Брак по расчету, или Счастье для кимтарцев (СИ) - Полынь Кира Евгеневна

Но я не боялась.

Тело словно наполнилось тяжелым пухом, стало мягким, но таким неподъемным, что я даже не смогла поднять руки, позволив им лежать безжизненными конечностями, пока кимтарец мягко раздвигал мои бедра.

— Нам много не нужно, верно? Только метку. Кончишь для меня, легковерная госпожа? Мне называть тебя госпожа? Нравится такое? Отвечай.

— Нет.

— И как бы ты хотела, чтобы я тебя назвал? Отвечай.

— Иянна. Ия.

Мне было… все равно. Абсолютно. В голове трещал нарастающий шум тишины, а глаза остановили свой взгляд на маленькой родинке на чужом плече. Крохотной и ровной, словно угольная крошка врезалась в кожу и замерла на нем в вечном отпечатке.

— О чем думаешь? — хрипло спросил мужчина, прижав пальцы к самому сокровенному.

— О родинке.

— Что?

Движение замерло.

— О родинке. На твоем плече. Она такая примечательная. Мило смотрится.

Мужчина отшатнулся и громко выдохнул через нос, отняв от меня свои пальцы и вновь выстраивая дистанцию. Он таращился на меня как на сумасшедшую, ненормальную. Прищурившись, все же склонился ниже, пытаясь поймать мой взгляд.

— Ты здоровая, Иянна? Или у тебя с головой непорядок?

— С чего ты взял?

— Я планировал довести тебя до оргазма и точно не рассчитывал, что ты будешь думать о моих родинках в такой ответственный момент.

— А на что ты надеялся? — теперь удивления не сдержала я. — На взаимность? Извини, но в моменты сопротивления я поступаю точно так же, как ты — ухожу в себя.

Припомнив его поведение на отборе, когда он резко отстранился от всего происходящего, я вновь уперлась взглядом в черную точку на светлой, даже немного бледной коже.

Нет, страшно мне определенно не было. Скорее никак. Легкая сонливость туманила голову, лишая сил, и было лениво даже моргнуть, а не то что воспылать ответной страстью.

— Очнись, — прошептал он, и весь этот вязкий туман резко отступил, позволяя вдохнуть и понять, как же я на самом деле напугана.

Спасало только то, что Аметист не двигался, убрал свои руки от самых интимных мест и сейчас с напряженным молчанием пытался понять мои мысли по лицу. И, судя по всему, они ему не очень-то нравились.

— Тшшш, — поймав кончиками пальцев мой подбородок, мужчина вынудил смотреть ему в глаза. — Тихо. Я ничего не делаю. Дыши. Дыши, легковерная госпожа.

Он замолчал, давая мне время отдышаться и успокоить разогнавшееся сердце до состояния, когда вернется способность мыслить, а паника отступит на несколько шагов назад, отпустив горло.

— Ты хочешь быть сверху? Так ведь чувствуешь себя безопаснее.

Не дождавшись ответа, сжал мою талию и ловко перевернулся, опуская мое каменное тело на свои бедра. Голые бедра.

Взгляду открылся натренированный пресс с четкими рисунками мышц, гладкая грудь с темными кружками сосков, выразительный кадык и очень красивая линия плеч.

Подтянув себе под спину подушку, он почти сел, вновь возвращая свои руки на мою талию, и слегка растирая кожу по-мужски шершавыми подушечками пальцев.

— Я мог бы заставить тебя раздвинуть свои чудесные ноги и кончить лишь за пару мгновений, одними только словами. Потом стереть это из твоей памяти и вложить какой-нибудь извращенный бред, что любят эти твари. Но не буду. Ты смешная и неожиданная, госпожа с сюрпризом.

— И что мы тогда будем делать с меткой?

— Делать ее, — улыбнувшись краешком губ, кимтарец с вызовом качнул бедрами.

— Что тебе нужно, чтобы чувствовать себя в безопасности и возжелать меня?

— Знать… тебя. Хотя бы… — промямлила я, стараясь удержать себя в сидячем положении и не опираться на крепкую и несомненно горячую мужскую грудь.

Аметист прищелкнул языком и поморщился.

Его ладони, сухие и обжигающие, потянулись выше, к лифу, неторопливо сбивая тонкие лямки с плеч. Он думал. Зрачок в ярких глазах сузился, делая взгляд отрешенным, а руки, словно живя сами по себе, медленно меня раздевали.

— С этим сложности, госпожа. Давай ты попробуешь просто представить, что мы давно знакомы. Могу с этим помочь, — предложил он, намекая на свои способности.

