Люче Лина - Землянка для дракона
Почти не разбегаясь, они одновременно спрыгнули со взлётной площадки, и мгновенно раскрыли крылья — получилось так синхронно, словно они участвовали в показательных выступлениях по полётам.
— Красиво взлетели, — отметил Дейке деланно ровным голосом, но от Рикэна не укрылось, как командир нервничал. Что нисколько не удивляло: только недавно прощённый Величайшим, он, понятно, не стремился вновь отгрести новые проблемы с Сезаром — пусть даже из-за детских выходок жены.
На душе у Рикэна тоже скребли когтистые птицы зоши. Значит, Корра знакома с Ариадной и с ним — не слишком ли странное совпадение? Как же так?
Ариадна.
Она готовилась к разным вариантам, ожидала появления офицеров охраны и даже Эльтесеина собственной персоной, но он выбрал наиболее эффектного представителя в лице Дейке эс-Хэште. Едва увидев своего мужа, Лиска тут же опустила глаза, и безропотно согласилась лететь домой с Рикэном. Глядя на неё, Ариадне и самой расхотелось бунтовать. В конце концов, им не по четырнадцать лет: немного развлеклись, и будет.
Она тепло попрощалась с Коэре, чувствуя себя нашкодившим ребёнком под тяжёлым взглядом Дейке, и молча легла на его спину, предложенную ей в качестве транспорта до дома. Единственное, чего она не поняла — это разговора Рикэна с Коэре. Ариадна понятия не имела, что они знакомы, и ещё больше её изумило смущение на лице драконицы. И то, как Рикэн не отрывал от неё взгляда, едва взглянув на Ариадну. А она-то боялась, что будет неловкая сцена. Но горианец вообще едва обратил внимание на бывшую возлюбленную, поглощённый игрой взглядами с хозяйкой дома.
По дороге Дейке не проронил ни слова, и Ариадна тоже молчала, чувствуя какую-то странную реакцию на алкоголь во всём теле. Ей стало жарко и как-то необычно покалывало кожу. А голова оставалась почти ясной, хотя мысли немного вязли… и она почему-то всё время думала о руках Эльтесеина, и о том, как было бы замечательно, если бы он обнял её… пусть даже перед тем, как сделать ей выговор.
Он ждал её на террасе — стоял, широко расставив ноги, положив ладони на бедра. Вся его поза говорила о том, как сильно он недоволен. Но Ариадне почему-то было совсем не страшно на этот раз. Едва Дейке ретировался с лёгким поклоном, она сама быстро подошла к Эльтесеину:
— Пожалуйста, обними меня.
Его взгляд не выражал ни капли агрессии, эмоции были закрыты. Немного поколебавшись, он всё же наклонился, обхватил её за бедра и поднял, позволяя привычным движением обхватить его ногами за талию, а руками — за шею.
— Сколько ты выпила? — спросил он негромко, хотя во всём доме, кроме них, никого не было — домашние работники уходили вечером.
— Не всё ли равно? Я скучала, — пробормотала она, утыкаясь в его шею, удивляясь тому, как смогла изречь несколько хитрую и одновременно кристально честную фразу.
— Больше двух порций? — настойчиво снова осведомился он, не реагируя на её поцелуи в шею и ласковые поглаживания руками в районе его затылка. Ариадна тихонько застонала. Его тело так вкусно пахло — ей давно хотелось большего, чем просто поцелуи.
— Да какая разница, — прошептала она. — Возможно, стакана четыре…
— Разница в том, как ты будешь себя чувствовать в ближайшие часы, — сообщил Эльтесеин, открывая эмоции. И Ариадна поразилась тому, сколько в них было смеха — она ожидала найти там сплошное недовольство и возмущение её поступком, но Сезар почему-то вовсю веселился.
— В каком смысле?
Внезапно почувствовав подвох, она нашла в себе силы оторваться от его шеи и посмотреть в глаза, полные доброй насмешки.
— Сяши действует на женщин как мощный афродизиак, солнышко, — пояснил Эльтесеин, посылая ей телепатический смех. — Ты не могла найти способа наказать себя вернее, чем напившись этого напитка.
— Ерунда, — неуверенно возразила Ариадна. — Я вполне в состоянии контролировать своё тело.
— Как скажешь, малыш. Если что — я в своей спальне.
Эльтесеин поставил её на ноги, легонько шлёпнул по попе и ушёл к себе. А Ариадна изумленно посмотрела ему в спину: он даже слов упрёка не сказал ей за то, что она вынудила его искать её. Волновался ли он хоть немного? Поймёт ли она когда-нибудь этого человека? Дракона?
С облегчением удалившись в свою спальню, она приняла душ и забралась в постель, уверенная, что с лёгким сердцем спокойно заснёт минут десять спустя.
Но заснуть она не смогла, ни десятью, ни даже двадцатью или тридцатью минутами позже. Её тело с каждым мгновением разогревалось всё больше, и скоро уже буквально горело: каждая клеточка отчаянно желала прикосновений. Ариадна попробовала принять душ снова, но это принесло облегчение лишь на какие-то считанные минуты.
Затем она попыталась сама себя погладить, и самостоятельно удовлетворить потребности своего тела, но это не получилось как обычно. Она нуждалась в мужчине… вполне конкретном мужчине. Перед глазами проплывали соблазнительные картины с участием Эльтесеина, воспоминания о его поцелуях. Она почти физически ощущала его запах, кончики пальцев слегка пощипывало от явственного миража — словно они прикасаются к его тёмной, горячей на ощупь, почти шёлковой коже.
Под которой прячутся, между прочим, крепкие сексуальные мышцы. А еще ей хотелось чувствовать его тело, прижатым к своему. И желательно лёжа в кровати, с переплетёнными ногами и…
Ариадна застонала. Это только в первые минуты казалось шуткой, а минут через сорок стало по-настоящему больно. Когда она поняла, что становится только хуже, и сделать с этим уже ничего нельзя, то резко вскочила и со всех ног бросилась к спальне Эльтесеина, мало задумываясь о своей гордости — лишь о том, как не умереть от этих мучительных ощущений, раздирающих тело.
В его спальне ей прежде не доводилось бывать — оказалось, эта комната очень походила на её собственную — и по размеру, и по обстановке. Эльтесеин лежал на кровати с прикрытыми глазами, полуобнажённый. На нём были только свободные светлые брюки и Ариадна замерла, скользя по нему жадным взглядом: плоский тренированный живот, крепкая грудь, сильные мускулистые руки. Долгие часы полётов, которые он обожал, сделали его тело почти таким же подтянутым, как у многих военных, уделявших тренировкам по нескольку часов ежедневно.
В темноте его кожа казалась смоляной, и её взгляд невольно скользнул по его чёрным ногтям, на ногах аккуратно подпиленным, на руках — удлинённым. И она поразилась тому, насколько теперь всё это выглядело привлекательным для неё. Вспоминая о первом свидании, она недоумевала, почему тогда его внешность вызвала в ней неприятие и испуг. Теперь ей хотелось, чтобы он обнимал и гладил её чаще. Но так сильно, как в эту ночь, ей не хотелось этого никогда прежде. Вот только можно ли его будить?
