В недрах ангелы не живут - Василий Федорович Биратко
– Блин, мелковаты были здешние женщины. Что я за уродец, что никуда не влезаю, – по привычке пожурила себя, выпуская часть воздуха из легких. – Придется дышать мелко и часто.
Подергала руку.
– Зарядка не закончена. В связи с нехваткой энергии на станции требуется больше времени для заполнения баллона кислородом.
Шесть минут тянулись, как камелия, пока хватка железной руки не ослабла, громоздкость скафандра куда-то исчезла.
– Ну, слава богу. Теперь я и вправду не уязвим, тьфу, не уязвима. Я ведь женщина, а не какая-нибудь афалия. Хи-хи. Стой. Отступать некуда, я одна единственная женщина на Европе, на руках, может, и будут мужики носить, в ногах валяться, но рожать также мне одной и от каждого. Бр-р. Так что только вперед, позади настоящий мужской ад.
Прошла шлюзовую камеру, загудел лифт, очутилась на площадке с клеткой, вверху зияла черная дыра. Вот он, туннель перехода в иной мир. И впрямь в другой – мир предков, одно радует, что не в загробный. Потыкала в огоньки на панели перед клеткой, ничего не произошло.
– Кто сказал, что есть легкая дорога из ада в рай, его заслужить надо, – сплюнула на непривычно сухие руки. – Ёпрст, я же в скафандре!
По стеклу медленно стекала сочная влага. Подпрыгнула на метров двадцать, уцепилась за каркас шахты, оттолкнувшись всеми четырьмя конечностями: снова полет, немного меньше, но не каждый шаг вышагивать по мелкой решетке ограждения, да еще какие-то потусторонние силы добавляли мощь рукам. Тихая-тихая далекая небесная музыка заполнила шлем.
Ты бранила меня,
Скалолазка моя.
Усталость брала свое, скованность скафандра и его разбухание от падения давления с каждой сотней метров отнимали силы. Зацепилась крюком на поясе, повисла над пропастью, расправив конечности.
– Энергии осталось 25%, – вывел из релаксации противный голос.
Время тянулось медленно, казалось, прошла вечность, когда монотонными движениями, как робот, вползла на вторую площадку. Загорелся слабый желтый свет. В потолке над второй клеткой лифта висела глыба льда.
– И что дальше? – почесала скафандр на голове. – Шахта запечатана надежно ледяной пробкой.
– Ничего, просто не уходи, мы тебя пеленгуем, – снова тихий, но уже немного громче, прозвучал голос.
– Архимед, ты, что ли?
– Нет, это ангелы по твою душу!
– Ой, мама! – Софэ в испуге ляпнула незнакомое слово.
– Тёмыч, не дури, а то сбежит, испугавшись, – еле слышно прозвучал голос Архимеда.
– Куда я отсюда денусь, разве что вниз шарахнусь, давайте свое горячее оружие, пока не остыло.
– Хватит ржать, надо девчонку вынимать. Есть устойчивый пеленг на нее, это здесь, – виртуальный палец Хакера на мониторе указал точку на карте Европы. – Пятнадцать километров на восемь часов.
– Так долго? – удивилась София.
– Восемь часов – это курс по циферблату часов.
– Какого циферблата?
– Все, летим у Европы роды принимать.
. . .
– Прилетели, с чего начнем? Площадка, словно каток, – объявил Тёма.
– Глайдер может летать, если я буду в скафандре? Или он совсем разбит?
– Конденсаторный отсек пробит, но можно подключить от оружейного блока, отсек жизнеобеспечения выведен из строя, герметизация нарушена, гравикомпенсаторные катушки не дают полную мощь. Полет может осуществляться вблизи поверхности. А тебе зачем? – доложил обстановку Тёма.
– А на Европе?
– На километровой высоте при скорости в 150 км/час.
– Глайдер возможно поставить на нос?
– Зачем? – хором прозвучал ответ.
– Если мы зависнем и врубим кормовой фазер, то расплавим лед.
– И снова замерзнет, – сострила София. – Только резать кубами и вывозить. Милый, иди уже в забой.
– Э-э, слышь, прошу не перебивать, когда Архимед мысль излагает, – важно выкатив грудь, приложив указательный палец ко лбу, сказал он. – Я бластером однажды запустил шарик в воду, произошел бум, вода испарилась, в мгновенье окатив нас с Яриком перегретым паром. Здесь я лазерным лучом прошью прозрачный лед, и растопим его. Затем запустим шарик плазмы, и пар выйдет, как снаряд из пушки, используя вместо ствола образовавшиеся колодец, выбросит содержимое очень далеко, пусть даже замерзшими льдинками.
– Голова!
Фонтан превзошел все ожидания: ледяные пары вылетели на трехкилометровую высоту и, словно зонтиком, накрыли нас, очень медленно оседая снегом. Последующие выстрелы создавали область повышенного давления, и зонтик расширился в стороны на десятки километров, образуя фантастический купол. Через тридцать взрывов глайдер превратился в глыбу льда, брызги, осевшие на нем, быстро замерзали, приходилось подниматься на поверхность и просто подать днищем, оббивая наледь.
– Можно как-нибудь поаккуратнее, – взмолился Архи. – Гравикомпенсаторы не работают ведь, все нутро стряслось.
– Защита много энергии съест, и так придется пару раз подзаряжать.
Чем глубже проникали в ледяной панцирь Европы, тем больше требовалось вылетов из колодца на заправку. Точнее, вылеты были бесплатны, пар высокого давления выталкивал глайдер, словно снаряд, и чем глубже проникал в лед, тем большая высота покорялась Архимеду.
– Архи, ты поаккуратнее, глубоко не лезь, а то улетишь в открытый космос, – забеспокоились девчонки, когда его выбросило на пятикилометровую высоту. – Лучше издалека запускай шар. Здесь орбита низкая, а после каждого выстрела ты увеличиваешь высоту на полкилометра.
– Энергия рассеивается в оставшемся тумане колодца и расширяет его, может произойти обвал, – Архимед объяснил свое «желание» каждый раз лезть в колодец. – Но я приму это к сведению.
Две тысячи шестьсот метров осталось позади. От мощных ударов об лед, встряски, взрывов шаровых молний, бока ныли от перегрузочных ремней, внутренности смешались в фарш, голова напоминала звонницу на Софийском Соборе.
– Ребята, вы немного увлеклись, у нас уже точка невозврата на носу, – объявила София. – Делаем передышку и подведем итог. Энергии тютелька в тютельку, чтобы долететь до Ио.
– Точку невозврата мы прошли давно, еще после Киева. Мы превысили все нормы для дикого человека. Освоили бластер, имеем неиссякаемый источник энергии, собрали все части Человечества, вышли в космос, слетали к звездам, вот слазим под лед и на покой. Энергии на подлет корабля поближе осталось, остальная ушла на сканирование, переговоры, колодец, поддержания жизнеобеспечения в криокамерах, плюс необходима разморозка опорных лап корабля, мы их замуровали по самые сопла. Короче, у нас билет в один конец, пан или пропал. Об Ио не мечтай.
– Тёма, это правда? Мы умрем, тьфу, Архимед…, ладно, раз решили, но мы лишим потомков корабля, вроде так ты говорил, – путаясь в словах и выражениях, скороговоркой на перебой высказались виртуалки.
– Ну и пусть, нельзя, чтобы телега бежала впереди Спаса. С дикими мозгами и на высокие технологии извилин не хватит. Мне давно говорили остановиться, видно, настал этот час. Мы есть изгои своего времени: вы – пережитки прошлого,
