Невеста с огоньком, или Герцог с дымком (СИ) - Княжина Елена
– Талия… Талли… – позвала девочку, пытаясь нащупать ее руку. Перед глазами встал рой черной мошкары, я едва видела плывущий силуэт перед собой.
А потом пропал и он, оставив перед взором лишь хрустальный свод с огнем, пылающим где-то очень высоко. Слишком далеко от нас.
– Эль, вставай! – в меня судорожно вцепились крошечные пальцы, но я понимала, что никуда не пойду. И не встану.
Через открытые ворота в храм задувался снег, от стены к стене кружила белая метель. Она смешивалась с демонической чернотой, изредка разрезая ту голубыми лезвиями.
Шырк! Шырк! Свистящий металлический звук отбивался от сводов. Словно кто-то действительно рубил мрак мечом.
Я сощурилась и вообразила себе, что вот эти тени – черная и белая – это два коня. На них сидят два брата, два герцога – старший и младший… А за их развевающимися плащами скачут остальные ташерцы. Они направляют на тьму ледяные копья с пылающими рыжим огнем наконечниками, прорубая путь к хрустальному алтарю. И мрак крошится на мелкие сгустки, забивается в щели, всасывается в землю.
Потом мои спасительные видения задуло снежной мглой, белое сменилось черным и снова стало белым…
– Эль… Девочка моя южная… Как ты здесь оказалась?
Из этой круговерти вынырнуло лицо Нэда. И его теплые руки без перчаток – они похлопали меня по щекам. Затем оторвали от моей груди ослабшую Талию, подсадили девочку на коня к старику Браксаарду.
– Сир, а эта розовая тварь?.. – Леонтин поднял за один из хвостов обессилевшего Пушка, вновь съежившегося до приемлемых размеров.
– Берем с собой. Талия без него не засыпает, – гулко скомандовал герцог, судорожно прижимая меня к себе.
Где-то вдалеке маячил белоснежный Лир. Эйдан тоже был цел, лишь слегка потрепан. Сейчас он отлавливал по всему храму нервно скачущую Жемчужинку, разбрасываясь изощренными ругательствами под священными сводами.
Не заметила, как оказалась завернутой в черный плащ, подбитый густым мехом. Меня качало, в нос вбирался запах конского пота, затылок щекотало гривой. Хрустальный свод наверху сменился звездной синевой. Если верить ощущениям, старший герцог затащил меня на Айка и теперь куда-то вез.
– Эллайна, Эль… Живите. Прошу, только живите. Я увезу вас, куда захотите. Я могу, – бормотал Нетфорд, согревая губами ухо. – Все могу. Куплю воздушное судно, наполню ветром его паруса… И мы улетим, куда захотите. Хоть в Эррен, хоть на остров Маути, хоть в дварфову бездну…
– Нэд…
Я не очень-то верила его обещаниям, данным в момент отчаяния. Понимала, что Нетфорд никогда не бросит родную землю на откуп рогатому мраку. Зато теперь я знала, с чем борется герцог. И от кого мой огонь защищает северян.
– Только не угасай, огненная ланта, – велел он строго. – Я не выдержу, если и ты потухнешь.
– Я хотела уехать… домой, на юг. Взяла Жемчужинку, забралась на скалы, – призналась шепотом. – Но не смогла. Не смогла оставить север.
Поглядела на него внимательно, прямо. В надежде, что Нэд прочитает в моих глазах: под севером я имею в виду его самого.
– Я бы тебя нашел. Везде бы нашел, – заверил он хрипло. – Я не затем ловил, чтобы отпускать…
– Разве была бы я вам нужна без своего огня?
– Ох, Эллайна, за что ты мне такая досталась?.. – горестно вздохнул Нэд, прижимая мое окоченевшее тело к твердой груди.
Шмыгнув носом, я впилась ногтями в его кожаный жилет. Добралась пальцами до шеи, коснулась открытой кожи. Пошевелила губами, пытаясь сказать, как сильно… как я… Он должен знать!
Но выдохнула лишь холодный пар. И вряд ли что-то в Ташере теперь могло меня отогреть.
Глава 25
Запах сушеных трав, чего-то мятного и хвойного, расстилался по купальне белым паром. Тут я никогда раньше не бывала. А если бы побывала, то укрепилась бы в давней догадке: ташерцы предпочитают кипятить себя заживо.
