».
«Нет, Баст! Ты должен сразиться с ним!» — чуть не плача, умоляла она.
И все же он не смог.
Он бы не стал.
В следующую секунду Леон заметил кинжал на земле рядом с ними.
— Я сделаю это, Баст! — Его руки дрожали, в глазах-бусинках застыли мольба и боль. — Сражайся со мной, младший брат!
Кашляя кровью, Баст попытался расправить плечи, но все тело было тяжелым, как свинец. Сделав глубокий вдох, возможно, свой последний, он уставился на Леона.
Вернись…
Безумный король закричал, опуская кинжал, но прежде чем нанес смертельный удар, из его груди появилось лезвие.
Взглянув на торчащий из его груди меч, Леон выронил кинжал.
— Какая… ирония. — Он улыбнулся.
Его ночная кровь окрасила лезвие, белая одежда стала темно-красной. Кровь потекла из его рта.
Леон упал на колени, и позади него показался Корвус.
— Мне очень жаль, — пробормотал Корвус, — но ты собирался убить нашего младшего брата. — Он выдернул королевский меч из груди Леона и отбросил его так, словно тот обжег ему руки.
Мгновенно битва вокруг них прекратилась.
— Вы все арестованы! — крикнула Мера немногочисленным стражникам, которые все еще стояли на ногах.
— Он жив! — крикнул мастер Раес.
Бен!
Облегчение разлилось в груди Баста, но длилось оно всего мгновение. Леон рухнул спиной на траву и уставился на луну, глотая воздух, как рыба, выброшенная на берег.
Баст не был готов к его смерти. Дану в гребаных прериях, он не мог потерять Леона.
Упав на колени, Корвус закрыл лицо ладонями, его тело сотрясалось от сдерживаемых рыданий.
При виде этого Баст неуклюже подполз к нему. Дышать было больно, двигаться — еще больнее, но смог обнять Корвуса впервые за всю жизнь.
— Братья… — Леон протянул к ним окровавленную руку, и они встали по обе стороны от его тела.
Собрав все силы, которые у него еще оставались, Баст убрал окровавленную прядь волос с лица старшего брата. Нежно-розовый цвет его глаз, которые Леон унаследовал от их матери, вернулся.
Он вернулся.
Раны Баста причиняли боль, но далеко не такую сильную, как боль от потери еще одного брата.
— Прости, Баст, — прохрипел Леон. — Не вспоминай меня таким… — Повернувшись к Корвусу, он взял его за руку. — Ты будешь великим королем. Отец был прав.
— Я не хочу дурацкую корону, баку, — всхлипнул Корвус.
— Но она твоя, и я благодарен за это.
Смахнув слезы с лица, Баст погладил здоровой рукой Леона по щеке.
— Бен жив.
На губах Леона появилась улыбка облегчения.
— Передай ему, что я сожалею. Я был не в себе… Я… мне так жаль, — захрипел он. Его взгляд внезапно остановился на луне, на лице отразилось удивление. — Тео?
Леон сделал глубокий вдох и замер.
Баст и Корвус неподвижно стояли на коленях. Шок и скорбь разлились по венам Баста, и рыдание сорвалось с его губ, когда он закрыл глаза Леона.
Он посмотрел на корону на голове мертвого короля. Она была забрызгана кровью, непонятно кровью Баста или Леона.
Леон хотел корону, чтобы доказать, что их отец ошибался. Он желал этого так сильно, что им завладело безумие, которое слишком знакомо по всей истории двора Ночи.
Эта проклятая гребаная корона… Всегда эта проклятая гребаная корона.
Сняв ее правой рукой с головы Леона, Баст уставился на Корвуса. Его брат одобрительно кивнул.
Сцепив зубы, Баст с трудом встал, чувствуя себя так, словно все кости превратились в битое стекло. Левая рука безвольно свисала, и он слабо ощущал боль, но это пустяк.
Ничто не сравнится с тем, что он чувствовал в душе прямо сейчас.
Он стоял перед разрушенными каменными арками, которые открывали бескрайний океан внизу, луна сияла на темном небе. Возможно, Леон и Тео сейчас там. Вместе, за серебристой дорожкой луны, во владениях Дану.
Баст не верил в загробную жизнь, но мысль о братьях на небесах каким-то образом принесла ему умиротворение.
— До новой встречи, — пробормотал он.
Закрыв глаза, он глубоко вздохнул, затем швырнул корону в бушующие воды.
Глава 29
Залы и коридоры дворца украсили черными и серебряными лентами. В тронном зале они свисали с куполообразного потолка и рядом с открытыми арками.
Черное и серебряное: ночь и звезды.
Ночь для похорон Леона, звезды для коронации Корвуса, поскольку и то, и другое должно произойти в один и тот же день.
Мера взглянула на серебристый лиф своего платья, затем погладила темную юбку. Ночь и звезды — в честь обоих братьев. Большинство сидхе, которые толпились в тронном зале, одеты в те же цвета.
На голубом небе сегодня не было ни одного облачка. Солнечный свет проникал сквозь арки, отражаясь на серебряных лентах.
Прекрасный летний день, который не соответствовал
