Ялиоль и озеро Лиммы - Евгений Вальс
Когда вспышка света погасла и эхо унесло грохот разрушения, люди смогли открыть глаза, потирая лёгкие ушибы. Молодой маг взглядом начал искать Ялиоль. Но вокруг простиралась лишь мёртвая пустыня. Тогда он поднял голову к небу и увидел звезду, только она не падала вниз, а устремилась в небо.
Арсений замер, глядя на улетающее за облака воплощение живого света, казалось, он даже не дышал. Его душа рвалась следом за той, которая покидала этот мир, окрылённая счастьем возвращения к Матери. Чья-то рука опустилась на плечо юноши.
– Почему она не смогла остаться со мной?.. – прошептали бледные губы Арсения.
– Ни с чем не может сравниться то чувство, что увлекает нашу душу, едва покинувшую тело, – так же тихо сказала Мать рода. – Ялиоль исполнила своё предназначение, и Вселенная раскрыла перед ней объятия, чтобы принять её, как любимое дитя!
– Любимое? А как же наша любовь?!! Неужели она так слаба и так мало значит для души, что не способна удержать её здесь?
– Ялиоль – больше, чем человек, для которого нет ничего ценнее земной любви, сейчас ей открылось нечто иное, наполняющее душу счастьем! – взволнованно произнесла хранительница и добавила: – Возвращение стало бы огромной жертвой для окрылённой и свободной души…
Арсений не мог поверить, что воссоединение с любимым и счастливая жизнь с ним на земле для Ялиоль вдруг стали чем-то незначительным. Его божественная сущность не знала ничего, что по силе могло бы сравниться с чувством, пленившим его и, как волшебный эликсир, поддерживающим в нём жизнь. Он был убеждён, что только земная любовь сохраняет сущность Элтора в человеческом теле.
– Ялиоль всё-таки покинула меня…
Внезапная боль заставила Арсения согнуться пополам, а следующий приступ уронил его на колени. Тело юноши начало дрожать, как от лютой стужи, стремящейся охладить кровь и остановить сердце. На его коже надулись вены и вмиг превратились в трещины, разрывающие ткани и выпускающие наружу ветви дерева. Вскоре тело юноши превратилось в переплетение древесных лиан, вцепившихся корнями в грунт и устремивших самые тонкие побеги вслед улетающей звезде.
В сплетении лиан вырисовывались очертания тела, и было заметно его тяжёлое дыхание. Когда превращение остановилось, Арсений сделал последний глубокий вдох, и сквозь просветы между ветвей к небу взметнулись миллиарды светлячков, сливаясь в живое сияние.
– Этого я и боялась… – потухшим голосом произнесла Мать рода.
– Не хочу верить, что они покинули нас навсегда! – вцепилась в супруга Хельга.
Талас крепче обнял её, не в силах подобрать слова утешения.
Шум воды, бурлящим фонтаном поднимающейся со дна кратера, заставил людей очнуться.
– Тут будет настоящее озеро, – подметил Талас, отведя взгляд от сияния в небе.
– Мы назовём новое озеро их именами! – с теплотой произнесла Хельга.
– Считайте меня бесчувственным, – окинул остальных раздражённым взглядом Фелискатус, до боли сжимая в руке хрустальный кулон, изображающий доринфийскую богиню. Шнурок разорвался, и пантероид едва не потерял дорогой его сердцу образ Тутрапан. – Но я отправился в это путешествие не ради волшебного воссоединения влюблённых!
– Чего же ты хочешь? – спокойно спросил его Талас. – Тот, кто виноват в смерти богини Тутрапан, жестоко наказан.
– Я до последней минуты верил, что мне удастся её вернуть!
– Зачем тебе раскормленный эллолиан? – вскинул бровь Талас. –У тебя есть бесконечная Вселенная! Она Мать всего живого, Мать нашего мира! Она присылает нас на землю, а потом от момента рождения и до возвращения к ней присматривает за нами.
– Ты даришь мне Вселенную? Она неосязаема нашим разумом! А божество может явиться, поцеловать тебя… При взгляде на Тутрапан или её изваяние наши сердца наполнялись радостью!
– Талас, – обратилась к супругу Хельга и вложила ему в руку свою ленту. – Ты всё ещё не понимаешь, как возродить Бантолию? Не нужно дарить людям бесконечную Вселенную, подари им маленького бога!
Бывший жрец храма Архиса приложил к глазам отрезок шарфа и, взглянув сквозь него на мага, увидел эллолиана, парящего над его головой. Плод мыслей Фелискатуса походил на плод человеческой любви, готовый прорвать родовые оболочки и выйти в мир. Тонкая пуповина, извиваясь и петляя, соединяла пантероида с будущей богиней.
– Ты думаешь, это сделает доринфийцев счастливыми? – с сомнением усмехнулся Талас.
– Надеюсь, не только их, – прошептала Хельга и устремила взгляд к облакам.
Она увидела, как живое сияние догнало улетающую звезду и слилось с ней, озарив небо яркой вспышкой.
– Они стали единым целым! Разве это не восхитительно?! – обнимая жену, сказал Талас. – Теперь они часть Вселенной, смогут создавать новую жизнь, новые миры и отдавать им свой свет!
Женевьева молчаливо кивнула, ведь теперь Ялиоль и Арсений будут вместе навсегда! Они покинули землю, но оставили часть своего света в сердцах тех, кому были дороги. И этот свет как будто говорил: «Отпустите печаль, ведь мы сейчас счастливы!» С лица Хельги ушла тень, и с каждой секундой на губах всё отчётливее стала угадываться улыбка.
Эпилог
Мудрецы Алории не сомневаются, что Вселенная бесконечна, потому что в ней существует множество параллельных миров. Более того, у каждого мира может быть несколько вариаций возможного будущего… А значит, в каком-то из этих разветвляющихся во времени и пространстве миров судьбы Ялиоль и Арсения могли сложиться иначе…
Когда вспышка света погасла и эхо унесло грохот разрушения, спасённые Арсением смогли открыть глаза, потирая лёгкие ушибы. Молодой маг взглядом начал искать Ялиоль. Но вокруг простиралась лишь мёртвая пустыня. Тогда он поднял голову к небу и увидел звезду, только она не падала вниз, а устремилась во Вселенную.
Арсений замер, глядя на улетающее за облака воплощение живого света, казалось, он даже не дышал. Его душа рвалась следом за той, которая покидала этот мир, окрылённая счастьем возвращения к Матери. Чья-то рука опустилась на плечо юноши.
– Почему она не смогла остаться со мной?.. – прошептали бледные губы Арсения.
– Ни с чем не может сравниться то чувство, что увлекает нашу душу, едва покинувшую тело, – также тихо сказала Мать рода. – Ялиоль исполнила своё предназначение, и Вселенная раскрыла перед ней объятия, чтобы принять её, как любимое дитя!
– Любимое? А как же наша любовь?!! Неужели она так слаба и так мало значит для души, что не способна удержать
