Пойманная в ловушку (ЛП) - Робертс Тиффани
— Что ты имеешь в виду, Рекош?
— Ты годами не прикасался к ткацкому станку, Кетан, и почти столько же лет ты не входил в Такарал по собственной воле, — Рекош схватил с полки лоскуток шелка и вытер им руку и лезвие своего ножа. — Так почему я должен верить, что ты заявился в мою берлогу сегодня утром перед солнцестоянием и попросил воспользоваться моими инструментами, просто потому что тебе внезапно захотелось ткать?
Подняв руку, Кетан провел когтями по волосам, пока они не встретились с завязкой, удерживающей пряди зачесанными назад. Он страстно желал, чтобы это делали пальцы Айви. Мечтал иметь возможность сказать это вслух.
— Да, есть кое-что еще, но ты должен верить, что я не могу поделиться этим с тобой.
Челюсти Рекоша дрогнули, и его поза напряглась.
— Ты знаешь, что все, что есть между нами — всеми нами — остается там, Кетан. Я ни разу ни с кем не делился твоими секретами.
Кетан шагнул вперед и, вытянув переднюю ногу, коснулся ею ноги Рекоша.
— Я знаю это, Рекош. Я доверяю тебе свою жизнь, друг мой, но этот вопрос…
— Ты хочешь подчиниться ее воле? — мягко спросил Рекош. — Чтобы… завоевать ее, как она потребовала?
Хотя Кетан точно понимал, кого имел в виду Рекош, точно понимал, о чем спрашивал Рекош, одна мысль об этом приводила его в такое бешенство и настораживала, что он не мог выдавить из себя ни единого слова в ответ. Особенно когда он был так близок к… чему-то большему с Айви, мысль о совокуплении с Зурваши стянула внутренности Кетана в тугой, тяжелый узел, в груди вспыхнуло яростное пламя, ему захотелось вонзить когти во что-нибудь и разорвать это на части.
— Мы все знаем, что эти Высокие Требования будут другими, — продолжил Рекош, говоря с несвойственной ему осторожностью. — Все это ведет к чему-то, Кетан, к чему-то… безмерному. И ты не сможешь спря…
Рекош захлопнул рот при звуке тяжелых шагов и лязга металла в туннеле снаружи, его взгляд метнулся ко входу.
Глаза Кетана переместились в том же направлении, его напряжение усилилось в восемь раз. Даже не видя, он знал, что означают эти шаги. И с каждым новым шагом невысказанные слова Рекоша эхом отдавались в голове Кетана.
И ты не сможешь спрятаться от этого.
Эти шаги вели прямо к противоположной от входа стороне; судя по звуку, по крайней мере, четыре женщины, если не больше.
Висящая ткань дернулась в сторону, и огромная фигура заполнила прихожую, ее золотые украшения мерцали в свете, отбрасываемом кристаллом Рекоша.
Верховный Клык Корахла пригнулась достаточно низко, чтобы заглянуть в проход
— Ткач, уходи. Охотник, останься.
Кетан на мгновение встретился взглядом с Рекошем. Он никогда не видел своего друга таким напряженным, таким обеспокоенным. Он никогда не видел такого неуверенного огонька, мерцающего в глазах Рекоша.
— Я бы никогда и не подумал ослушаться, — сказал Рекош, направляясь к выходу. — Я не настолько глуп, чтобы верить, будто это логово принадлежит мне.
— Ты любишь поболтать, не так ли? — проворчала Кора. — Сопротивляйся этому желанию, пока дела здесь не будут улажены.
Верховный Клык отошла в сторону, чтобы пропустить Рекоша, который бросил взгляд на Кетана через плечо, прежде чем войти в туннель и скрыться из виду.
Кетан снова попятился к рабочей плите, которая была достаточно высока, чтобы его задняя часть могла проскользнуть под ней, схватил платье и спрятал его за спину. Приближение королевы было достаточно тяжелым, чтобы он почувствовал слабую вибрацию камня у себя под ногами еще до того, как она появилась на пороге. Рядом с Зурваши казалось, что вход был рассчитан на детенышей.
Она наклонилась вперед и изогнула туловище, ее золотые украшения зазвенели, когда она протиснулась через слишком маленькое отверстие с жестокой грацией, которая была скорее результатом силы, чем ловкости.
Как только она вошла, ее тело заполнило логово, подавляя, казалось, каждую частичку пространства, вытесняя весь воздух. Ее запах проник в Кетана, как только ее взгляд остановился на нем; он был сильнее, чем когда-либо, и разлил в его крови огонь, который не имел ничего общего с его гневом или ненавистью.
