Одинокий. Злой. Мой (СИ) - Новикова Татьяна О.

Давным-давно Серп Адрон объединил разум троих парней-оборотней и привязал их к себе. Они стали его послушными марионетками, и любой приказ хозяина был для них нерушим. Если он приказывал убивать, они не могли сопротивляться. Никто из них физически не мог навредить Серпу — это было заложено в парнях на уровне разума.

Теперь же они сорвали оковы, Серп больше не управлял их сознанием.

Эта мысль заинтересовала Платона. Получается, связь между отцом и близнецами навсегда разорвана? Больше он не сможет причинить вред их руками?

Возможно, конечно, дело в том, что фактически перед ними в видениях стоял не Серп Адрон, а Платон — но ведь дар предвидеть смерть ему передался вместе с телом.

Как это работает?

Надо попозже обдумать.

Оставалась матушка. Платон хлопнул себя по лбу: вот о ком нужно было подумать в первую очередь. Она не убьет бывшего мужа — потому что свято верит в то, что всем положен второй шанс. И уж точно выслушает, поверит, что перед ней средний сын. Материнское чутье не обманет.

Платон не увидел собственной смерти, думая о маме.

Проблема обнаружилась иного характера. Он не знал, где мать сейчас находится. У нее было много квартир по всей стране. В последнее время она жила в северной столице, чтобы иметь возможность обеспечивать Платона бесконечными запасами еды. Но в какой из квартир — загадка. Агата скупала их пачками, так сказать, в этом заключалась маленькая её слабость.

Благо мамин номер он помнил.

Вне зоны доступа…

Чуть позже вспомнилось, что мама оставила ему записку. Она уехала куда-то со своим новым мужчиной. Связь там, судя по всему, не ловила. Да и какой смысл связываться с матерью, если помочь она ему не сможет.

Этот вариант тоже пришлось отложить.

У Платона без шуток кипел мозг. Никогда еще столько событий не проносились перед его глазами, никогда ещё он так долго не обдумывал различные комбинации будущего. Будучи ученым он привык анализировать, копаться в вариациях одного и того же рецепта — но никогда ещё от этого не зависела его судьба. Он всегда мог всё оценить, не торопясь, опираясь на исследования и факты.

Теперь же у него не осталось ничего, кроме дара.

И на том спасибо.

Он подумал и о женах своих братьев, и о бабушке или других, очень дальних родственниках, и о старых товарищах по лаборатории, и просто знакомых — исход был един. Либо убивали на месте, либо сообщали арбитрам, и его жизнь обрывалась благодаря их усилиям.

Ну и куда деваться?! Не к Альбеску же идти на поклон?!

Был ещё Виктор Ковтун.

Если честно, не то существо, к которому Платон хотел бы податься — потому что это означало новый долг перед бесом, и неизвестно, какую стоимость заломит он теперь, видя полную безвыходность положения своего просителя.

Но куда деваться?

Виктор точно не сдаст его арбитрам, да и убивать не станет. Серп Адрон у него в гостях? Да это же истинное наслаждение. Бес такой шанс не упустит.

Кроме того, Платон помнил, что Виктор умеет «унюхивать» ауру. Он помнит запах Платона и должен догадаться, кто перед ним. С ним будет проще объясниться, а ещё он может послужить проводником между Платоном и братьями. Если не сам Виктор, то его помощник-Виталик, который дружил со Златоном и неплохо знал семью Дитриха — может, хоть он не откажет.

Дар молчал. Смерти не предвиделось.

Платон решил не рисковать. Доехал до ближайшего областного городка и оставил машину на парковке у торгового центра. Телефон с навигатором он выбросил ещё раньше. Сам же купил билет на пригородный автобус, который отправлялся днем. На самый дешевый и медленный, просто чтобы ехал.

Автобус набился в основном работягами-вахтовиками, которые начали заливать глаза, стоило отъехать от автобусной станции. Рядом с Платоном сидел какой-то студент, который панически перечитывал конспект по сопромату. Видимо, ехал учиться. В конце салона вопил младенец, а его мать с каменным лицом уставилась в окно.

Никого не заинтересовал побитый жизнью дед.

Только тогда Платон смог ненадолго успокоиться, прикрыть веки и подремать.

