Академия Печатей - Ада Николаева
— Себа… — я уже было хотела извиниться за то, что повысила голос, но парень меня прервал:
— Не стоит. Давай идти молча.
До леса мы добрались в тишине. По дороге я несколько раз посматривала из-подо лба на Себастьяна, он же на меня ни разу не взглянул. Наверняка обиделся, а извиниться за резкость шанса не дал. И чем дольше мы шли, не произнося ни слова, тем отчётливее я понимала, что мне и не за что извиняться. Да, я высказалась довольно резко, но и злилась на него не меньше, чем он сейчас на меня обижается. Он первым начал обвинять меня в собственном проколе с ягодами, я лишь не дала себя в обиду за чужую ошибку, которую напарник попытался повесить на меня.
«Извинюсь, только если он первым попросит у меня прощения!» — велела я самой себе.
Мы вошли в чащу леса, где нас накрыло густыми кронами деревьев, меж которых практически не пробивался дневной свет. Вокруг пахло влагой и свежестью, из-за чего захотелось напиться этим сырым воздухом и не выходить на солнце до самой темноты.
«Тут вообще бывает ночь?» — поймала я себя на мысли, наслаждаясь тенистой прохладой.
Поблизости не было ни одной тропинки, лишь плотно посаженные стволы вековых деревьев. Я не знала, куда нам идти дальше, но Себастьян уверено шагал вперёд, обогнав меня, так что я просто последовала за ним. Авось он знает, что делает.
«Вряд ли», — подсказывало чутьё.
Лес становился всё гуще и всё меньше прорех голубого неба оставалось над нашими головами. В какой-то момент я осознала, что вокруг стало очень темно, а приятная прохлада сменилась натуральным холодом, ещё не морозным, но уже ощутимым.
Я скрестила на груди руки, не только для того, чтобы согреться, но и из-за дискомфорта, вызванного окружавшим меня полумраком. Появилось чувство, что я попала в сказку, однако не в ту, где прекрасный принц расколдовывает принцессу поцелуем истинной любви, но ту, где двое несмышлёных ребят потерялись в страшном лесу со злой ведьмой. Перед глазами то и дело всплывала ветхая покосившаяся хижина с паутиной на грязных окнах и козлиным черепом над входом, а когда на верхушках деревьев зачирикали неизвестные мне птицы, я подпрыгнула на месте, приняв их пение за хохот злобной старухи.
Несмотря на появившуюся прохладу, сильная жажда никуда не делась, а почва под подошвами казалась такой мягкой и сырой, что мне захотелось выжать её как губку прямо себе в рот. Благо у меня не было возможности остановиться, поскольку я всё ещё шагала следом за Себастьяном, продолжавшим упорно двигаться вглубь леса, из-за чего у меня даже появилась уверенность, что напарник знает, что делает.
Прошло около тридцати минут, прежде чем он остановился у напоминающего бамбук кустарника. Лишь тогда я заметила, что всё это время Печать на его ладони мигала слабым голубым свечением, а уже в следующее мгновение загорелась намного ярче. Парень готовился применить какое-то заклинание.
Он оторвал от толстого ствола два больших листа, каждый из которых способен укрыть голову целиком, и применил к ним магию. Листья начали заворачиваться, пока не стали походить на два травяных блюдца. Себастьян протянул одно из них мне. Я взяла в руки неожиданный презент и продолжила молча наблюдать за тем, что он ещё собирается сотворить. Напарник так же не произнёс ни слова, лишь надломил одну из толстых ветвей растения, как из неё тут же хлынул поток слегка мутной жидкости. Дальше я и сама сообразила, что должна делать: подставила к потоку мисочку и наполнила её студёной водой, которая всего спустя секунду оказалась у меня во рту, затем была вторая и третья. Я остановилась лишь после пятого блюдца, когда почувствовала, что жажда наконец ушла.
Казалось бы, когда моих уст и языка коснулась влага, я должна была взбодриться, но вместо этого на меня накатила блаженная лень. Нет, это не заклятье и не зелье, а обычное облегчение от удовлетворения базовой потребности. Я даже решила опуститься наземь и немного передохнуть, прежде чем снова выдвинуться в путь. Себастьян не возражал, также воспрянув духом и расслабившись. Найденная вода не просто промочила наши пересохшие глотки, но и сняла возросшее раздражение: мы как-то сами собой начали опять разговаривать.
— Ты вообще ничего не знаешь об экзамене и испытаниях? — спросила я по-дружески без капли упрёка в голосе.
Я опёрлась спиной о жёсткую кору дерева, сидя у его подножья. Себастьян прислонился к нему плечом, нависнув прямо надо мной, и ответил:
— Только то, что испытания всегда разные, чтобы маги не могли провести своих фаворитов, не приложив для этого усилий.
— А что ты знаешь об этой локации? — я подняла глаза на парня, разглядывавшего мою макушку. — С виду тут спокойно.
— Так и есть, — улыбнулся он, будто полчаса назад мы и не цапались. — Но здесь начинается общая для всех экзаменующихся территория.
— Что это значит?
— Если я правильно помню, то здесь мы пересечёмся с другими парами. И нам придётся с ними сражаться.
— Зачем? — усмехнулась я. — Я дружна со своими сокурсниками.
— Ага, пока они не поймут, что дверь в этой локации плавающая и стоит пройти в неё одной паре, как она тут же исчезнет и неизвестно когда и где появится в следующий раз. А появляется она только тогда, когда рядом находятся две пары соревнующихся.
— То есть борьбы за проход не миновать… — поняла я.
— Вроде так, да. Я не особо интересовался тренировочным полигоном, когда нам о нём рассказывали на занятиях, но кое-что всё же запомнил.
«Ох, Себа», — я незаметно закатила глаза, в очередной раз удивившись его неосведомлённости. Это же насколько надо иметь наплевательское отношение к учёбе, чтобы даже информацию об экзамене не выслушать?
— Ты спрашивала, хочу ли я помочь… Так вот, конечно, я помогу! Я разозлился тогда, поскольку ты решила, что я не хочу этого делать. Да как ты вообще могла такое обо мне подумать? Я ведь здесь ради тебя!
Я улыбнулась парню, смотревшему на меня сверху-вниз, затем перевела взгляд в сторону, разыскивая глазами ориентир, но мысли, так или иначе, возвращали меня к Себастьяну. Всё же он хороший и старается помочь по мере своих возможностей. Да,
