Око воды. Том 2 (СИ) - Зелинская Ляна

И дама, сидящая от него справа, которая смерила его взглядом полным снисходительного презрения, от комплимента тут же растаяла и улыбнулась, простив своего неловкого соседа.

А Лея едва сдержала улыбку. Настолько милорд Ландегар показался ей забавным. Она успела заметить, что за столом всех рассадили так, чтобы фаворитки королевы находились между гостями, и вынуждены были с ними общаться. И она даже обрадовалась, что ей достался такой непосредственный собеседник, не чета этим высокомерным, чванливым аристократам, которые сидя за столом рассматривали фавориток, как какое-то диковинное блюдо, которое им предложили попробовать. Милорд Ландегар хоть и был одет вычурно и безвкусно, но учитывая то, что он о себе рассказывал, можно было понять и простить его внешний вид. И Лея подумала, что он тоже чувствует себя неловко в этом высокомерном обществе, и за пышностью своего наряда и обилием драгоценностей пытается скрыть свою неуверенность. И его красочные рассказы — это всего лишь способ стать своим в этом обществе и заинтересовать остальных, чтобы он перестали рассматривать его так, словно и он диковинное блюдо. Видимо поэтому он много и охотно рассказывал о своих приключениях. И ей даже стало его немного жаль, потому что она понимала, что значит чувствовать себя не в своей тарелке, среди этих напыщенных артистократов. Она задавала ему вопросы и улыбалась, когда он говорил что-то пышное и абсурдное, стараясь приукрасить свою историю цветастыми сравнениями. И в какой-то момент Лея даже подумала, что часть событий из его рассказов либо неправда, либо изрядно преувеличена, потому что милорд Ландегар временами путался в датах, местах или подробностях. Но потом, в пылу очередного рассказа, он приподнял свои кудри и продемонстрировал огромный шрам на голове, который прикрывали волосы.

— Думаю, это извинит мою сумбурную речь. Я провалялся в беспамятстве, кажется целый месяц, и из-за этого мой корабль унесло так далеко. А учитывая то, что половину такелажа смыло в море, а мой боцман тоже погиб в тот шторм, стоит простить матросов за то, что они управлялись, как умели. Вот так мы и оказались в плену. Но я не жалею! Благодаря этому я теперь очень богат, — он подмигнул Лее, будто сообщая, что этот факт должен простить его немного странное поведение, — туземные сапфиры и рубины излечили мою хандру. Посмотрите, — он растопырил пальцы, демонстрируя несколько колец, — не правда ли они великолепны?

— Ну они действительно довольно чисты, но к цвету этих сапфиров стоит подобрать другую оправу, — произнесла Лея с улыбкой, — жёлтое золото гасит их сияние. И ещё не столь массивную, конечно, сапфирам нужен простор. Смените своего ювелира.

— Вот как? Хм, — милорд Ландегар посмотрел на свои растопыренные пальцы, приподняв одну бровь, потом на Лею, и произнёс со смесью удивления и восхищения: — Даже не поспоришь. Первый раз встречаю женщину, разбирающуюся в оправе и камнях.

— Вы находите это странным, милорд Ландегар? — поверх их беседы раздался мелодичный голос королевы, и Лея тут же внутренне замерла.

— Что именно Ваше величество?

— Что женщина разбирается в камнях?

— О, нет, Ваше величество! Но я полагал, всё, что женщина должна знать о камнях сводится к двум простым вещам, — он оттопырил два пальца и, загнув их по очереди, произнёс с усмешкой: — они украшают женщин и они дорого стоят.

Королева усмехнулась и посмотрела на Лею, как будто передавая ей право ответа.

— А вы что скажете, миледи Каталея?

— Милорд Ландегар, вы же не полагаете, что женщину украшает глупость? — спросила Лея, сама даже не зная, почему именно эти слова сорвались у неё с языка. — Разбираться в чём бы то ни было, является скорее достоинством, чем недостатком.

— Я полагаю, что женщину украшает способность отличить настоящий алмаз от фальшивки, — милорд Ландегар приложил руку к сердцу и чуть поклонился в сторону королевы. — Простите Ваше величество, если я ненароком задел чьи-то чувства.

— О нет, продолжайте, милорд! — ответила королева, отпивая немного вина. — Мои фаворитки должны уметь достойно парировать удары. А ваши рассказы об обычаях дикарей весьма занимательны. Как и ваш подарок. Благодарю вас, он… довольно любопытен. Надеюсь, вам понравится в Рокне настолько, что вы не захотите нас покидать. Я слышала, вы снова собираетесь в путешествие?

