Нэй: мой любимый Прародитель (СИ) - Анна Кривенко
Мое сердце сжалось. Я почувствовал себя немного беспомощным.
Рванув обратно к кораблю, я прошел сквозь его стены и бросился к клетке. Остановившись напротив малыша, который, завидев меня, с надеждой поднял на мое лицо сияющие зеленые глаза, я произнес:
— Я вернусь за тобой, слышишь? Потерпи!
Мальчик судорожно сглотнул и кивнул. Моя внутренность вздрогнула от едва сдерживаемого гнева на опущенных подонков, виновных в мучениях этого маленького существа, но я сдержал эмоции. Не время понапрасну тратить силы!
Мне нужно вернуться в тело, чтобы я смог действовать.
Эта мысль мгновенно заставила меня подняться в воздух, и уже через минуту я нашел себя парящим над крошечным островом Сату, затерянном на просторах Светловодного океана…
Форма острова немного напоминала собой большую неаккуратную кляксу. Его поверхность в основном была покрыта лесами. Но вот на южной его стороне высилась скальные гряды, уходящие основанием прямо в океан.
Ничего особенного, если бы вдруг форма этих скал не показалась мне мучительно знакомой.
Я замер, напряженно вглядываясь вниз. Вот эта гряда напоминает аккуратный полукруг, а здесь он переходит в явный треугольник. Далее — несколько «точек», стоящих в определенной последовательности, а между ними — символ, сформированный несколькими, словно рукотворно обрезанными до состояния столбов скалами.
«Сальян-Зимир-Ариннэ»!
Мое сердце вздрогнуло — если в эфирном теле вообще это возможно — голова закружилась от нахлынувших воспоминаний.
Этот символ, содержащий дорогое для меня имя, знали только два существа во вселенной: я и мой погибший младший сын Сальян! Мы придумали его вместе! Мы придумали его для нас двоих…
Я едва не потерял равновесие от нахлынувших безумных эмоций.
Неужели меня подводит зрение? Или я уже схожу с ума???
Но нет! Это точно он: знак, которого на Ишире просто не могло быть!!!
Глава 37. Зоннёны…
Нэй
Воспоминания вспыхнули четким, но коротким эпизодом.
…Это было утро.
В душе затаилась глубокая тревога, потому что на планете повально гибли живые существа. Я зарылся в свои исследования, пытаясь снизить токсичность яда, которым удавалась подавить концентрацию тьмы в телах.
НИЧЕГО НЕ ВЫХОДИЛО!
Уже не первый месяц я изводил себя до изнеможения, пытаясь продвинуться вперед, но токсичность яда упорно оставалась слишком высокой.
Сальян любил сидеть рядом и наблюдать за мной. Золотые волосы, синие глаза — он был милым и хорошим мальчиком, который трепетно меня любил.
Я отвечал ему тем же, хотя в своей работе часто забывал о его присутствии и просто не замечал.
Но в тот день нас ждало чудо. Смешав вместе яд и очередное синтезированное вещество, я уже без надежды уставился в стеклянный сосуд, аккуратно помешивая жидкость круговыми движениями кисти. Сперва ожидаемо ничего не происходило, и я уже собрался записать эксперимент в раздел бесполезных, как вдруг на дне сосуда что-то вспыхнуло.
РЕАКЦИЯ!!!
Сальян тоже заметил и вскочил.
- Папа, у тебя получилось??? — восторженно прошептал он. — Это сработало???
Я почти не дышал, когда разглядывал все более и усиливающиеся всполохи в тягучей прозрачной жидкости, а потом сделал судорожный вдох и прошептал:
- Да, сын! Получилось!!!
Сальян запрыгал от радости и даже прокрутился вокруг себя несколько раз, словно в ритуальном танце. Его длинная туника едва не задела несколько пробирок на столе. Но я не стал сердиться. Сейчас я был исполнен радостью и надеждой.
— Это поможет нам? — трепетно спросил Сальян, вглядываясь в драгоценный сосуд.
- Возможно… — ответил я. — Очень возможно…
Я провел несколько испытаний с новым веществом и убедился, что токсичность яда уменьшилась на целых сорок процентов. Это была не окончательная, но все-таки победа!
Я ликовал! Сальян бросился мне на шею и поцеловал меня в щеку.
- Папа! Значит, мы не умрем???
Я обнял его.
- Надеюсь, сынок, надеюсь…
- А как мы его назовем? — вдруг встрепенулся Сальян выскакивая из моих объятий. — Это лекарство нужно назвать как-то по-особенному…
В этот момент я задумался о том, что свое открытие я должен очень тщательно скрыть.
Предтечи, охваченные тьмой, могли попытаться навредить исследованиям, ведь мой успех мог означать их полное поражение.
- Нам нужен тайный знак… — согласился я, а Сальян крепко задумался. Его тонкие полоски бровей сгрудились на переносице, и нижняя губа оказалась задумчиво закушена.
Но ненадолго.
Вдруг его личико просияло.
- Папа! Я придумал!!!
Он так горячо это воскликнул, что я невольно умилился.
- И что же выдал твой непревзойденный гениальный разум???
Сальян зарделся от моей полушутливой похвалы.
- Сальян-Зимир-Ариннэ!!!* [что означает — «Сальян сделал это»] — пробормотал он. — Под таким названием никому и в голову не придет считать этот продукт значимым!!!
Я несколько мгновений обдумывал его предложение, а потом рассмеялся.
- Очень забавно, — проговорил я. — Мне нравится! Пусть будет так!!!
Сальян быстро начертил для меня кодовый символ, используя не знаки письма, а адаптированные под них фигуры, и протянул лист бумаги мне.
Используя энергию своего тела, я выжег на пробирке этот символ, а потом крепко запечатал новый продукт.
— Это будет наш с тобой маленькой секрет, сын! — я подмигнул Сальяну, а он расплылся в улыбке от удовольствия.
- Хорошо, папа! Это наш ОБЩИЙ секрет…
***
Меня унесло от острова Сату мощной волной непонятного происхождения. Возможно, так сработали мои проснувшиеся эмоции или же что-то начало происходить с моим телом, но уже через мгновение я стремительно влетел в оное, тут же почувствовав острую боль и невероятно неприятное чувство тяжести.
Не смог даже застонать или открыть веки.
Однако голоса́ услышал.
— Вы… поможете ему?
Мое сердце застучало сильнее. Ангелика! В ее голосе глухое отчаяние. Обо мне?
— Я сделаю всё, чтобы он к вам больше не вернулся, — а это уже Риан. — Вы не в состоянии позаботиться о нем…
Нет! Нет! Мне хочется яростно возразить. Ангелика ни в чем не виновата! И я ни за что не оставлю ее…
Но я не владею собой. Боль только нарастает, а в голове густой и тяжелый туман.
Через несколько мгновений я почувствовал, как меня приподняли крепкие руки, а потом голову вскружило от телепортации…
На некоторое время я отключился, а очнулся
