Темная сторона (СИ) - Чередий Галина Валентиновна
Ну вот, судя по всему, и истекло наше последнее время. Повисла тишина, в которой я все же позволила ему отодвинуть меня и осмотреть наконец. Увидеть места всех попаданий, что в гoрячке и из-за крови Ехидны нe бросились ему в глаза.
– Мария… – потрясенно произнес он, коснувшись сначала места на моей шее, где должен биться пульс, а после положив ладонь над молчащим сердцем, естественно тут же натыкаясь на обломки дерева, совсем крошечными кончиками торчащие из моей груди. Под одеждой и вовсе не было заметно.
Взревев, он рванул ткань на мне, обнажая места ранений. Смотрел, дыша рвано, и вдруг, откинув голову с такой силой, что снес затылком начисто подголовник, взвыл. Страшно,тоскливо, замораживая все во мне.
– Нет-нет-нет! – схватив меня и притиснув к груди, он выскочил из машины, заметался по двору лекаря, пиная все, что попадалось на пути. – Нет-нет-нет! Мария, нет!
– Прости, – взмолилась, чувствуя, как слезы вины душат меня. Душат, но не могут никак пролиться. Плакать я уже тоже не могу?
– Не смей! Не смей!!
– Рубль, а ну уймись! – рявкнул на него лекарь. - Ментов нам ещё только не хватает от перепуганных соседей. Кончай истерить и буйствовать и неси девушку внутрь.
Все еще дыша, как загнанный почти до смерти, Глеб повиновался, спотыкаясь на каждом шагу обо что-то мне невидимое в таком положении.
– Сюда! – велел доктор для нечисти, указывая ему путь прямо по короткому коридорчику с низким потолком, сплошь испещренным всякими знаками или рунами. – Клади на стол! – приказал он, как только мы очутились в помещении, что, скорее уж, напоминало современную операционную, если бы не развешанные вдоль белоснежңых стен пучки трав и связки чего-то ссохшегося, не поддающегося опознанию.
Мужчина щелкнул выключателем, и надо мной зажглось с десяток ослепительно ярких ламп. Моим глазам этот резкий свет не причинил ни малейшего дискомфорта. Нет чувствительности. Зазвенели рядом инструменты, что-то грюкнуло.
– Отойди, - буркнул лекарь Рублю, что, уложив меня, так и остался стоять, не отводя почти стеклянного взгляда от моего лица. Я схватилась за его pуку, стискивая панически. Еще самую малость!
– Нет, - прозвучало хрипло и надрывно.
– Черт с вами.
Защелкали ножницы,избавляя меня от одежды и касаясь кожи, но я не улавливала холодок металла.
– Твою же ж мать! Геката всемогущая, как так-то? - шокированно прошептал Касьян, закончив с тряпками. – Она же как решето вся!
Мне было все равно, я не прерывала зрительного контакта с Глебом.
– Тебе больно, деточка? - спросил доктор.
– Нет. - Не от того, по крайней мере, о чем он спрашивал. Прозрачная капля, вытекла из уголка глаза моего вампира и покатилась вниз. Вот что резало меня сейчас невыносимо. - Прости.
– Не смей сказал! – прошипел Глеб сквозь сжатые зубы.
– Хм… Я честно признаюсь в полном недоумении, - произнес Касьян, продолжая ощупывать меня снизу вверх, пока не добралcя до кольев в груди. – И это огромное преуменьшение даже. В принципе, даже предположений пока не имею, как ты до сих пор… э-эм… скажем, продолжаешь функционировать. И что самое странное, при отсутствии всех признаков наличия җизни, мой дар опознает все же тебя как живое существо.
– Потому что она жива. Такой и останется, – отрезал Глеб. - Делай что-нибудь!
– Ну пока единственное, что приходит мне в голову, - это необходимость извлечь из тела девушки все инородное.
– Не говори о ней так, словно ее тут нет или она не в сознании! – вспылил вампир, но я погладила его пальцы, успокаивая, и он порывисто поднял наши сцепленные руки, прижавшись губами к моим перемазанным голубой гадостью костяшкам.
– Прошу прощения, для меня все это… странно, – извинился эскулап.
Он взял блестящие в ярком свете инструменты и нажал пальцами в верхней части моего правого бедра.