— Я обдумываю такую мысль, Ваше величество.

— И чем же вам не нравится в столице?

— Жажда приключений гонит меня, а здесь все дни похожи один на другой, да ещё этот дождь! — он снова взмахнул руками, на этот раз, утопив кружева вине.

— А дождь-то закончился! — раздался чей-то голос и все за столом обернулись к окнам, чтобы посмотреть.

И действительно, дождь прекратился. Тучи поднялись выше, отпустив, наконец, город из своих удушающих объятий. Где-то вдали, над горизонтом сквозь серую пелену проглянуло голубое небо и косые солнечные лучи веером осветили тёмную воду рокнийского залива.

— Ну вот видите, милорд Ландегар, боги услышали о вашей хандре и смилостивились над нами, — улыбнулась королева и перевела взгляд на Лею. — Что же, надеюсь моя будущая фрейлина достаточно интересный собеседник, милорд Ландегар? Или может быть вам дать кого-то другого?

— О, нет Ваше величество! Тема чистоты сапфиров весьма интересна, и я с удовольствием бы её продолжил.

Милорд Ландегар снова приложил руку к сердцу и поклонился.

А Лея посмотрела в окно и подумала, а ведь это как-то странно. В этот момент, сидя за столом, она не испытывала того страха, что был у неё ещё совсем недавно, когда она стояла за дверью ведущей в этот зал. И руки согрелись, и королева её больше не пугала настолько, что хотелось залезть под стол. Наоборот, Лея как будто вдохнула какое-то безумие, разлитое в воздухе, и оно просочилось в её кровь и разнеслось по телу, придавая ей совершенно непонятной храбрости.

Она посмотрела на милорда Ландегара и улыбнулась. И подумала, что раз он не боится показаться смешным, то и ей не стоит переживать и слишком уж серьёзно относиться к этому обеду. Будь, что будет, она останется собой и не станет изображать дурочку. Это решение пришло легко и почему-то показалось правильным, хотя рассудком Лея понимала, что это совершенно глупо и недальновидно.

— Так откуда, позвольте спросить, миледи Рюмон вам известно о чистоте сапфиров? — спросил милорд Ландегар, подцепляя вилкой фаршированного перепела и окунув попутно свои манжеты в соус.

— Я изучала камни в университете, — Лея опустила взгляд, потому что ей ужасно захотелось рассмеяться.

Милорд заметил свой конфуз и, вздохнув опустил руки под стол. Раздался треск ткани и от трёх рядов манжет остался только один.

— Боюсь, до конца обеда они просто не доживут, — произнёс он, отдавая слуге злосчастные кружева, — но думаю так даже лучше.

Он повертел руками, разглядывая результат, и снова взялся за нож и вилку. Беседа опять вернулась к камням и скуке светской жизни Рокны в дождь. Лея охотно отвечала милорду Ландегару и не сразу заметила, как напряжённо наблюдает за ней одна из дам, сидящая слева от него.

«Миледи Миранда Борас» значилось на её табличке. Поначалу она была занята разговором со своей соседкой, но постепенно стала прислушиваться к тому, что обсуждают Лея и милорд Ландегар, и в её взгляде проскользнуло ничем неприкрытое раздражение.

— Ах, Ренье! — она наклонилась к милорду Ландегару слишком близко, едва не касаясь губами уха, и произнесла достаточно громко, чтобы Лея точно услышала. — Камни это так скучно. И ты совершенно прав, дорогой, в них важна только цена.

И Лея готова была поклясться, что на лице милорда Ландегара мелькнуло выражение досады, но он быстро его погасил, и улыбнувшись своей спутнице, ответил, красноречиво посмотрев на её рубины:

— Ну разумеется! И ты сегодня очень дорого стоишь дорогая, уж прости за каламбур.

Лея тоже почувствовала совершенно непонятную досаду, словно миледи Борас бесцеремонно прервав их разговор, разрушила что-то важное. Но она всё равно деликатно отвела взгляд, чтобы не мешать. Увидела, что к королеве подошёл один из слуг, неся на серебряном блюде какую-то записку. Её величество развернула свиток, и некоторое время смотрела на него, а потом медленно свернула бумагу, и коротко взглянув на лысого господина, сидящего по правую руку, неожиданно поднялась.