Я почти не возмущалась, пока Нетфорд стаскивал с меня заиндевевшее платье, хрустящее снежной коркой. И едва пискнула, когда следом за верхней одеждой на пол полетела и нижняя. Но завертелась змеей, брошенной на угли… когда меня на эти самые угли бросили!
– Шшш! – шипела, подскакивая голым задом на горячих камнях.
– Тише… Тише, ты совсем окоченела, – не менее голый герцог, для приличия замотавший бедра полотенцем, упрямо прижимал меня к пыточной полочке. – Терпи, так надо. Это древняя оздоровительная процедура.
Не умертвляющая нежеланных южанок, точно?
– Ай! Ауп-ф-ф… У-у-у… – в сердцах сыпала междометиями, поскольку ругаться так и не научилась.
– Это ташерская баня. Как согреешься, переложу на деревянную скамью…
– А разве не сразу на деревянной скамье положено?
– Этоташерскаябаня, – с упором на второе слово повторил герцог.
Жар от нагретых до неприемлемой температуры камней пробирался под кожу, обжаривал кости, обугливал внутренности…
– Вы преувеличиваете страдания, ланта Экарте, – нахмурился Нетфорд и сосредоточенно плеснул какого-то варева на каменку в углу. Оттуда к моему озябшему носу заструился кипящий пар. – Лето в вашем родном Эшере намного жарче.
Я зажмурилась, позволяя пару вскипятить мою южную кровь. Хотя я все сильнее укреплялась в мысли, что под предлогом оздоровления Нетфорд помогает своему брату овдоветь.
«Пыточную» парную освещали голубые кристаллы. Глаза не нашли ни одной огненной чаши. Неужели из-за моей самодеятельности погасло вообще все?
– Мой огонь… мой…
– Не бойся, в храме его еще достаточно. И хватит до весны, – Нетфорд с азартом растер мою красную спину какой-то шершавой губкой. Возможно, содрал и кожу, но боли я уже не ощущала. – Той ночью мы раздули очень крепкое пламя…
Той ночью. Да… Мысли о «третьей, Великой» заползли в разнеженное тело. Мышцы еще кололо от резкой смены холода на жару, кости ломило, но магическая пустота внутри уже не ощущалась так болезненно.
– Твой огонь в тебе. Просто он испугался, спрятался, – прошептал Нэд, поправляя мокрые волосы на моем затылке. – Но он где-то внутри, я ощущаю его до сих пор. Только очень, очень слабо… Это наша тропа, Эль. Наша тропа.
Я сонно зажмурилась. Какая тропа? И почему владыка Предела не в ужасе от того, что я утратила родовое пламя? Поерзав щекой на горячем полотенце, я отключилась.
В себя пришла уже в постели под голубым балдахином. Меня окружали знакомые подушки, знакомые кресла, знакомые шторы… Супружеские покои младшего герцога. Последние минуты в которых были настолько кошмарны, что вытолкнули меня зимой за южные ворота!
Здесь в чашах горел огонь, но я не чувствовала с ним родства. Будто наша связь ослабла или вовсе оборвалась.
В покоях было людно. Пожилая Фенора суетилась над подносом, от которого шел дурманящий запах горячего бульона. Леди Кетрисс сидела в кресле, отрешенно глядя перед собой и тыкая иглой в незавершенную вышивку. У окна топтались сир Эверхар и храмовник, тот самый, что рисовал серебристую вязь на моей руке.
Эйдан стоял за плечом леди Кет и выглядел безучастным. Грудь распирало желанием спросить, что случилось с братьями в том изнаночном мраке за стеной. Чего они насмотрелись, чего натерпелись, что успели друг другу сказать? А может, тут и не нужно было ничего говорить.
Но сейчас Эйдан не бросался на Нетфорда с упреками, кулаками или тренировочным (а то и настоящим) мечом. Не винил в том, что старший герцог не выпускает меня из рук, перемещая с коня в парную, а затем – в постель.
И это внушало надежду.
Но зачем пригласили жреца?
Варх! В мою одурманенную слабостью голову наконец пришла умная мысль. Только теперь я поняла, что за «тропу» имел в виду Нетфорд. Но пойдет ли на это Эйдан? А Ташер? А боги?
– Сир Эверхар… – позвала целителя, ерзая под одеялом.
Нэд и не подумал нарядить меня поприличнее для такого благородного собрания. Уложил «в чем матушка родила», едва прикрыв покрывалом.
– Да, леди Эквенор? – лекарь приблизился к кровати, сдвинул шторку балдахина. – Вы очнулись? Как ваше с-самочувствие?
