Академия магии на дистанционке - Ольга Олеговна Пашнина
Раздались аплодисменты. Довольно вялые, подозреваю, каждый, у кого место совести не пустует, устыдился, вспомнив все, что обо мне и Малкольме писали. Да и финал, вместо эпичной битвы двух стервозин превратившийся почти в договорняк, наверняка всех разочаровал.
Но я вдруг ощутила, как с души падает камень. Остановилась посреди коридора, примыкающего к залу, прислушалась к ощущениям и рассмеялась. Легкое, почти незаметное, но сидящее внутри чувство тревоги прошло.
Я свободна! Свободна!
Больше никаких волнений, переживаний и репетиций речей. Можно не ждать результатов, не подсчитывать голоса и не заходить в МагПад, полный гадостей и сливов. Вокруг никто не чихает, тролли делают свою работу, а значит, занятия вскоре возобновят. И я забуду как страшный сон недели, когда была персоной номер один для обсуждений.
Снова стану неприметной второкурсницей Асей.
Но уже без ненависти к себе и влюбленная в самого невозможного мужчину на свете.
Как-то давно, когда я еще была ребенком, нынешний король на инаугурации произнес фразу, ставшую символом его правления.
За корону придется платить.
Король платил несвободой. Невозможностью выбрать, где жить, на ком жениться, где отдыхать и в какой момент с кем встречаться, а с кем порвать отношения. Он платил целой жизнью, посвятив ее Амбрессии. Но это была цена за настоящую корону, за ее власть и силу.
Моя корона должна была быть игрушечной. На ней фальшиво сверкали стекляшки, а золотая краска местами облупилась, обнажив дешевую основу.
И только за шанс получить эту корону, которая не дает власть, я расплатилась дружбой, которой не существовало.
— Надеюсь, тебе этот титул принесет счастье, Дарина, — пробормотала я.
Впрочем, не строя иллюзий. Подруга преподнесет еще много сюрпризов.
На смотровой площадке, куда выходила лестница с четвертого этажа, было невероятно красиво. Впереди простиралась столица, усыпанная огнями. Над головой — звездное небо, непривычно ясное для поздней осени.
Я полной грудью вдохнула свежий запах дождя, опавшей листвы и дыма. Оперлась на перила и, завороженная приглушенными звуками столицы, закрыла глаза.
Генри и Дарина не успокоятся, но единственный способ бороться с ними — это просто жить. Радоваться миру, людям вокруг, мечтать о будущем. Это вряд ли их остановит, зато какие бы гадости эти двое не делали, они не помешают нам быть счастливыми.
— Ты сломала весь конкурс, — раздался голос Малкольма.
Пришлось открыть глаза.
— И что? Меня накажут?
— Не могу же я наказать собственную девушку. Ей только дай повод отправить меня к Осе, есть из соседних мисок.
— Хватит издеваться. Я не специально!
— Ты молодец. — Малкольм остановился рядом. — Получилось эффектно. И достойно. Корону они, конечно, отдали, но королева там совсем не Дарина.
— Да плевать. Ты знал, что это она?
— Догадывался.
— Почему не сказал?
— Вставать между тобой и подругой в начале отношений? Смысл? Ждал, когда ты узнаешь сама.
Я невесело рассмеялась. Если бы за расследование не взялся папа, сколько я бы делала вид, что ничего не понимаю?
— Ты сказала правду? Ты больше не ненавидишь себя?
— Нет. Я вижу, как много людей считают меня красивой, влюблена, как выяснилось, немного одарена. Не могу сказать, что все, теперь я уверена в себе, но однажды и это случится. Раньше я не понимала, что такое быть демоном. От меня никогда не скрывали эту историю. Папа встречался с девушкой, они собирались пожениться, но началась война с Орхаром. Его отправили работать под прикрытием, и они расстались.
— Ты о маме?
— О маме, которая вырастила меня. В Орхаре папа встретил демоницу. Они влюбились друг в друга, провели несколько месяцев вместе. Потом папе пришлось вернуться домой, и она отказалась ехать с ним. Спустя несколько лет, когда война закончилась, а папа уже был женат, он вернулся к прежней девушке, демоница связалась с ним. Ее дом был разрушен во время боев, работы не осталось. Она не могла воспитывать и содержать ребенка, о котором папа даже не знал. Когда он приехал, ее уже не было. Сбежала, оставив меня дома, в ожидании отца.
— Мать года, — хмыкнул Малкольм.
— Ага. Папе пришлось меня забрать. Мама с трудом смирилась с чужим ребенком, несмотря на то, что я была зачата, когда они официально не встречались. Но она никогда не делала различий между мной и остальными детьми. И стала лучшей мамой на свете.
Он притянул меня к себе и уткнулся носом в мои волосы. Так тепло и приятно. Лучший финал конкурса на свете.
— Когда ты сказала это в прошлый раз, я понял, что влюбился.
— Вас, мужчин, не понять.
— Кстати об этом. Отец рассказал тебе о своей работе?
— Да. Я пообещала никому не говорить. Есть что-то еще, что я должна знать?
— Возможно. Я говорил, что твой отец спас меня и пристроил в армию, но это не совсем правда. Твой отец действительно вытащил меня из разрушенного города. И действительно привез в Амбрессию. Но я служил не в армии, а в разведке. Работал на твоего отца, был шпионом в Орхаре.
Малкольм поморщился, словно воспоминания причиняли боль.
— Он тебя заставил?
— Хочется сказать, что да. Но на самом деле у меня просто не было выбора. Твой отец — не благотворительная организация. В отличие от тебя, я не был его сыном. И пятнадцатилетний подросток, приведенный в дом, вызвал бы очень много вопросов. Он сделал что мог. Я радовался тому, что больше не нужно рисковать жизнью, выбираясь за водой и голодать неделями так, что даже не хватало сил на обращения. Я недолго колебался. Предал Орхар. Вот такой вот я человек, Анастасия, и если хочешь мое мнение — тебе такой не нужен.
Затаив дыхание, я слушала, как его сердце бьется чаще. Слушала и улыбалась от мысли, что Малкольм ждет, что я отвечу. Ждет и волнуется. Даже неприступному преподавателю магии огня, которому я так и не сдала экзамен, есть чего бояться.
— Я же внебрачная дочь разведчика. Рогатая и хвостатая дочь. Да мне плевать, кем ты был. Абсолютно верный стране Генри превратил мой год в ночной кошмар. Хотя я понимаю, почему ты так относишься к отцу.
— Я благодарен Братису за то, что имею. И просто перекладываю на него вину за
