Татьяна Алферьева - Левиратный брак (СИ)

Да что это с ней? Лежит и сама с собой сентиментальничает. Ах, да! Скоро эти дни, перед которыми настроение всегда немного портится. Грустится не по делу, и всё представляется пусть и не в чёрном, но в каком-то блекло-сером цвете. Как бы сложилась её судьба, не будь подмены? Даже не стоит об этом думать! Прошлое не вернёшь. Но нежелательные мысли упорно лезли в голову. Могла ли она тогда отказаться? Или с порога рассказать Виктору об их с Марианой авантюре?

Лилиана резко села, тряхнула головой. Но внезапно охватившая её тоска не собиралась сдавать свои позиции. Лил вернулась из пансиона, полная самых радужных надежд на будущее. Она хотела жить в родовом замке на берегу у моря. Она так соскучилась по его запаху, виду, вкусу солёных брызг, по рассветам и закатам над огромной водяной гладью. И все её картины остались там, и друзья, и знакомые… А её подруги по пансиону? Теперь она не сможет с ними общаться. Лил судорожно вздохнула и закрыла лицо руками. Из глаз потекли непрошеные слёзы.

— Что случилось?

Тёплая ладонь мужа коснулась её плеча. Девушка закусила губу. Она не хотела, чтобы Вик видел её в таком состоянии.

— Ничего, — как можно уверенней ответила Лил.

— Посмотри на меня, — потребовал муж.

Надеясь, что предрассветные сумерки скроют дорожки слёз, Лил повернулась к Виктору и даже сделала попытку улыбнуться.

Маркиз приподнялся на локте и внимательно глядел на жену.

— Иди-ка сюда.

Мужчина потянул девушку за руку, заставляя снова лечь рядом. Его пальцы нежно обхватили её подбородок, приподняли лицо вверх.

— Ты плачешь?

Скрывать слёзы дальше — смысла не было. Лилиана обняла мужа и уткнулась лицом в его плечо.

— Да. И я не понимаю, почему. Наверное, это связано с приближением моих особых дней, — призналась она. — Мне так плохо и хочется плакать.

Вик не знал, что сказать. Раз в месяц Аделина становилась такой же чувствительной и ранимой. Расстраивалась из-за всяких пустяков, лила слёзы не по делу или сильно нервничала из-за вполне обычных и привычных вещей. Тогда он старался меньше попадаться ей на глаза, чтобы случайно чем-нибудь не обидеть и не расстроить. Лил плакала в его объятиях, хрупкие плечи под тонким батистом мелко вздрагивали и это было невыносимо. Неужели он ничем не может ей помочь?

— Что мне сделать? — спросил Вик, целуя жену в макушку.

— Ничего, — прошептала девушка. — Просто будь рядом.

Маркиз крепче сжал Лилиану в объятиях. Чёрт побери! «Будь рядом» — эти два простых слова всколыхнули внутри него массу чувств и эмоций, самым сильным из которых было желание защитить. От кого? От чего? Уж, не от себя ли самого, в первую очередь?

— Тебе надо поспать. Сегодня будет трудный день и долгая ночь.

Девушка послушно кивнула, постепенно дыхание выровнялось, она успокоилась и уснула. Виктору же больше было не до сна.

После обеда приехала Элен, чтобы проконтролировать готовность невестки к церемонии представления. Она была весела и щебетала о том, что с этого дня открывается осенний сезон придворных балов, охот, маскарадов и других великосветских развлечений.

— Я уверена, Мари, что ты произведёшь приятное впечатление на общество. Ты всем понравишься. И вы с Виктором будете нарасхват. Все захотят заполучить вас к себе в качестве почётных гостей. Приглашения будут сыпаться на вас как из рога изобилия…

— Где Оскар? Разве ты едешь не с ним? — перебил нескончаемый словесный поток Вик.

— Оскар заедет за нами в шесть вечера, и мы вместе отправимся во дворец. Я всё продумала.

— Вижу, — усмехнулся маркиз. Он стоял, опершись на каминную полку. Лил и Элен сидели напротив на маленьком диванчике. — А наше с Мари мнение тебя не интересует? Вдруг мы захотим уехать домой раньше?

— Не вдруг, а точно захотите. Знаю я тебя. Улизнёшь в самый ответственный момент. Нет. Вы едете с нами и остаётесь до конца. Я хочу, чтобы все познакомились с твоей замечательной женой.

Незаметно от свекрови, Лил смешно закатила глаза, давая мужу понять, что она обо всём этом думает. Виктор с большим трудом сдержал охвативший его приступ смеха.

— Моя мама — деспот, — улыбнулся он краешками губ.

Маркиз отлично знал, как на Элен действует произнесённое им слово «мама». Женщина надолго замолчала, умильно глядя на пасынка, поскольку очень редко слышала от него это ласковое обращение. Да и вообще её мальчик, словно, весь светился изнутри. И причина тому могла быть только одна — его жена.

Приехал Оскар. Выразил своё недовольство по поводу задумки Элен — ехать в одном экипаже. По его мнению, кое-кто может решить, что семья Стейнов экономит или, того хуже, скупердяйничает. Элен лишь махнула на мужа рукой и настояла на своём.

Лилиана впервые увидела королевский дворец. Он был окружён большим парком. К парадному входу вела длинная подъездная аллея между двух рядов пожелтевших ясеней. На вымощенной булыжником площади перед дворцом экипажи останавливались, выходящие из них вереницы гостей степенно поднимались вверх по широкой мраморной лестнице.

— Ах, я так волнуюсь, словно это мне предстоит быть представленной ко двору, — воскликнула Элен, опираясь на руку Оскара.

— Как красиво, — восхитилась Лилиана, прижимаясь к тёплому боку мужа.

Фасад дворца украшал шестиколонный величественный портик. Между колонн неподвижными статуями замерла королевская стража. Лил с интересом разглядывала высоких плечистых гвардейцев в зелёных мундирах и шапках из волчьей шкуры. Она даже подмигнула самому невозмутимому вояке. Похоже, тот не ожидал подобной выходки от благородной дамы и моргнул в ответ. У распахнутых настежь богато украшенных резьбой и позолотой дверей гнули почтительные поклоны лакеи.

Лилиану отправили в комнату для претенденток. Все присутствующие здесь дамы были одеты в белые платья, такие же старомодные, с длинными шлейфами как у Лил и походили на невест. На их фоне девушка разительно выделялась, поскольку платье Элен было сшито из нежно-голубой парчи, расшитой серебряными нитями. Претендентки заметно переживали, хотя кто-то и пытался сохранить внешнее спокойствие. Казалось, ждать им пришлось целую вечность, прежде чем начали по очереди выкрикивать имена. Лил поглядывала на длинный подол своего платья. Будет забавно, если она наступит на его край и упадёт. Между женщин и девушек, находящихся в комнате, усилилось волнение. Никому не хотелось быть самой последней. Лилиана ободряюще улыбнулась двум оставшимся помимо неё претенденткам:

— В конце концов, все там будем.

И осталась в комнате одна.

— Маркиза Мариана Стейн, урождённая леди Геридж!