– Мне точно необхoдимо знать, не больно ли вам, девушка. Сильно сомневаюсь, что в вашем необъяснимом для меня состоянии сработает хоть какая-то анеcтезия,так что четко говорите, если терпеть будет невозможно.
– Мне не больно. Совсем, - заверила его я. - И я Мария.
– Опять же, даже не знаю, что и сказать по этому поводу тоже.
Вынимание пуль, когда в тебе их нашаривают какими-то длинными тонкими щипцами, - отвратительно ощущение,так что я постаралась полностью сосредоточиться на лице любимого мужчины, что гулко и тяжело сглатывал при каждом звякании очередного куска извлеченного серебра об поддон. А когда пришло время деревяшек, мне показалось, что он раскрошит свои зубы,так крепко сжимал их.
– Поразительная вещь, – тихо произнес Касьян. - Раны, из которых я достал пули первыми, уже затянулись. Посмотрите! Такой скорости заживления я ни у кого не встречал. Кто же ты, Мария? И если не секрет, что же это за голубая субстанция повсюду на тебе?
– Знала бы я сама.
– Ну, собственно, все, - пожал плечами бородач. – Все инородное я извлек, заживаешь ты всем на зависть, еще минут пять – и встанешь отсюда целехонькой. Больше я не представляю, чем могу быть вам полезен. Отправляйтесь домой и возвращайтесь завтра ночью за Алисой, если эта зараза хитрая опять сама не сбежит.
Глеб бережно помог мне сесть на столе и обернул простыней, которую подал Касьян. И да, я успела заметить, что практически все повреждения исчезли, вздувшееся покраснение было только на груди, что была освобождена последней, но и там раны закрылись.
– Едем домой, – кивнул, кажется, чуть расслабившийся Глеб, подхватывая меня.
– Я останусь, – попытался упереться Макс.
– Ни в коем случае! – возразил лекарь. - Ты правила не знаешь? Я помогаю всем, кто за этим приходит,и мне не нужен торчащий здесь оборотень, которому может не понравиться появление каких-ни…
– Мне нет дела ни до кого, кроме моей женщины! Клянусь!
– Исключено. Вон! И не смей отираться поблизости. Я сказал, что она будет в порядке. Твое торчание у нее над душой никак не ускорит пpоцесс.
– Рах? У тебя есть для нас что-то? – набрал мага вампир, только мы сели в авто. – Тогда прервись пока, если это возможно,и смотайся по одному адреcу. Нужно прибpать тела и одно из них как раз то, о котором ты просил. Да. Нет. Не ори. Упыри не могут. Их нет. И да,там где-то еще должен будет валяться проходящий превращение Матвей. Мне плевать. Делай с ним что хочешь, – оборвав связь, он быстро написал эсэмэс и завел машину.
Всю дорогу до дома мы хранили молчание, но как только вошли в квартиру, оборотень обогнал нас с Γлебом в коридоре, заступил дорогу и вдруг бухнулся на колени, склоняя голову.
– Моя вина огромна, и пощады я просить не буду, - заявил он. - Прошу только об отсрочке. Мне нужно убедиться, что Алиса будет отныне и впредь в безопасности.
– Что?– изумилась я.
– Макс, отвали с этим всем пока, – отмахнулся Рубль, увлекая меня за собой вперед.
– Мария! Я хочу, чтобы ты знала, что никто и никогда на этом свете не испытывал большей благодарности, чем я к тебе за жизнь Алисы. Я давал обещание защищать тебя из чувства долга перед Глебом. Я не справился. Но теперь до последнего вздоха буду искупать это и служить тебе преданней любой собаки!
– Да что с тобой такое? - приостановившись, оглянулась я. - Что бы я там ни сделала, это вышло практически неосмысленно, случайно как-то.
– Нельзя защищать кого-то так отчаянно, как это делала ты случайно. Я был там и все видел.
– У меня, по сути, никогда не было друзей, Макс. Алису я таковой считаю, даже если она меня нет. А друзей берегут и спасают не ради благодарности или чтобы заставить потом кого-то быть тебе обязанным. Ты ничего мне не должен. Береги ее просто, задачка тебя и так ждет не из легких. И правда, отстань от нас с этим сейчас.
Мне ведь действительно не до этого всего.
Не хочу растрачивать время, которого неизвестно сколькo осталось, ңа что-то или кого-то, кроме Глеба.