— Мои Когти всегда передают точную информацию, — сказала она, поворачивая голову из стороны в сторону, чтобы оглядеть маленькую берлогу. — Но я не поверила им, когда они сказали мне, что ты остался в Такарале после того, как принес мясо.
Кулак Кетана сжался вокруг платья, но он остановил его, прежде чем усилил хватку еще больше. Он не повредил бы его, какими бы ошеломляющими ни были его эмоции — каким бы ошеломляющим ни стал запах королевы.
Зурваши вытянула руку и прижала ладонь к стене сбоку от головы Кетан. У нее даже не было достаточно места, чтобы полностью выпрямить руку.
— Ты выглядишь напряженным, маленький Кетан. Ты думал, я не узнаю? Ты не можешь сделать в Такарале ничего, о чем я не был бы проинформирована. Этот город мой. Ты мой.
Он откинул голову назад, чтобы посмотреть на нее снизу вверх, расправив плечи и надежно придерживая платье в руках.
— Если я чему-то и научился за время пребывания в Клубке, Зурваши, так это тому, что ни в чем нельзя быть уверенным.
— Ты действительно веришь в это, Кетан, хотя знаешь меня? — она наклонилась ближе, удерживая его в клетке, оперевшись второй рукой в стену с другой стороны. — Я королева. Я получу то, что желаю. Это несомненно.
Ее близость заставила Кетана отступить. Задняя часть его туловища заскребла по нижней стороне рабочей плиты, спина ударилась о твердый край стола, и ему пришлось согнуть задние ноги под резкими углами, чтобы они поместились в ограниченном пространстве.
— И ты повторила это больше раз, чем я могу сосчитать. Достаточно громко, чтобы каждый врикс в Клубке наверняка услышал.
— Тогда прислушайся ко мне, мой маленький охотник, — она наклонилась еще ближе, достаточно близко, чтобы ее рот был на расстоянии меньше ладони от щеки Кетана, а одно из ее жвал коснулось его шеи. — Высокие Требования будут заявлены на нас через четыре дня. Ты знаешь, чего я ожидаю, и у меня не хватит терпения, если ты не выполнишь мои желания.
Он не чувствовал ничего, кроме ее запаха; он стал самим воздухом вокруг него, и он мог либо задушить его, либо прямо здесь довести до безумия. От ее прикосновений его шкура неприятно зудела, а ее дыхание резко ощущалось на его коже.
Рука Кетана дрожала, когда он туже сжимал платье. Оно было для Айви, и Айви была той, кого он хотел. Айви была той, с кем он будет связан. Он сосредоточился на ткани, на ее текстуре, ее мягкости, на ее связи с Айви — на своей связи с Айви. И постепенно влияние запаха Зурваши исчезло. Это был не тот аромат, которого он желал. Это был не тот аромат, которого он жаждал.
И не было аромата, который мог бы сломить его решимость
Королева схватила Кетана за руку — ту, что была заложена за спину, — и потянула ее вперед. Его сердце заколотилось от новой вспышки жара, и потребовалась вся его сила воли, чтобы не вскинуть руки и ноги в вызывающем жесте.
Она откинулась назад, когда заставила его поднять руку, сложенное платье оказалось в скудном пространстве между ними.
— Лучше бы это было частью твоих усилий в этом направлении, Кетан, — свободной рукой она схватила платье и дернула его, порвав ткань.
Этот звук наполнил логово сокрушительной завершенностью, более ошеломляющий и пронзительный, чем раскат грома прямо над головой.
Внутри Кетана все замерло. Ненависть и ярость бушевали в глубине его духа, наполняя мышцы чистой, необузданной, кровожадной силой. Мысленно он бросился вперед, чтобы напасть на королеву.
Но на самом деле он просто продолжал свирепо смотреть на нее, не прилагая никаких усилий, чтобы скрыть свои эмоции, но прилагая все усилия, чтобы не поддаться им.
Зурваши защебетала; звук был горьким, высокомерным и злобным одновременно.
— Потребуется гораздо больше, чем лоскуток шелка, чтобы выполнить свой долг, Кетан. Я предлагаю тебе занять себя. Больше не прячься в джунглях. Больше не притворяйся, что у тебя есть выбор, — она подняла нижнюю руку, прижала подушечку пальца к нижней части его челюсти и заставила его голову откинуться еще дальше. — Скоро увидимся, милый.
