Ведьма на выданье - Марина Сергеевна Комарова
— А развод зачем просил? — брякнула я первое, что пришло в голову.
— Ещё надеялся, что ты одумаешься и дождешься Выданья, чтобы получить дар князя. Но ты…
С этими словами он впился в мои губы, целуя жестко и болезненно.
Я замерла от омерзения, не в силах пошевелиться. Но потом очнулась от оцепенения и со всей дури двинула ему коленом между ног.
Лешек охнул от неожиданности и ослабил хватку.
И тут всё задрожало, а потолок начал осыпаться прямо на голову.
Я заверещала, Лешек отскочил от меня в сторону. Удалось только услышать:
— Мы ещё увидимся.
После этого дышать стало невозможно, перед глазами всё зарябило, и я совершенно бессовестно рухнула в обморок. Второй раз за короткое время.
Правда, поваляться и изобразить из себя жертву не дали. Кто-то поднял меня и тряс, пытаясь привести в чувство. Лёгкая пощёчина заставила взвизгнуть и пнуть обидчика. Тот явно не рассчитывал на такую реакцию, потому что сдавленно охнул.
Тут же послышался низкий смех, и я узнала Малгожату.
— Это чтобы не распускал руки.
— Это была скорая помощь, — ответил ей низкий мужской голос.
Приоткрыв глаза, я потеряла дар речи. О… всё же я неплохо полежала в обмороке. Потому что меня перетащили на чистую постельку в просторную комнату. Надо мной склонилась Малгожата, а из-за её плеча выглядывает Вислава. Последняя бледна, да ещё с синяком под глазом, но держится бодрячком.
А вот прямо возле меня, на стульчике у кровати сидит Марк Горневич собственной персоной. Именно он пытался привести меня в чувство и получил за это.
Совесть только прошептала на ухо: «Так ему и надо!»
Кажется, Горневич рассмотрел моё выражение лица, потому что немного отодвинулся. На всякий случай.
— Алина, как ты себя чувствуешь? — с беспокойством спросила Малгожата.
Проанализировав ощущения, я поняла, что ничего не болит и всё прекрасно. Даже странно, ведь на меня тогда что-то упало. Или это были фантазии?
— Князь пытался быть аккуратнее, но тебе всё равно досталось, — добавил Горневич. — А теперь хватит так на меня смотреть и расскажи, что случилось.
— Как заслужил, так и смотрю, — фыркнула я.
Горневич недобро прищурился, но от меня не укрылось, что рука Малгожаты легла на его плечо. Так-так, останемся с тетушкой наедине, всё вытрясу.
— Алина, разборки потом, — тихо сказала Малгожата. — Расскажи всё. Возможно, это поможет поймать Лешека.
Имя мужа заставило вздрогнуть и собраться. Мысли разбежались в разные стороны, словно крысы с тонущего корабля. Так, ну-ка намотать сопли на кулак и думать!
Мой рассказ занял каких-то пятнадцать минут. Я затаила дыхание, ожидая, что скажут Марк и Малгожата — ибо, как выяснилось, Вислава пришла в себя не так давно. Ей просто не повезло: обломок двери по касательной задел её голову, на время лишив сознания.
— Скажешь спасибо своему волколаку, — сообщила Малгожата. — Он оказал неоценимую помощь. Ну и Бецику, который меня отыскал и забил тревогу.
— Спасибо, — пробормотала я, не зная, к кому обращаюсь.
— Князь поднял на уши всех, — продолжила тётушка. — Сначала искали в замке, потом волколак показал направление. В итоге нашли вас в заброшенном склепе в Княжеских садах. Только вот стоило Шлях-Успенскому всё разнести к кузяковой бабушке, как Лешек жуткой тенью взмыл вверх и рванул с такой скоростью, что его не успели схватить.
— Итог неутешителен, — выдохнула Вислава. — Князь рвёт и мечет в погоне за Лешеком.
— Смолью, — поправила я. — Это ведь она заняла его тело и вершит вот… такое…
Повисла тишина.
— Какие будут предложения? — спросила я, уставившись в окно.
Правда, ответа не ждала. Я всё равно не буду сидеть сложа руки. Надо его найти, помочь избавиться от этой гадости.
Смоль… Мозг вдруг озарило такой яркой вспышкой, что я не сразу поняла, где нахожусь. Воспоминания. Чертовы воспоминания Алины Каторжинской, которая была прежде.
Смоль… живая и бестелесная. Она вцепилась мертвой хваткой в Тадеуша. Толкала его на разные нехорошие поступки, высасывала жизнь. Когда он погиб, сумела перебраться в Анджея. А незадолго до его исчезновения — в Алину. Именно поэтому стала происходить ерунда с её силами и возможностями колдовать. Алина нашла выход — перевоплощение через пани Валевскую, — но всё же не рискнула открыть правду своей сообщнице.
Смоль снизошла до Алины, мысленно общаясь с ней. Сама сказала, что может перебираться из тела в тело через эмоции. Родственная любовь, крепкая дружба… а лучше всего — огненная страсть. Прежняя Алина не была влюблена в Лешека, но всё равно хорошо к нему относилась, как к другу детства. Поэтому смоли удавалось перескакивать в его тело, пусть и ненадолго. А вот в Виславу — никак. Ненависть между племянницей и теткой сделала своё дело.
Я провела ладонями по лицу. Так, Алина, думай давай, часики тикают, тьфу, время идет. Как выгнать из Лешека эту дрянь?
Горневич тем временем переглянулся с Малгожатой. Потом поднялся и подошёл к окну. Я покосилась на него. Почему такое странное ощущение, что он кое-что знает?
Вислава тоже подобралась, почувствовав повисшее в комнате напряжение.
— Пан Горневич, вы что-то… знаете? — осторожно поинтересовалась я, закусив губу.
Он не ответил, только бросил на меня такой взгляд, что тут же захотелось вскочить и забраться на башню Вайвельского замка с криком: «Живоглотушка, а вот и я!»
Малгожата чуть склонила голову к плечу.
— Марк?
Со двора послышались крики. У меня внутри всё сжалось. В окно, едва не влетев лбом в раму, ворвался Бецик и завопил:
— Поймали! Его поймали!
Вопреки всем желаниям и жажде увидеть Лешека, меня никуда не пустили. С одной стороны, это правильно, с другой — бесит невероятно. Ещё и местный лекарь пришёл, осмотрел меня и разогнал всех по комнатам.
Хорошо хоть Бецик умудрился спрятаться под кроватью и громко не сопеть в две дырки. Лекарь ушёл, оставив нас в гордом одиночестве. При этом перед тем, как слишком громко закрыть дверь, ещё и ехидно сообщил:
— Вам, пани Каторжинская, прописывается покой. И оставаться в постели. Вы, конечно, гостья князя, но я головой отвечаю за здравие всех находящихся здесь. Поэтому настоятельно рекомендую не спасать тех, кого уже не спасти, и оставаться здесь.
Я так вспыхнула, что аж поперхнулась от негодования. Нет, надо же, какой нахал! Головой он отвечает! Да… да кто разрешал говорить со мной в таком тоне? Гостья князя?
