Могилы из розовых лепестков (ЛП) - Вильденштейн Оливия

Я повернулась к охотнику.

— Серьёзно? Почему нет?

— Это изменяет чувства.

Он схватил меня за руку, ту, что с татуировкой.

— Что это такое?

Я вытащила свою руку из руки Каджики как раз в тот момент, когда бармен направился ко мне.

— Я возьму ещё одно.

— Что ты сделала со своей рукой, Катори?

— Я сделала татуировку, — сказала я, защищаясь.

Каджика застыл как статуя. Только его глаза переместились с моей руки на моё лицо.

— Ты захватила силу?

— Хм? — моему одурманенному пивом мозгу потребовалась секунда, чтобы соединить точки. — Нет. Это сделал человек.

— Что ты имеешь в виду?

— Какой-то парень воспользовался такой волшебной ручкой и нарисовал её на мне, — сказала я, как раз когда бармен принёс моё пиво. — Ты видишь его руки? То же самое.

Каджика посмотрел на бармена. Он нахмурился, затем снова перевёл взгляд на меня.

— Зачем тебе это делать?

— Это её тело. Её выбор, чувак, — сказал бармен.

Каджика пристально посмотрел на него, и его глаза засияли, как те коричнево-золотые камни, которые любила Айлен… Тигровые глаза. Довольно уместно, учитывая, что взгляд Каджики был таким же диким, как у тигра.

— Оставь нас в покое, — сказал он татуированному парню.

Ошеломлённый, бармен кивнул, затем моргнул и ушёл.

— Я тоже это сделала, — сказала я Каджике, чувствуя огромную гордость.

Каджика снова обратил своё внимание на меня. Всё его внимание. Если бы не первый напиток, приятно жужжащий во мне, я бы, скорее всего, отвернулась.

— Сделала что? — спросил он своим хриплым голосом.

Я наклонилась к нему.

— Заставила его поверить, что мне двадцать один, — я улыбнулась, довольная собой.

— Ты должна использовать своё влияние во благо.

— Как ты только что сделал? — я фыркнула, затем сделала большой глоток пива. Пена прилипла к моей верхней губе. Я слизнула её. Каджика уставился на меня так, словно я была инопланетянкой, спустившейся с другой планеты. Он был пришельцем. Не я. — Ты такой кайфоломщик, ты знаешь это?

Тени легли на его лицо.

— Что ты вообще здесь делаешь? — спросила я его, ставя стакан обратно на подставку. Я покрутила его, наблюдая, как вращается подставка, как будто это был калейдоскоп, который мы сделали с мамой для школы пять лет назад. Наша акриловая трубка, треугольные зеркала, клей и блёстки получили первый приз.

— Касс сказала мне, что твой велосипед украли, — сказала Каджика, выталкивая меня с полосы воспоминаний.

— Мог бы просто сказать, что ты занят.

— Я не был занят.

— Что? Никаких фейри, которых нужно дисциплинировать?

— Не сегодня, — ответил он слишком серьёзно.

Я пила молча. Не спрашивая разрешения, он оторвал кусочек плёнки и прочитал слово.

— Я напоминала себе о выборе, который мне скоро нужно будет сделать, — объяснила я, — на случай, если меня соблазнит что-то другое.

Он нахмурил брови.

— Тебя соблазняет что-то ещё?

Я сделала большой глоток пива, глядя на него поверх края своего стакана. На нём были папины ботинки, пара джинсов, которые ему действительно подходили, и чёрная футболка, в которой он казался худым, хотя я знала, что это не так.

— Какая сторона? — спросил он.

Я раздумывала, стоит ли говорить ему правду. Поскольку Каджика ненавидел фейри, высказывание могло бы меня убить, а я ещё не допила своё пиво. Ладно, это было не столько из-за пива, сколько из-за того, что мне просто не хотелось умирать. Ради папы и ради меня. Я расправила плечи и сказала:

— Отвратительная.

Он крепко зажмурил глаза. Это длилось так долго, что я задумалась, насколько сильно разозлила его по шкале от одного до десяти. Когда он открыл глаза, я решила, что он колеблется между девятью с половиной и десятью. Он поставил локти на стойку, а затем опустил голову на руки.

Мурашки побежали у меня по рукам. Я чувствовала себя порочной. Почему я чувствовала себя виноватой из-за выбора, который должна была сделать я?

