Taliana - Утекая в вечность
Речь достигла цели. Правитель бессмертных откинулся в кресле и усмехнулся.
— А что же будут делать астронавты, когда снова вернутся на землю?
— Смотреть в небо и вспоминать, тот вечер… когда прикасались к луне, быть может?
— Почему вечер? — вступил в разговор майор Калинин, недопоняв исинного подтекста происходящего диалога. — В космосе всегда ночь. Точнее, там нет понятия суток. Эх, Калина Владимировна, говорите красиво, да и вообще, во всех отношениях женщина вы исключительная, но элементарных вещей недопонимаете! Но, между прочим, сейчас кое в чем вы правы. В те времена, когда мы, люди, еще летали в космос, дед моего близкого друга был в космосе, так вот он рассказывал. Когда они прилетели на луну, если бы не скафандры, он бы ее расцеловал!
— Что и требовалось доказать, — спокойно заметила женщина и невозмутимо продолжила свой завтрак, под пристальными взглядами многих пар глаз.
— Какая речь, Калина Владимировна! — при первой возможности сказал ей министр Аршинов. — Вот только совершенно напрасно. Понимаю, что опороченной в глазах правителя вам живется не очень комфортно…
— Это, мягко говоря, — исправила она.
— Только ведь может быть еще хуже, если оправдаетесь. Что вы тогда станете делать с обеими сторонами? Преемником и государем?.. Вот и капитан Амир считает так, нахмурился до предела, когда вы говорили, я видел… Напрасно вы затеяли этот диалог про луну.
— Поддержала, а не затеяла.
— Развили! А могли промолчать. Капитан все понял. И не только он. Все поняли, о чем вы говорили.
— Не думаю, что это так. Майор Калинин точно не понял.
— Единственный кто. В любой команде не без идиота. Он отличный солдат, волевой и преданный делу. Таких хоть ножом на куски режь! Хоть гвозди в них забивай! Не предадут. Но умом не блещет, если мягко говоря. Оттого он и здесь. Стань вампиры применять грубые методы воздействия, его хоть на шнурки режь, он будет молчать. Да и что ему говорить? Даже если бы хотел сказать, было бы нечего. Никаких тайн он не знает… Калина Владимировна, это вы зря! Я вас не ободряю, — заключил Аршинов. — Мы с вами в щекотливом положении. И лучше будет, если все останется так как есть. Более никаких высоких речей! И надежд никому не давать. Пусть государь примет ваш отказ. Да, самолюбие пострадало, но к счастью на его решении о мире это не отразилось. Вы уедете вскоре, и он все забудет. И никто не пострадает. А помирись вы… Еще неизвестно чем обернется эта ситуация для всего человечества. Серьезные намерения и ультиматум преемника не стоит забывать. Он вам не простит. Будет метить в вас, а попадет по всем нам. Калина, не будьте ребенком, задумайтесь! К тому же желание выглядеть хорошей, может очень тяжело отразиться на вас самой. Не думайте, что вы сильней, чем есть! Неизвестно каким будет удар. Возможно, и не оправитесь…
После этой не самой приятной беседы Проскурина пошла к себе в комнату. Аршинов не повышал голоса, даже не давил, но его слова казались женщине справедливыми. Ее желание оправдаться неуместно в той игре, которую ведут обе стороны. Если она станет «трепыхаться», сделает плохо всем и главное себе.
С этим неприятным осадком в душе она зашла в свою комнату. Но там ее ждал сюрприз. Точнее, неожиданный визитер.
— Заходите, Калина и закройте двери.
Женщина подчинилась и неторопливо продвинулась внутрь комнаты. Выражение лица гостя не согревает теплотой, но лучше чем при прошлой встрече. Пока журналистка размышляла, как ей поступить, учитывая угрозу преемника и предупреждение Аршинова, бессмертный приблизился.
— Вы удивлены, что я пришел?
— Удивлена, Вишнар. Или мне больше не стоит обращаться к вам так? — Калина старалась держаться с достоинством и при этом без лишнего вызова. С правителем этого мира он неуместен.
— А знаете, чем удивлен я? — игнорируя вопрос, строго спросил визитер, останавливаясь перед женщиной на расстоянии вытянутой руки. — Что вы сами не искали со мной встречи. Что бы извиниться.
— Прошу прошения? — удивилась она.
— Не прощаю! — внезапно жестко отрезал государь. И стало ясно, что он пришел не мириться.
— Это было не извинение, а вопрос. Не вижу необходимости просить прощение за то, о чем понятия не имею. В чем вы меня обвиняете? — уже холодней заговорила она. — И потом, искать с вами встречи глупо, когда вы дали понять всем и прежде всего мне, что вы не желаете не только говорить со мной, но и видеть. Очень грубо дали понять. А вот почему вы так грубы, не объяснили.
— Вы спрашиваете почему, Калина? Вы смеетесь надо мной?! — Вишнар обнажил клыки в жутковатом подобии улыбки. При желании вампира, вид зубов в оскале мог внушить дикий страх даже без видимой агрессии. В лице же государя она присутствовала с лихвой.
— Я выгляжу насмешливой или быть может веселой? — слегка теряясь на миг, покорно уточнила гостья.
— Нет, вы выглядите измотанной. Только поэтому я пришел. Или это очередной продуманный спектакль?
— И какова его цель?
— Достучаться до меня, пробудить жалость!
— А это возможно? — выдав тоном глубину своего недоверия, уточнила Проскурина. — После того как вы со мной поступили?
— Как я поступил? Смешно звучит, Калина! Вы жестоко оскорбили меня, как только может оскорбить мужчину женщина. Зачем вы поехали к моему сыну, обнадежив меня перед тем? Чтобы я ощутил себя дураком?
— Я уехала не по своей воле. Меня арестовал капитан Амир.
— Арестовал? Чепуха! За что? За поцелуи под луной?
— За то, что я накормила прототипа сладостями и Агата 7983 умерла у меня в комнате.
— Что за чушь? Из-за куска мяса?.. Впрочем, зачем вы так поступили?
— Я этого не делала.
— Сама она не могла. Прототипы ничего не берут без дозволения. У них установка на послушание. Они безвольны.
— Я знаю. Это сделал начальник вашей охраны.
— Зачем это ему?! — возмутился Вишнар.
— Чтобы арестовать меня и увезти у вас из-под носа.
— Зачем?! — раздраженно рявкнул государь, уже теряя терпение.
— Чтобы продержать до утра и дать вам возможность поговорить с преемником. Это был его приказ, увезти меня и не дать вам совершить ошибку. Он считает меня угрозой.
— Что за глупые выдумки? Вы не могли, придумать что-то умней? Как вы, смертная женщина можете навредить мне, правителю этого мира? Да еще и у меня во дворце? Где полно охраны и смерть для вас за каждым углом! Это самая большая глупость, которую я слышал!
— Может быть, он боится, что вы слишком близко воспримите наше общение?
— А я должен был его так воспринять? — желчно спросил государь.
— Почему вы спрашиваете меня об этом? Ваше сердце, кому его еще знать?