До города оставалось шесть часов езды.

***

Виктор привел меня в небольшую комнатку. Стол, два кожаных дивана, подвальное окошко под самым потолком, из которого было видно только землю и темную узкую полоску асфальта над ней.

— Кухня в клубе одна, не будем ее занимать, сама понимаешь, там сейчас столпотворение, — посетовал мне Виктор, как будто действительно скажи я ему «нет, хочу на кухню!», и бес бы вздохнул, но повел меня туда.

Через пару минут по его приказу принесли газовую горелку, спички, ступку, несколько кастрюль разного объема, ножи, поварешки, разделочную доску, пятилитровую баклажку с водой и электронные кухонные весы.

— Что-то еще? — доброжелательно осведомился он, пока я вытаскивала из рюкзака запасенные у Платона ингредиенты.

— Ромашка есть? Моей, наверное, на пять порций не хватит. — И, увидев, как бес недовольно прищурился, поспешила добавить: — Сушеная тоже подойдет.

— Найдем, — кивнул он, открыл дверь комнатки и, поймав кого-то в коридоре, велел принести мне ромашку.

«Так, нужно просто сделать то, что ты умеешь», — вздохнув, сказала себе, разводя огонь в горелке.

Бес сел на диванчик в метре от меня, подпер голову рукой и с вопросами не спешил. Это было к лучшему, потому что я понятия не имела, как рассказывать про себя и про взаимоотношения с Платоном, которые и интересовали Виктора больше всего.

Налила в кастрюльку воды, поставила на огонь.

— Значит… Марьяна Сциллова — это ты, — хмыкнул вдруг бес.

Я испуганно дернулась, чуть не перевернув на себя кастрюлю, оглянулась, ища взглядом зеркало, а не найдя, приложила ладони к щекам. Так и есть, действие зелья начало кончаться, и чужая личина сползала с меня точно акварельная краска от дождя.

Быстро же бес меня узнал. Хотя с такой меткой, как мой ожог — не узнать просто невозможно. Я на мгновение поколебалась — не наложить ли на себя матирующие чары, выравнивающие изъяны кожи. С одной стороны — не перед бесом же красоваться. С другой — кто-нибудь из его людей может знать об объявленном тендере на мою поимку. Лучше перестраховаться. Это, конечно, в том случае, если их босс не сдаст меня первым.

— Твое описание прилагается к информации об объявленном за голову вознаграждении. Двадцать пять миллионов — не маленькая сумма, — подтвердил мои опасения бес.

Сосредоточившись, я прошлась кончиками пальцев по своему лицу, посылая магические импульсы в кожу. Несколько минут, и дело было сделано. Теперь я снова была красавицей, а не уродливым чудовищем, которым только детей пугать.

— Неплохо, — похвалил Виктор, оценив результат. — А теперь рассказывай. Я жажду подробностей. Где ты умудрилась познакомиться с Платоном?

Делать было нечего, поэтому пришлось говорить правду. История выходила сухой и короткой. Встретились в заброшенном цехе, куда меня загнала охотящаяся за вознаграждением банда троллей, а Платон проводил там ритуал. После того, как он спас меня от троллей, мы отправились в его фамильный замок. Я старалась сосредоточиться на нарезании ингредиентов и варке зелья, чтобы бес не заметил в моих словах недосказанности. Ни к чему ему было знать о том, что именно произошло в этом замке, как после долго одиночества я вручила свое сердце орку, а он выкинул его за ненадобностью.

— Любопытно. Значит, у вас были договоренности, что ты помогаешь ему, а он взамен ищет твою родню? — сделал логичный, но совершенно неправильный вывод бес.

— Нет, это была его инициатива. Он просто дал мне крышу над головой и обещал защиту от Альбеску. Обещал, что тот меня не достанет, — сухо кашлянула я, проворно орудуя ножом.

— Одалживаться у меня по собственной инициативе? — Бес приподнял бровь и недоверчиво хмыкнул, будто бы я сказала что-то очень глупое и смешное. — Может быть, я недооценил собственные умения в психотерапии? — рассмеялся Виктор. — Видимо, стоило предложить Платону еще приплатить за них. Но, если серьезно, что-то в твоей истории не сходится. Или ты мне лжешь…