Змеиный крест (СИ) - Энни Вилкс
— Нужно заплатить? — спросила она сама. — У меня сейчас нет денег.
— Я говорил не об этом. — Син налил еще один стакан воды и передал его Алане. От студености и чистоты вкуса мысли чуть прояснились, но дрема продолжала склеивать непослушные веки. — Контракт на обучение мы не подписываем, заключаем устную клятву. И мы никогда не брали с наших послушников денег, раз ты заговорила об этом.
— А чем еще можно заплатить?
— Каждый закончивший обучение дает клятву первые пятьдесят лет после выпуска служить одному из директоров Приюта Тайного знания, об этом подробнее ты узнаешь позже. Сейчас же я же говорил о том, что жить тебе теперь нужно будет в корпусе…
— Извините, — остатки сонливости Аланы как рукой сняло. — Пятьдесят лет служения? Это что значит?
Син заинтересованно повернул голову.
— Это — то же, что ты делала всю свою жизнь.
— Син, — предупреждающе раздалось из-за ее спины, и Алана с небывалой благодарностью почувствовала себя защищенной.
— Келлан, успокойся, я не пытался оскорбить твою протеже. Я сказал правду. И объяснил ей на примере, что в служении нет ничего постыдного. Обычно, — обратился он уже к Алане, — мы даем послушникам выбирать, кому присягать. Но в твоем случае ты присягнешь мне.
— И что подразумевает эта присяга?
— Выполнение моих приказов и посвящение своей жизни интересам Приюта на пятьдесят лет. — Син сел напротив Аланы, скрестив свои длинные ноги и подперев кулаком щеку. Он выглядел скучающим. — Все как обычно.
— Любых приказов? — уточнила Алана. — А передумать я смогу?
— А ты захочешь? — осведомился Син все так же скучающе, но Алана видела, что в глубине его глаз мерцает огонек.
— Я не знаю, — ответила Алана. — Я вас не знаю.
— Действительно, — согласился Син. — Что ж, пусть Келлан тебе обо мне расскажет. И о присяге, раз уж ты так испугалась, что лично я нахожу чрезмерным для того, кто привык служить. Все наши послушники легко соглашаются на служение.
— Возможно, они просто не представляют, что это такое, — храбро ответила Алана. Присутствие за спиной Келлана, который почему-то — она точно знала — был на ее стороне, успокаивало и придавало сил.
Син задумчиво гладил свои губы кончиками пальцев.
— Хорошо. Мы поговорим об этом позже. Посоветуйся с Келланом, со своей подругой, с другими слугами, с кем хочешь. Приветственная церемония сразу после праздника Нанесения, но поговорить с другими директорами тебе придется в ближайшее время.
Он плавным рывком поднялся на ноги и снова, как кувшин ранее, прямо из воздуха достал золотое кольцо в виде двух переплетенных змей, кусающих хвосты друг друга. Символ был жутковатым, по спине побежали мурашки от одного лишь взгляда на него. На ощупь он был холодным и тяжелым, совсем чужим. Алана покорно приняла его из рук директора, стараясь не вглядываться в глаза змеек, и спрятала в карман платья.
— Нет, надень, — настоял Син.
Девушке пришлось подчиниться. С неожиданным омерзением она позволила чешуйчатым спинам и хвостам коснуться своей кожи — и тут же резко выдохнула, ошеломленная ясностью собственных мыслей. Казалось, то, что раньше было негромким гулом, стало единственным и очень чистым звуком в пустой комнате.
— Не снимай его по своей воле, — дал ей указание Син, садясь за стол и раскрывая книгу. — Келлан, отведи ее в ее новую комнату. Пусть возьмет и печать послушника, чтобы ее пускали в библиотеку, пока она, — он неожиданно для Аланы улыбнулся, — размышляет, стоит ли овладевать всеми тайнами мира.
46. Келлан
Вечером ему все-таки пришлось разлучиться с Аланой, чтобы она поспала без стеснения, и теперь Келлану было неуютно. Что-то внутри него звало его вниз, к маленькой кухоньке, из которой эта невероятная девушка пока все же отказалась переезжать. Ему казалось, что Алана снова может пропасть, убежит ночью, чего-нибудь испугавшись, и что он больше не увидит ее.
Он прогнал эти мысли, посчитав их необоснованными.
Как всегда, устроившись на балконе с чашкой горячего отвара, Келлан вспоминал, как сонная и измотанная неожиданным для нее испытанием, Алана опиралась на его руку, как он поддерживал ее за тонкую талию, теплевшую через тонкую ткань платья, как девушка пошатывалась от усталости, позволяя Келлану вести ее по лабиринту тропинок, как посмотрела ему в глаза напоследок, прощаясь — будто хотела обнять, но никак не решалась.
Алана молчала всю дорогу до кухни, но Келлану не нужно было читать ее мысли, чтобы понять, о чем она думает: девочка не хотела давать клятву.
Это было как минимум необычно. За все те годы, что он служил в Приюте, ни один из тех, кому предлагались, как выразился Син, все тайны мира, не пытался избежать такой скудной платы за них. Келлан слышал от отца, что лишь единожды ученик отказался от принесения клятвы и оставил Приют через год. Кажется, это был знакомый Келлфера, кто-то из сильных магов, решивших осваивать тайный язык в дополнение к прочим своим навыкам. Келлфер говорил, что и года тому магу было достаточно, чтобы понять основы и изучать дальше науку шепчущих самостоятельно.
Но Алана бывалым магом не была. И никто из несведущих в этом искусстве людей, что оказались на пороге открывающихся возможностей, особенно после лет непростой и безголосой жизни, не отказывался. Кроме Аланы.
Келлан задумался, разглядывая чуть мерцавшие в лунном свете верхушки покачивающихся елей.
Возможно, дело было в другом принципиальном отличии жизни Аланы от жизней послушников.
Она выросла в противоречивых условиях. С одной стороны, ей с детства приходилось прислуживать именитой семье, осознавая себя как безымянную и ничего не
