Ловушка для лжепринцессы - Ульяна Муратова
— Лучше просто воды.
Собеседница кивнула, щёлкнула пальцами и властно приказала голему:
— Возьми на кухне пустой чистый кувшин, налей туда питьевой воды и принеси. Поставь на тумбочку и останься тут. Запомни, это Лисса. Жди от неё указаний.
Закончив диктовать, будущая свекровь снова щёлкнула пальцами, забрала у меня опустевшую бутылочку из-под лекарства, заботливо подоткнула одеяло и уже совсем другим тоном сказала:
— Милая, отдыхай. Все болеют поначалу. Спи. Как проснёшься, щёлкнешь пальцами и прикажешь голему, чтобы позвал меня, он послушается. Только не забудь после приказа щёлкнуть пальцами ещё раз, иначе он так и будет ждать дальнейших указаний. А теперь закрывай глазки и набирайся сил. Температура скоро спадёт.
Она положила прохладную ладонь мне на лоб, отчего стало легче и спокойнее. Микстура подействовала почти мгновенно: потянуло в сон. Вот только жар пока и не думал отступать, но это уже не мешало. Я даже не успела вытянуть силу Мейера из амулета, как указала свекровь, так и уснула, зажав его в кулаке.
Проснулась действительно вечером. Или даже ночью. В спальне было темно и душно, за окном разгулялась непогода, и вьюга швыряла горсти снега в стёкла. Выл ветер. Повинуясь ему, качали голыми чёрными ветвями несчастные деревья.
Жаль, что тут нет таких витражей, как в Гленнвайсе.
Сглотнув пересохшим горлом, я щёлкнула пальцами:
— Включи…те свет!
После второго щелчка голем зашевелился в темноте, и комнату залил приятный желтоватый свет.
— Позови… кону Ирэну, — приказала я, старательно сопровождая команду отбивкой, и прикрыла глаза.
Горячая слабость накатила снова, и я задремала, но вскоре проснулась от требовательного громкого вопроса:
— Кто он?
— Что? — спросила я, разлепляя веки.
Кона Ирина стояла у постели с конвертом в руках и испепеляла меня яростным взглядом. Лицо будущей свекрови изменилось: глаза смотрели враждебно, прорисовались носогубные складки, проступили морщины, губы презрительно изогнулись. В душном воздухе комнаты вдруг запахло грозой. Потянуло из углов стылой сыростью. Стало тускло и неуютно.
— С кем ты была вчера? — в её голосе звенела металлическая ярость. — С кем ты переспала?
— Что? Ни с кем, — нахмурилась я, совершенно не понимая, о чём она.
Может, у меня горячечный бред? Или очередной кошмар?
— Кто он? С кем ты провела прошлую ночь?
Мать Мейера стремительно шагнула вплотную к кровати и вцепилась в мою руку. Если бы не знакомые тяжёлые голубые серьги в ушах, я бы подумала, что передо мной совершенно другая женщина, настолько непохожа она была на ту, что заботилась обо мне этим утром.
Предплечье отозвалось болью.
— Вы мне синяк оставите! — возмутилась я. — Отпустите! Я не понимаю, о чём вы!
— Шлюха! Всё ты понимаешь! Как ты посмела предать Мейера?! Зачем согласилась стать его невестой и тут же прыгнула в койку к другому? Захотела растоптать имя моего сына? — взвилась кона Ирена, бешено сжимая мою руку сильными пальцами.
— Что за бред? Я всю ночь проболела тут…
— Лжешь! — зло перебила она. — Неужели ты считаешь, что меня можно обмануть? Все доказательства налицо!
— Погодите! Я ничего не понимаю! Какая койка, какое предательство, о чём вы?
От испуга сердце забилось чаще, но в голове немного прояснилось. Я села на постели и попыталась вырвать руку из цепких когтей потенциальной свекрови, но куда там…
— Ты изменила Мейеру! — выплюнула она и сдавила руку ещё сильнее.
— Ай! — хрипло воскликнула я. — Нет! Что за бред?! Я никому не изменяла!
— Лгунья! Подлая, похотливая лгунья!
— Да что вы себе позволяете?! — я снова попыталась вырвать руку, чувствуя, как боль растекается от запястья до локтя. — Отпустите!
Кона Ирэна вдруг разжала пальцы на обеих руках, и конверт, что она держала, спланировал под кровать, но она этого даже не заметила. Вилерианка размахнулась и внезапно влепила мне пощёчину, я даже не успела закрыться руками, отвлеклась на чёртов конверт.
Боль ослепила, перед глазами поплыли круги.
— Ай!
— Шлюха! — рявкнула она, рывком стащила меня с постели и швырнула на пол.
— Остановитесь! Хватит! — заорала я, отползая прочь. — Вы меня что, убить хотите?
Она вдруг замерла и шокированно посмотрела на меня. Вишнёвые глаза наполнились болью и ужасом.
— Тварь! Ты за всё это ответишь. Кто он? Сидхар?
— Я не понимаю, о чём вы! — отчаянно выкрикнула я, поднимаясь на ноги. — Я не изменяла Мейеру!
— Лжешь… — тихо прошипела свекровь. — Ты зря думаешь, что сможешь отовраться. Доказательства говорят сами за себя. Ты просто ничего не знаешь, вот и думаешь, что получится нас провести. Но это Вилерия!
— Да вы сбрендили! — яростно воскликнула я.
Прижала к пылающей щеке руку, на которой горели следы от пальцев ненормальной свекрови. Отступила от неё так, чтобы нас разделяла кровать.
И что делать? Куда бежать? Что происходит?
— Ты ответишь за всё! Вчера я представила тебя как будущую невестку… и за этот позор ты дорого заплатишь! Мерзкая, коварная шалава!
Сумасшедшая!
Она презрительно скривилась и вылетела из спальни, хлопнув за собой дверью. В замке с обратной стороны повернулся ключ. Я ошеломлённо замерла посреди комнаты.
Голова соображала туго. Перед глазами снова помутилось. Жар стиснул меня в горячих объятиях, оставляя на щеках и лбу огненные поцелуи.
Да что произошло-то? Какая змеюка её укусила?
Или?..
Так. Спокойно. Свекро́вище разбушевалось не просто так. Явно что-то случилось, пока я спала. Но что? Ей что-то наговорили про меня? Но кто? Элдрий? Решил очернить меня перед Мейером и его матерью? Но зачем? Из мести и зависти? Или чтобы я досталась Сидхару? Хотя тут сразу двух зайцев можно пристрелить: нелюбимого брата оставить с носом, а друга — с внеочередной переселенкой.
Итак, что мы имеем? Кона Ирэна считает, что после вчерашнего ужина я изменила Мейеру. После того, как она представила меня его невестой. С её точки зрения — это страшное оскорбление. Она не знает, что я провалялась всю ночь с жаром одна. Последнее, что видели другие — как меня пошли провожать Элдрий и его дружок.
Кто-то меня оговорил. Свекровище в гнусную историйку поверило, распсиховалось и пришло сюда руки распускать. Обвинило меня в измене, предательстве и лжи.
Допустим.
Дальше что? Сейчас она там немного успокоится, придёт в чувства, а потом я ей расскажу всё, как было. Дам
