Кристин Фихан - Темное желание
– Ты как истинная женщина проявляешь удивительное нетерпение.
Дезари презрительно хмыкнула.
– Это я то нетерпелива? Думаю, ты заблуждаешься, Юлиан. Это тебя можно обвинить в отсутствии терпения. – Понятно. Значит, в следующий раз я буду на редкость медлительным. Я хочу, чтобы ты была полностью удовлетворена во всех отношениях.
Она обняла его за шею.
– И у тебя это отлично получается.
Юлиан, в свою очередь, тоже обнял ее и нежно прижал к себе.
– Ты для меня идеал, Дезари, и по-другому просто быть не может.
– Но у меня обстоятельства несколько иные, – заметила певица. – До встречи с тобой мой мир обладал красками, и я так же испытывала эмоции, как и сейчас. У меня была любимая работа, я пела и зарабатывала, и, кроме того, у меня имелась семья, на которую и была направлена моя любовь. Но при всем том я почему-то оставалась одинокой, словно я потеряла какую-то часть самой себя, которую мне непременно требовалось найти. Мы путешествовали с континента на континент, чтобы скрыть свое бессмертие, но всячески пытались найти нечто такое, что могло бы заполнить нашу внутреннюю пустоту. Просто мы не знали, что именно надо найти. – Она гладила его по волосам, пропуская между пальцев золотистые пряди.
– Я не хочу расставаться с тобой, Юлиан. Я хочу все время находиться рядом. Мы должны быть постоянно вместе.
Юлиан держал ее в своих объятиях, снова поражаясь тому, какое счастье даровано ему судьбой в самый последний момент. Свирепый молчал и старался не думать о том вампире, который мог уничтожить их обоих.
Дезари почувствовала захлестывающие его эмоции, которые Юлиан был не в силах выразить словами. Она положила голову ему на грудь и прислушалась к его сердцу, бьющемуся в унисон с ее собственным. Что ж, в этом заключалась истина. Ей захотелось успокоить, утешить любимого. Внезапно до нее донеслось послание Дария.
– Прекрати понапрасну тратить время, сестренка. Мне трудно выносить все эти ваши телячьи нежности. Может быть, ты уже забыла, что и у тебя имеются некоторые обязанности?
– Уже иду, – коротко ответила Дезари, снова сожалея о том, что Дарий не имеет возможности испытывать эмоции и выразить свою любовь к ней.
– Не пугай меня, сестренка, после всех наших долгих столетий.
– Я пугаюсь только за тебя, Дарий. Не покидай нас. Дезари не намеревалась показывать свое волнение за брата, но чувства вырвались сами собой.
Ответа не последовало, и Дезари внезапно осознала, что ей почему-то стало трудно дышать.
Юлиан внимательно посмотрел в глаза певицы, чтобы выяснить, что же ее так обеспокоило, и произнес:
– Он не покинет тебя, Дезари, и не станет искать смерти до тех пор, пока будет понимать, что еще может сражаться с темнотой в собственной душе. Но если произойдет худшее, ты должна будешь позволить ему встретить рассвет. Он очень могущественный карпатец, а потому станет таким же всесильным вампиром. Тогда погибнут многие охотники, которым будет не под силу сразиться с ним. И он знает это. Вот почему его существование становится таким сложным, вроде обоюдоострого меча. Он понимает, что может выжить и продолжить свое существование как вампир, наслаждаясь убийствами. Но он все еще помнит о своей любви и долге, о кодексе чести, и все это помогает ему сохранить душу. И еще он понимает, что, если превратится в вампира, первыми погибнут как раз все те, кого он когда-то любил.
Дезари вырвалась из объятий Юлиана и нервно зашагала по усыпанной хвоей лесной поляне. Ее волосы переливались в лунном свете так, словно в них запутались мириады крошечных звездочек.
– Расскажи мне еще о моих родственниках, Юлиан. Расскажи мне об их судьбе, – попросила певица.
Юлиан понимающе кивнул.
– Так вот, Дезари, близнецы прожили на много столетий больше, чем большинство из нашего племени, и при этом не находили своих подруг жизни. Они были настоящими охотниками, а потому им приходилось часто убивать. Такое бремя трудно вынести. Шли века, близнецов страшились многие из нашего племени, и почти все старались избегать их. Ходила молва, что они стали более могущественны ми, чем сам князь, и еще более опасными. И уже было не важно, что они повиновались ему и защищали тех, кто не мог охотиться. Они стали жить вдали от себе подобных, и это тоже, наверное, мучило.
Юлиан понимал, что такое тоска одиночества.
– И все же они продолжали жить, как продолжал ты, – напомнила Дезари, прислоняясь спиной к толстому стволу дерева. Она внимательно смотрела на Юлиана, словно хотела найти тень надежды для своего брата в повествовании Свирепого.
Юлиан снова кивнул и продолжил.
– Да, они не сдавались. Они смело выслеживали вампиров, которых в то время превозносили так называемые сливки общества. Битвы получались жестокими и долгими, поскольку вампиры были сильными, а сильные мира сего их поддерживали. За головы Габриэля и Люциана были назначены большие награды, и за ними стали охотиться и вампиры, и люди. Близнецы сражались не только с самими вампирами, но и с их приспешниками, упырями, зомби и другими чудовищами, порожденными прихотями вампиров. Наше племя было благодарно близнецам. Но так как всякий раз они выходили победителями из боя, стали ходить слухи о том, что они стали существами, наполовину живущими в нашем мире, а наполовину принадлежащими тьме.
– Как это низко! – возмутилась Дезари. Ей стало стыдно за такое предательское поведение своих предков. А вдруг и к Дарию возникнет такое же отношение со стороны тех, кто последовал за Михаилом? Она сжала кулаки с такой силой, что костяшки ее пальцев побелели.
– Да, это было, конечно, подло, но, с другой стороны, не так уж и несправедливо. Мужчина карпатец, выбравший путь охотника, с годами набирает силы, а так как ему приходится часто убивать, он частично живет в мире тьмы. А как же может быть иначе? Близнецы были исключительно сильными, к тому же их было двое, и их силы постоянно удваивались. Они стали бы непобедимыми, если бы превратились в вампиров. Кто бы смог уничтожить их? Грегори, тогда был еще очень молод, и Михаил тоже, иногда они укрывали у себя отважных воинов, когда те получали в боях серьезные ранения. Я доподлинно знаю, что и Грегори, и Михаил не раз делились с близнецами своей кровью. – Юлиан задумчиво почесал бровь.
– Грегори знал, что я видел их у него, но ничего мне не говорил об этом. Я же был тогда слишком молод, мне исполнилось всего лишь девять лет. Я не предал его не стал выдавать эту тайну, и, по-моему, Грегори и Михаил тоже поняли меня.
– Какая печальная жизнь, наверное, получилась у близнецов, – с грустью произнесла Дезари, словно готовилась расплакаться. Юлиан в один миг преодолел разделявшее их расстояние и обнял подругу. – Как это ужасно, когда твой же народ не оценивает твои жертвы ради него! Близнецы напоминают мне людей, у которых нет ни семьи, ни родины, ни даже друзей.
