Целитель душ 1. Огородница. Часть 1 (СИ) - Русинова Анна

— Рома! Почему ты не женишься на мне? А? Наши родаки, ждут этого не дождутся, мы знаем друг друга сто лет. Я знаю, что от тебя ожидать, — пошла в наступление я, очертя голову. — Глупо, это откладывать, если рано или поздно к этому придём… — Нелепо, конечно, сейчас об этом заводить речь, но нужно раз и навсегда уже расставить все точки над «и», и наконец, расстаться с этим заблуждением. Причём нам обоим.

Ромка аж поперхнулся от такого резкого поворота в беседе. Он молчал некоторое время, вглядываясь в моё лицо и придумывая, что сказать мне в ответ:

— Кира, я тебя очень люблю, но сейчас я просто не готов. Не готов женится, понимаешь? Я ещё элементарно не нагулялся. Посмотри на меня, мне всего 23 года, мне сейчас только бы мечом помахать. Какой из меня муж?

— Ром, ты идиот? Я тебя разве про любовь спрашивала? У нас разве она есть? Что ты мне тут на уши лапшу вешаешь, в самом деле! — возмутилась я.

— Кира, вот я созрею, я весь твой! Ты будешь первой в моем списке… — запел он мне свою обычную пластинку, словно, не слыша моих слов.

— Ну и ты у меня, как запасной вариант, первым идёшь… — мстительно отвечаю я.

— Что? Ты, о чем вообще? –захлопал глазами Ромка.

— Неприятно быть не одним в списке? — жёстко ухмыльнулась я. — Ром, ты действительно хочешь жениться на мне только потому, что меня давно знаешь? Тебе кажется это хорошая причина заключить брак? Маразмом не попахивает? Нет?

Ромка помолчал, переваривая мои слова, а потом резко бросил в ответ:

— Да мне всё равно! Хватит переворачивать все с ног на голову! Ты уже определись, хочешь ты за меня или нет. Если нет, так нет, уговаривать не буду.

— Быстро же ты сдался, — иронично заметила я. — Бывай, Роман! Не надо мне твоей жалости и опрометчивых обещаний. Я почему-то всё время думала, что наш школьный роман ещё не кончен, и мы просто взяли паузу, чтоб созреть до серьёзных отношений. Но оказалось, что отношений у нас как раз и нет. Беги в свой данж, а то Иванна, наверно уже тебе всю личку исписала!

Ромка стоял на месте, не решаясь ничего предпринять.

— Кир, ну зачем ты так? И с женитьбой прикопалась? Мы же с тобой друзья…

— Рома, друзья — это люди, которым интересно друг с другом, которым есть чем поделится, которые помогают друг другу, а я за два месяца тебя второй раз вижу, и помощи нет никакой, одни туманные обещания. Тебе даже слушать меня лень! О чем вообще тогда говорить⁈

— Это из-за того, что ты поздно начала! И не качаешься совсем…

— Ром, я пытаюсь, честно пытаюсь и буду дальше пытаться расти, и так как я это вижу, но уже точно я буду делать это без тебя.

— Тебе же нужен танк, тебя сливают ведь постоянно…

— Плевать мне уже! Время твоей помощи уже ушло. Да и не сможешь ты уже меня защитить, — поставила точку я.

— Кир, зачем ты так…? Так говоришь, как будто я один во всем виноват? — обида явственно звучала в его голосе.

— Мы виноваты оба, если тебе так легче будет, — и потом я продолжила, смягчившись: — Рома, ничего не надо, иди уже! Я справлюсь, в крайнем случае сброшу перса…

Ромыч все так же топтался на месте, не зная на что решится.

Но я-то уже для себя всё решила, подошла и поцеловала его в щеку, задержав губы дольше, чем обычно полагалось. Он ведь ещё не понимает, что я ему свободу дала, свободу от когда-то опрометчиво данных мне обязательств, никому не нужных, но все ещё довлеющих над нами. Повернулась к нему спиной и постаралась гордо удалится. Ромка схватил меня, и попытался обнять, но я упёрлась руками в грудь и прикрикнула на него:

— Нет! Не трогай меня!

Он отскочил от меня, словно ошпаренный, не ожидая столь бурной реакции на привычный ранее ритуал прощания. Ромка посмотрел на меня, будто не узнавая, смущённо кивнул, и наконец удалился с моих глаз.

