Рыцарь для леди - Елизавета Владимировна Соболянская
— Не печальтесь, леди Фенвик, возможно мы еще вернемся. Да и не так уж много я сделала в Лиме.
— О, миледи, вы недооцениваете свой вклад! — заверила меня наша добрая хозяйка. — Право слово, я впервые вижу, как молодые вертопрахи перестали бояться женитьбы, а юные леди прилежно изучают книги по этикету и ведению хозяйства! Маменьки не могут нарадоваться!
Я только посмеялась в ответ. Вещи были уложены, комнаты прибраны, билеты на утренний поезд куплены. Чтобы успокоить мое волнение, мы с Себастьяном отправились на прогулку перед сном, а когда вернулись, навстречу выбежала Мирка:
— Миледи, вас ждет гость!
Недоумевая, я сняла шляпку и перчатки, положила их на столик в прихожей и вошла в гостиную. В кресле у окна сидел мистер Брейди и с невинным видом пил бренди из наших запасов.
— Леди Бристоль! — гость воспитанно вскочил. — Простите, что потревожил. Я к вам с письмом от… Его Величества!
Я почти упала мимо кресла, но Себастьян недрогнувшей рукой помог мне сесть и налил в бокал шерри.
— Мистер Брейди, — сказал он строго весьма низким голосом, — на каком основании вы пугаете мою невесту?
Сыщик принес извинения и, пока я по капле цедила шерри, рассказал, что побывал в Форше, отыскал нас в Лиме и, завершив свою поисковую миссию, отправился в столицу.
— Я удостоился аудиенции у Его Величества. Если коротко, нашего монарха интересовал не только результат моих поисков. Когда я закончил свой рассказ, Его Величество просил меня передать вам это письмо и считать возложенную на меня миссию законченной.
Спиртное помогло, и я потянулась за ножом для вскрывания писем. Себастьян меня опередил – вручил свой перочинный нож. Королевская печать поддавалась плохо, но наконец мне удалось ее сломать. В конверте обнаружилось приглашение на аудиенцию!
На всякий случай там было указано четыре даты, и ближайшая была ровно через два дня после нашего вероятного прибытия в столицу!
Я сглотнула, отпила еще шерри и спросила сыщика:
— Его Величество был очень зол?
— Мне показалось, он был озадачен, — признался Брейди, — впрочем, я не так хорошо знаю нашего короля.
— Что ж, это приглашение ничего не меняет, — решила я, — утром мы в любом случае едем в столицу, встречаемся там с мистером Боументом и подаем бумаги на возвращение моего приданого. А дальше будет видно.
Себастьян сжал мою руку, соглашаясь. Сыщик взглянул на нас и откланялся, сказав, что возвращается в столицу тем же поездом.
Глава 50
Ночь я провела практически без сна, и только нежные ласки Себастьяна позволили мне забыться к рассвету. Увы, вставать пришлось рано. Проснуться помог крепкий чай, а потом уже и времени не осталось – экипаж ждал, и мы поспешили на вокзал.
Дорога до столицы стала бы для меня изнуряющей, но я снова начала принимать микстуру доктора Смолетта. А Себастьян, отвлекая меня от тревог, предложил принять участие в его маленькой шутке. Мой жених решил написать книжечку якобы народных песен под женским псевдонимом, а мне предложил ее проиллюстрировать.
Я увлеклась идеей, поэтому большую часть времени мы сидели за столиком с блокнотами. Он писал “народные” тексты, а я делала наброски или просто записывала идеи для оформления той или иной песни. Потом поблизости раздались звуки гитары, и нам пришло в голову попробовать положить слова на музыку. Мы нанесли визит в соседнее купе и с удивлением увидели в нем новобрачных! Оказывается, капитана Брэмса вызвали в столицу по служебным делам, и он взял молодую жену с собой, чтобы показать Эжени большой город.
— А с кем же вы оставили братьев? — удивилась я.
— Дик и Седди готовятся к поступлению в морскую школу, — с улыбкой сказала молодая миссис Брэмс. — Капитан нанял для них учителя, и тот вполне справляется.
— А…
— Папенька уехал в монастырь смиренных братьев. Сам. Сказал, что вернется, если поймет, что справился со своими трудностями.
Эжени опустила взгляд на свои руки. Она все еще чувствовала себя неловко, когда говорила об отце. Но Брэмс немедля пожал ей руку, и молодая женщина воспряла. Замужество удивительно красило ее, и я порадовалась за эту пару.
Между тем Себастьян объяснил, для чего мы заглянули к соседям, и капитан расцвел. Оказывается, это он играл на гитаре, и пусть инструмент был не особенно хорош – он попросил его у проводника, зато играл “морской волк” очень недурно и быстро подобрал мелодии к уже написанным “народным песням”.
Себастьян радостно сделал пометки аккордов у каждого текста, а Эжени просто напела слова приятным мягким голосом.
В приятной компании время бежало еще быстрее, и когда мы добрались до столицы, расставаться не хотелось. Впрочем, капитан сказал нам название гостиницы, в которой они остановятся, и предложил встретиться через несколько дней и пообедать.
— Мы задержимся в столице по крайней мере на месяц, — сказал он, — и будет приятно пообщаться со знакомыми. Эжени немного пугает местное общество.
Мы заверили его, что будем рады повидаться, и отправились на Зеленую улицу.
Мистер Бриггс встречал нас с торжественностью и апломбом старого слуги.
Горячий обед подали, как только мы умылись. В купальне исходили паром две большие бадьи с кипятком, а новенькие слуги получили чистое белье, форму и наказ идти мыться и есть, пока господа обедают.
Мы спешили. Путешествие нас измотало, а еще впереди маячила аудиенция, так что времени на отдых было немного. Отдав должное кулинарным талантам миссис Бриггс, я попросила дворецкого отправить посыльного за портным. Мой гардероб безнадежно устарел, и для аудиенции мне нужно хотя бы одно новое платье.
Купание, короткий сон и деликатный стук в дверь спальни:
— Миледи, портной пришел!
Я спустилась вниз в домашнем платье. В конце концов, придется снимать мерки, да и портному не привыкать видеть клиенток в полуодетом виде.
Мистер Финн был счастлив меня видеть. Он рассыпался в комплиментах моему цвету лица и страшно обрадовался, когда я поставила ему задачу.
— Дорогое траурное платье, мистер Финн. Для посещения дворца. Лучше всего тафта и серебряное кружево. Уже весна, но мой траур все еще строг.
— Миледи, помилуйте, прошло больше полугода! — портному явно хотелось сшить что-то более светлое, подходящее блондинке, но я заверила его, что дворцовый этикет максимально строг, и мы