— Вот почему я останусь человеком, Каджика, — я выпила ещё пива, чтобы заглушить чувство вины, которое у меня не было причин испытывать. — Плюс, я бы не хотела, чтобы ты был моим врагом. Я почти уверена, что ты бы выследил меня и убил за секунду, а стрела в сердце — это не тот способ, которым я хочу покинуть этот мир.

Он покачал головой. Пошевелил коленом. Я положила ладонь ему на бедро, чтобы успокоить его.

Он рывком поднялся с барного стула.

— Не надо!

Вспыльчивый и опасный, вот каким он был. Он пристально посмотрел на меня, я уставилась прямо в ответ. Я пожала плечами, затем отвела взгляд.

— Ты можешь уйти. Я поеду на автобусе, — я подала знак бармену. Он взглянул в мою сторону, прежде чем снова опустил взгляд на стакан, который вытирал. Я ждала. — Я бы хотела ещё, — громко сказала я, но он всё ещё не обращал на меня внимания. Другие посетители так и делали, но я не хотела их внимания.

Боковым зрением я увидела, как Каджика протиснулся в дверь. По крайней мере, он получил сообщение. Я в третий раз попросила у бармена пива. Несмотря на то, что мужчина поднял на меня глаза, он всё равно не подошёл. Пыхтя, я бросила десять долларов на стойку бара и встала. Когда я вышла, на меня обрушилась волна холода. Я моргнула, чтобы убедиться, что бар не был перенесён на край озера, и что я не шла прямо в водоём. Но единственное, в чём я пробиралась, была типичная мичиганская зимняя ночь.

Я пошла к автобусной остановке, засунув руки в карманы, чтобы они не превратились в кубики льда. Впереди меня прогуливалась пара, которая ярко светилась, как будто освещённая изнутри. Я посмотрела на их ноги, ожидая, что они оторвутся от тротуара, но они не летели. Они больше даже не двигались. Когда я снова посмотрела на их лица, я обнаружила, что они смотрят на меня, нюхают воздух, хмурятся.

Ссутулив плечи, я перешла улицу, молясь, чтобы они не последовали за мной. Я попыталась успокоиться. На самом деле я не подвергалась риску, не так ли? Я оглянулась через плечо. Они исчезли. Я уже собиралась глубоко вздохнуть, когда врезалась прямо во что-то. Восстановив равновесие, я посмотрела вверх, прямо в одно из их незнакомых лиц.

— Что у нас здесь есть? — спросил мужчина.

Он был блондином, почти седовласым, и бледным.

Его спутница была полной противоположностью, с кожей цвета чёрного дерева, мерцающей в темноте, как чёрный бриллиант. Она понюхала воздух.

— Вентор.

Я догадалась, что это означало охотник. Если только это не означало: убей её. Я действительно надеялась, что нет.

Я попятилась, сердце колотилось о стенки моей грудной клетки. Мою руку покалывало. Это было бы действительно подходящее время, чтобы появиться Эйсу, подумала я. Я почти ожидала, что он выстрелит с неба, но он этого не сделал. Мой телефон завибрировал в кармане. Я вытащила его. Высветился номер Круза. Я провела пальцем по экрану, чтобы ответить.

— Она помечена, — сказала женщина-фейри, схватив меня за руку своей горящей рукой.

Она так сильно дёрнула меня за пальцы, чтобы показать своему партнёру, что мой телефон упал. Запах обугленной плоти ударил мне в ноздри, но единственное, о чём я беспокоилась, так это о том, ответила ли я на звонок.

Вспышка тьмы пронеслась позади фейри. Неужели я вот-вот упаду в обморок? Я всегда видела чёрные пятна перед тем, как потерять сознание. Женщина отпустила мою руку и развернулась. Она вытянула ладони перед собой. Языки пламени лизали её тёмную кожу.

— Ещё один, — сказала она, поворачивая голову, вглядываясь в темноту.

А потом передо мной возникла чёрная стена, так близко, что я ударилась об неё носом. Он пах, как мой отец. Инстинкт взял верх. Я оттолкнул его в сторону. Папа не смог защитить меня от фейри, но, может быть, я смогла бы защитить его.

Чья-то рука метнулась вперёд и ударила меня в живот, выбив из меня всё дыхание.

— Держись позади меня, Катори, — прорычал голос — не моего отца.

Задыхаясь, я спряталась за Каджикой.