Воплощение - Бьянка Скардони
— Кажется, нам лучше поспешить домой.
Он слегка мотнул головой.
— Я так долго ждать не могу. — Его глаза были греховно чёрными, когда он снова впился в мои губы и раздвинул коленом мои бёдра. — Мне нужно взять тебя прямо сейчас.
Тихий вздох сорвался с моих губ, когда его рука забралась под мою юбку и начала поглаживать поверх нижнего белья.
Ох ты ж!
— Доминик…
Я вцепилась в его плечи, пытаясь прояснить разум, чтобы найти в себе силы сказать ему остановиться, напомнить, что мы вообще-то в общественном месте… Но как можно сосредоточиться, когда он касается меня вот так?
— Да, ангел?
Он лизнул, а затем куснул нежную кожу под ушком и обхватил ладонью мой затылок.
— Мы не… не можем… заняться этим… прямо здесь…
Мои ногти впились в его спину. По ногам разливалось тепло, превращая их в желе.
— Тогда скажи мне остановиться.
— Ладно…
Его губы снова завладели моим ртом, и я тут же забыла, что собиралась сказать. То, как он целовал меня… он играл со мной, жадно, требовательно. Голова шла кругом от дикого желания, растерянности и страсти. И Доминик, гад такой, прекрасно это знал.
— Я видел тебя с ним сегодня, — прошептал он мне в губы. Его пальцы продолжали ласкать меня поверх трусиков. Он вёл себя очень собственнически. — Вы так мило ворковали друг с дружкой.
Мне нужно было что-то ответить, немедленно прекратить этот разговор, но в этот момент Доминик отодвинул мои трусики в сторону, и все разумные мысли застелил туман.
Я откинула голову назад, когда Доминик ускорил темп. Возбуждение внизу живота нарастало. Мурашки побежали по коже, когда его зубы царапнули мой подбородок. Его пальцы двигались в быстром ритме, ни разу не сбившись, а язык скользнул вниз по шее к ключице.
— Он в курсе, что ты моя? — спросил Доминик напротив моей шеи. Вонзил зубы в кожу и тут же отстранился. Я сразу поняла, что он укусил меня не для того, чтобы утолить голод.
Он метил меня.
— Доминик, не надо… — захныкала я, но не смогла даже полностью сформулировать свою мысль. Я была слишком близка к пику.
— Чего не надо, ангел?
Я чувствовала улыбку в его голосе, пока он продолжал двигать пальцами.
Я уже почти…
— Не… останавливайся.
В ответ раздался мрачный смешок близ моего горла.
— И не собирался.
Восхитительное напряжение внизу моего живота взорвалось волнами жара и пошло рябью по всему телу, заставляя содрогаться всем телом. Колени подкосились. Я, возможно, упала бы на землю, если бы Доминик не продолжал удерживать меня в своих руках. Его пальцы всё ещё контролировали мой оргазм, словно хотели продлить его настолько, насколько это вообще физиологически возможно.
— С ним ты никогда не ощутишь того же, что со мной, — сказал он. Я подняла взгляд и встретилась с его стеклянными глазами. Я дышала быстро и часто, мои щёки горели румянцем. — С ним ты никогда не будешь кончать так, как со мной.
Тошнота подкатила к горлу, внезапно остановив волны удовольствия, что он вызвал во мне.
— Да что, блин, с тобой такое? — выругалась я, отталкивая его от себя.
Он засмеялся, и этот зловещий смех окружил меня со всех сторон. Его глаза были чернее ночи, когда он в мгновение ока вновь прижал меня к машине, жёстко, выбив воздух из лёгких и пригвоздив меня своим телом.
Мне понадобилась целая минута, чтобы осмыслить, что, чёрт возьми, происходит.
— Какого чёрта ты творишь?! Мне больно! — выкрикнула я. В моём голосе звучали панические нотки.
— Не притворяйся, что тебе это не нравится, — выплюнул он. Его тон был холоднее льда. Доминик сжал мой подбородок и наклонил лицо ко мне. — Мы же оба знаем, что тебя возбуждает боль.
Он провёл языком по моим губам.
Страх когтями разорвал мой живот и пробрался к груди.
— Доминик, перестань! Ты меня пугаешь!
Я попыталась отодвинуться от машины, от него, но его тело, как бетонная стена, не давало мне пройти.
— Забавно, что ты это сказала, — произнёс он; теперь его голос звучал приторно сладко. — Потому что ты как раз и должна меня бояться.
Тревога сковала мои внутренности. Я пыталась найти на его лице ответы, какое-нибудь объяснение, хоть какие-то признаки Доминика, которого я знаю, которого люблю, но не находила. Его лицо было как чистый лист. Без единой эмоции. Холодное, отстранённое. В этот момент я поняла, что произошло нечто очень, очень плохое.
В его тёмном взгляде не было ничего знакомого; ни следа той любви, что он ко мне испытывал. Весь блеск пропал. Игривая ухмылка покинула его губы. Даже морщинки в уголках глаз, появлявшиеся, когда он улыбался мне, испарились. Всё, что я так любила в нём, исчезло. Часть меня уже догадывалась о причинах, но другая — та, что отдала ему сердце, — хотела услышать это от него самого.
— Что она с тобой сделала?
Жгучие слёзы закрались в уголки моих глаз.
— Она сделала меня лучше. — Его губы изогнулись в красивой улыбке, но в ней не было ни намёка на веселье. Это просто маска для виду. — Эмоции создают слишком много проблем. Вечно лезут туда, куда не надо, путают все карты, не дают принимать правильные решения. — Доминик провёл большим пальцем по моим губам. Я вздрогнула от этого прикосновения. — Взять хотя бы меня в качестве примера. Сколько раз я позволял этим назойливым эмоциям сбить меня с пути? М? И ради чего? Ради тебя? — спросил он таким тоном, будто я была какой-то жвачкой, прилипшей к его подошве.
Желчь плескалась в моём животе, грозя добраться до горла.
— Ты не такой.
— Нет. Я был не таким, — перебил он и ухмыльнулся. — К счастью, у меня есть способность просто погасить все эмоции, как переключателем. Раз — и всё, — сказал он, щёлкнув пальцами возле моего уха. И всё это абсурдно скучающим тоном.
— Она заставила тебя отключить эмоции, — догадалась я, застыв в ужасе. Меня как будто обдало ледяной водой.
— Все до единой.
Он широко улыбнулся, отчего мне стало ещё больше не по себе.
Все его чувства и эмоции были выключены. И любовь, и сострадание, и желание защитить — всё, что позволило Воскрешённому полюбить Воина. Теперь их нет, вообще ни одной, остался лишь демон с холодным сердцем.
Осознав, что я в большой беде, я толкнула его в грудь и попыталась сбежать, но он быстро схватил меня за шею и швырнул меня к машине. Я ударилась головой о жёсткий металл. Доминик зажал