Я раздумывала недолго и согласно качнула головой, шумно сглатывая вязкую слюну, заполнившую рот.

— Ты знаешь меня, — протянул он голосом, в котором рассыпался бархат. — Ты очень хорошо знаешь меня, госпожа. Мы так давно не виделись, целую жизнь. Я так скучал.

Став тише, мужчина приблизился, замирая почти вплотную к моим губам.

Он прав. Мы очень давно не виделись. Жизнь — это так долго.

Грудь заполнила дикая, неподъемная тоска и желание как можно быстрее наверстать упущенное.

Потянувшись первой, я мягко прижалась к сухим губам, закрывая глаза и пробуя их на вкус. Мягкие, сладкие, словно Аметист совсем недавно пил фруктовый сок, и природный сахар все еще окутывал чужой рот.

Он не торопился, лишь тихо порыкивал, отвечая взаимностью. Разомкнув губы, позволил мне углубить поцелуй, сплестись языком и тихо застонать.

С шорохом на постель упал лиф, оставив меня только в частично разорванной юбке. Грудь стянуло сладким спазмом, соски требовательно сжались, умоляя о внимании, ласке.

Чуть подавшись вперед, я коснулась чувствительной кожей мужской груди и царапнула ее острыми горошинами, заставляя мужчину хрипло застонать, подхватывая меня под ягодицы и притягивая ближе, полнее.

Да, целая жизнь — это так долго… Я скучала…

Дрожащими пальцами, будто боясь, что он исчезнет и вновь оставит меня одну, я погладила каменные плечи, медленно уводя руки к пепельным волосам. Серые, словно седые пряди послушно скользили по костяшкам, позволив себя прочесать, и Аметист вздрогнул, крепко зажмуриваясь.

— Ты странная госпожа, — прошептал так тихо, что я едва смогла расслышать. — Слишком нежная.

Резко толкнув меня в грудь, кимтарец уложил мою спину на свои согнутые в коленях ноги, широкой ладонью рисуя черту от ключиц до самого пупка.

Остатки юбки, сдавшись, покинули мое тело, и теперь двое обнаженных могли полностью изучать друг друга, сливаться в единое целое, чего мне так хотелось. Но Аметист медлил.

— Видишь, я совсем не страшный. А ты красивая, хоть и маленькая, — вымученно улыбнувшись, кимтарец сжал ладони на моих бедрах, слегка приподнимая их в воздух. — Что ты хочешь со мной делать?

— Поцеловать, — прошептала, не слыша собственного голоса. — Обнять… Я так скучала без тебя… Так долго…

— Позволишь мне самому тебя ласкать? — рвано кивнув, оказалась уложенной на лопатки, головой на мягкой подушке, и под внушительным горячим телом. — Получай удовольствие, госпожа. С сегодняшнего дня я всегда буду рядом с тобой. Всегда. Никогда тебя больше не оставлю.

Медленно, но упрямо толкая бедрами, Аметист крепко сжимал зубы, стараясь не торопиться. Растягивая меня под себя, расталкивая узкие стеночки в стороны, мужчина закатил глаза, как только крупная головка проникла в мое нутро, пульсирующее от восторга.

Хотелось задохнуться. Дышать так глубоко и часто от радости, что шумное дыхание незамедлительно превращалось в стоны. Внизу все горело и пульсировало, вздрагивало и позволяло в самых мелких деталях ощутить мужское достоинство.

— Еще немного, госпожа. Я буду в тебе, дам тебе то, чего ты так хочешь.

Прикосновение чужих бедер к моим горячим касанием подчеркнуло откровенную близость. Помогая себе руками, мужчина мягко развел мои ноги еще сильнее, сближаясь, склоняясь над моей запрокинутой головой, ошпаривая тонкую кожу шеи огненным дыханием.

— В тебе так тесно, с ума можно сойти, — шептал сбито, напоминая о себе. — Так горячо, влажно…

Пошлые словечки только поднимали искрящиеся снопы искр, заставляющие выгибать грудь ему навстречу, прикусывать губы от обрушившихся на возбужденные соски поцелуев.

Медленно, чувственно и плавно… Аметист будто давал мне время, позволял привыкнуть, оценить нашу тоску по достоинству. Захлебнуться в ней.

Перекатившись в сторону, кимтарец увлек меня за собой, вновь возвращая наверх. Вцепившись руками в изголовье кровати, он рвано потянулся, самовольно хватаясь за деревянные поручни, и криво улыбнулся.