Я стояла и смотрела на то место, где только что, стоял он, опустошённая своей мстительностью и раздражением, и сражённая мыслью, что я потеряла главного друга детства. Такую важную главу книги моей жизни оказалось нелегко закрыть.

Вернулась к дому, посмотрела на Варвару, спокойно восседающую на ступеньках крыльца. Она внимательно посмотрела на меня и тут же спросила:

— Ты чего скисла?

— Я не знаю, что там за деревья растут, — пожала плечами я, кивнула на сад и не желая говорить о том, что меня расстраивает.

— Да тоже мне печаль! Напросись в сад к кому из соседей, подучат тебя, маленько, подумаешь мудрость! — она снова вперила в меня внимательный взгляд. — Только что-то мне кажется не в этом дело. Ой, не в этом. Этот молодец, чего приходил?

Варвара, как всегда, метит не в бровь, а в глаз. Я подняла на неё глаза, которые почти мгновенно наполнились слезами:

— Да, друг мой закадычный это, — я с размаху плюхнулась на ступеньки рядом с ней.

— Ну-ка, ну-ка! Зазноба твоя что ли? — тут же заинтересовалась старушка.

— Не-е-ет. Не придёт больше. Я ему не велела, — промычала я.

— А чего ж не велела? Сразу видно, парень то видный?

— Видный! — согласилась и тут же всхлипнула я. — Только я ему нужна, как пятое колесо телеге. Я здесь, а он там, нечисть гоняет, и до меня ему дела нет.

— Эх! Что за молодёжь пошла! — посетовала Варвара. — Нет, что нечисть гоняет, это он правильно делает, правое дело, только вот то, что он тебя в обиду даёт всяким проходимцам, это он зря не подумал. Вот мужики! Один только и горазд, что нашу горлицу по кустам валять, другому и подавно, все равно что с ней делается, а третий только и думает, как ножом её пырнуть. Ну не переживай, найдём мы тебе мужа! Получше этих! — успокоила меня бабушка.

— Да не хочу я мужа! — запротестовала я. — Хватит с меня.

— А и то правильно! — тут же с жаром поддержала меня она. — Всю жизнь для себя проживёшь, без мужика, да без деток малых…

Так! Я не поняла, это она меня утешает или издевается уже? Я с недоумением посмотрела на неё:

— Будешь как я, — как не в чем не бывало продолжала вещать старушка. — Всю жизнь мыкаться, зато свободная, и плевать что порой не с кем даже словом перемолвится, зато все будут знать, что тебе никто не нужен. Никто не обидит, никто не предаст.

Слезы незаметно высохли, будто и не было их. Варвара посмотрела на меня как на глупую:

— Если друг настоящий, то обязательно вернётся, а если нет, пусть идёт своей дорогой, и судьбу надо благодарить, что развела вас. Так что бросай реветь и жалеть себя. Не о чем. Иди-ка, лучше делом займись. К Иону сходи, да про деревца фруктовые расспроси. Вечер уже занимается, он уж работать наверно закончил, глядишь и научит тебя.

Я безропотно подчинилась, радуясь про себя, возможности забыть о неприятных мыслях.

Ион, оказался крупным стариком с жидкой бородой, здесь в Ярринке вообще много стариков живёт. Он был местным пчеловодом, и уверял меня, что сад в первую очередь ему нужен из-за пчёл, которые благодаря пышному цветению весеннего сада, дают какой-то фантастически вкусный мёд. Он провёл меня по своему саду, обращая моё внимание на те или иные особенности деревьев, на окраску и форму листьев, отмечал для меня толщину коры, и многое другое. Экскурсия продлилась больше двух часов и вылилась в повышение восприятия, этакий приятный попутный бонус. Видно, что Ион очень гордится своим садом, он мог подолгу рассказывать о том, когда и как посадил то или иное деревце, и почему выбрал именно это, речь его лилась плавно и спокойно, и слушать было его очень приятно. Когда вышли из сада, было уже темно.

— Заболтался я совсем, прости старика, — начал извинятся он.

— Это я вас заболтала, — взяла вину на себя я. — Очень уж мне интересно было послушать. У бабушки Варвары уж больно садик запущенный, хотелось сделать ей приятное, да расчистить всё как следует.

— Знаю, знаю. Раньше там Климент с семьёй проживал, какой сад там был! Я у него учился ведь за деревами ухаживать. Горько думать, что теперь всё там в запустении. Знаешь, дитя дивного народа, приходи-ка завтра, я тебя подучу не только рассказами, а покажу все, как и что делать. Придёшь?