Попаданка за штурвалом - Мстислава Черная
Дальше можно не смотреть, но я хватаюсь за бок, опускаю взгляд. Ноги оливковые, тоже когтистые. Назад меня тянут, вероятно, крылья. Раскрыть их, чтобы убедиться, не получается. Они ощущаются бесполезным грузом и не слушаются. Я не представляю, какими мышцами их двигать.
Может, мне их заранее порвали, как Джен, поэтому не получается?
Сиян вздёргивает меня на ноги и довольно грубо оттаскивает к стене. Едва она меня отпускает, я сползаю на пол, потому что ноги… не столько не держат, сколько не слушаются. Я на них как на ходулях.
— Ты сумела похитить Джен и никто не заметил?
— Похитить? Нет. Купель нужна не для того, чтобы поменять души, а чтобы поддержать в теле без души жизнь Джен я навестила поздно ночь, забрала душу и тотчас дала телу новую душу. В чём, по-твоему, причина тяжёлой болезни Джен? Тела демонов в этом плане гораздо привлекательнее, они восприимчивы. Вскоре у тебя даже проявятся черты лица, которые ты считаешь своими родными. Будет интересно взглянуть, будешь ты похожа на Джен как сестра, или будет восстанавливаться твоё прошлое лицо.
Второй раз легче. Я по стеночке поднимаюсь.
Во второй купели плавает многострадальное тело Дженсен.
Надо во что бы то ни стало вернуть кольцо…
— А в кого ты подселила душу этого тела?
Странно, но по поводу своего второго перерождения я почти ничего не чувствую. Или правильнее сказать, что я опустошена? Лишившись человеческого тела, я лишилась и будущего с Миланом. Возможно, он мог бы принять меня с когтями и крыльями, но всё гораздо проще — Милан не может жить на отравленном континенте, а для меня отныне закрыты острова.
Я не переживаю по единственной причине — я не уверена, что у нас это будущее вообще есть. Сиян слишком близко подобралась к своей цели, какой бы именно она ни была.
— Отпустила за Черту. Зачем мне тусклый светлячок? Я предпочитаю яркие огни.
— Тусклый?
— Да. Души неразумных бледные и маленькие, в отличии от душ разумных. Ярче только души богов.
Сиян отвечает неожиданно охотно и доброжелательно.
Впрочем Сиян не раскрыла мне никаких особенных тайн.
— Мило, — хмыкаю я и отталкиваюсь от стены, чтобы сделать шаг.
Я рассчитываю, что Сиян, занятая алтарём, не сразу обратит внимание на мой манёвр. Она занята алтарём — направляет на него поток магии.
— Куда это ты собралась, Аля? — удивляется она. — Извини, тебе придётся подождать, Аля.
Взмах руки, и передо мной возникает прозрачная плёнка, очень похожая на ту, которая перекрывала проём. На моё приближение преграда реагирует угрожающим потрескиванием, и я отступаю. Раз у Джен не получалось прорваться, то у меня сейчас тоже не получится.
Сиян запрыгивает на алтарь:
— Аля, сейчас ты увидишь нечто.
Я пробую ударить по преграде, но нет, я слышу потрескивание, и магия отбрасывает меня к стене. Сиян укоризненно цокает, но тотчас теряет интерес к моему трепыханию. Бросив пустые попытки выбраться, я концентрируюсь на происходящем. Возможно, я смогу понять, что и как сделать в будущем?
Скрестив ноги, Сиян на первый взгляд ничего не делает, просто сидит, на начинает светиться напитанный её магией алтарь.
На светлой коже проступают стремительно чернеющие пятна, будто то тут, то там кожа обугливается. Выглядит жутковато, но я не верю, что Сиян сама себя сжигает. Это что-то другое. Сиян будто в чёрную статуэтку превращается. Зрелище даже эстетичное, пока чернота не начинает осыпаться хлопьями, всё больше и больше напоминая пепел. Или прах.
От Сиян остаётся невнятная серо-грязная нематериальная тень. Так выглядит её душа? Сиян знает, что она не похожа ни на светлячок, ни на огонёк, а на грязную тряпку?
Поток идущей от алтаря магии усиливается, проходит сквозь тень, наполняя её мощью и объёмом.
Магия поднявшись подобно струе фонтана обрушивается вниз, в купель, где оставлено тело Дженсен. Сияние ослепляет, и я перестаю видеть, что именно происходит.
Феерия света стихает.
Со своего места мне не видно, что происходит в чаше. Складывается ощущение, что Сиян исчезла, и я осталась в одиночестве, но это, конечно же, не так.
В зале настолько тихо, что кроме угрожающего потрескивания невидимой преграды, я слышу биение своего нового сердца.
Ждать невесть чего, плохая идея, и я начинаю переступать с ноги на ногу, двигать пальцами, кистями. Пытаюсь втянуть когти, но ничего не получается, как и с крыльями. Я выполняю самые примитивные упражнения, чтобы освоиться с новой оболочкой.
Интересно, если Сиян теперь в теле Дженсен, эманации Бездны её убьют? Вряд ли.
Проходит около получаса, если не больше. Над бортиком купели поднимается рука. На пальце, в стекающем желе, моё кольцо. Может, у меня ещё будет шанс его сорвать? Сиян медленно нащупывает бортик. Над краем появляется её голова. Очень странно смотреть на себя со стороны и знать, что это уже не я.
— Ха…, — Сиян ломает тишину. — Я стала ещё красивее, верно?
— Тебе совсем не жаль своей родной внешности?
— Не-а. С чего бы? Ты ведь не носишь свои детские платья, бесконечно перешивая и добавляя тканевые вставки, чтобы подогнать под свой новый рост?
Она садится на бортик, болтает ногами, отчего повсюду разлетаются брызги желе, но Сиян это не беспокоит. Я с каким-то злорадством отмечаю, что ей тоже требуется время, чтобы привыкнуть к новой оболочке.
— Ты пожертвовала крыльями? — продолжаю я разговор.
— Какая ты всё-таки любопытная! — смеётся она. — На первое время придётся отказаться от полётов. Аля, ты ведь видела? Демоническое тело уступило душе и приобрело прошлые черты новой личности. Со мной будет точно также. Вскоре я обрету и когти, и крылья.
Значит ли это, что сейчас она слаба?
— Тогда почему за пять лет я не обрела свои прошлые черты?
— Потому что ты заняла тело равного тебе создания. У низших демонов нет разума, поэтому их тела пластичнее и воспримчивее. Я же, уж прости за прямоту, превосхожу тебя или джен в разы просто потому что вам нет и сорока лет, причём на двоих, а у меня за плечами тысячелетие.
Логично вроде бы.
Сиян может врать. Гораздо больше я доверяю Джен — её прогноз сбылся. Но послушать стоит.
Проходит ещё минут десять, прежде чем Сиян поднимается. Она как и я начинает с лёгких упражнений, привыкает к ощущениям и неприязненно передёргивает плечами. Я подозреваю,
