Сволочь и Фенечка - Анна Григорьевна Владимирова

– Не говорю, – мрачно согласился он, не оборачиваясь от раковины. – Кофе будешь?

– Буду правду.

– Я бы тоже ее хотел… – И он уперся руками в раковину, горбясь.

Я решительно направилась к нему и обняла со спины:

– Что случилось?

Он молчал.

– Что-то по поводу вчерашнего? – не отставала я.

– Фень.…

Только тут позади что-то шлепнулось, и, обернувшись, я увидела, как Рори взбирается по полотенцу на стол… с тестом на беременность в зубах. С одним из. Второй, видимо, шлепнулся на пол, и ему пришлось за ним вернуться. Мы же со Сволочью замерли, наблюдая за проворной крысой в напряженной тишине.

Когда Рори уселся рядом с уликами, довольно шевеля усами, Сволочь многозначительно сложил руки на груди и устало оперся о раковину задом. А я вдруг почувствовала себя преступницей под следствием.

– Вы серьезно? – усмехнулась я, переводя взгляд с одного на другого.

– Он – вряд ли, – указал Сволочь на Рори взглядом. – Скорее, глумится. Потому что он их мне уже приносил…

– И ты поэтому такой надутый все утро? – всплеснула я руками, не веря в то, что вижу.

– Ты беременна. И ты молчишь, – постановил он хмуро.

– Я забыла!

– Что, прости? – опешил он.

– Я забыла! – вскричала я. – Меня вчера вытащили из квартиры прямо с туалета, в котором я эти тесты делала, Сергей! Я просто забыла!

– А это нормально? – с сомнением нахмурился он.

– Нормально, если не является для меня какой-то «жопой», от которой жизнь никогда не будет прежней и вообще остановится! – возмущалась я в голос. – Ты что, думал, что я не сказала, потому что не хочу твоего ребенка?

– Я не знал, что думать, – растерянно признался он. – Так беременность – не «жопа»?

– Конечно, нет! Вот поломанные руки – это «жопа», а беременность – это просто новость!

Сволочь смущенно протер лицо.

– Так и… что ты думаешь по поводу этой новости?

– Ничего еще не успела, представляешь? То оперативники по мою душу, то твое возвращение, то смерть твоей начальницы… Но вообще я счастлива. – Я сделала вид, что задумалась. – Думаю, да.

Он расслабленно выдохнул, опуская плечи:

– Прости, Фень, я черт-те-что надумал…

– Интересно, и долго ты бы думал это черт-те-что?

– Ну, пока бы ты не вспомнила! – округлил он глаза и сцапал меня, крепко прижимая к груди. – Ну даешь! Балбеска ты у меня…

– На себя посмотри! – веселилась я.

– Ну как о таком можно забыть? Ты поэтому вчера в аптеку носилась?

– А ты откуда знаешь? – замерла я в его руках.

– Я всё о тебе знаю, – спокойно признался он, наглаживая меня нетвердыми пальцами. – Не мог же я столько времени не знать ничего…

– Ты был рядом?

– Нет, но нанял охрану. Они мне все докладывали и показывали…

– Обалдеть, Сволочь. Показывали? Что-то у нас всё не как у людей…

– Это точно, – обессилено выдохнул он и утащил меня к себе на колени, тяжело опускаясь на стул. – Я что-то устал…

В кухне повисла тишина. И даже Рори её не нарушал. Он тихо сидел на столе, все еще охраняя улики, будто переживал, что о его аргументах все забудут.

– Я тебя уже за них награждал, – укоризненно заметил Сволочь.

– Я думаю, он не ради награды. Он скучал по тебе.

– Вот как?

– Да. Высматривал тебя в окне каждый день, грустил.

Рори оживился, безошибочно определив, что говорят о нем, и вскарабкался на плечо Сволочи, принимаясь деловито его обнюхивать. Скорее всего, конечно, он скучал не только по Сволочи. Мой холодильник все же не внушал Рори доверия, а урок про долгосрочные перспективы он усвоил хорошо.

– О, ты починила ему ошейник?

Сволочь подцепил медальон на шее Рори и осторожно покрутил в пальцах.

– Да, – улыбнулась я. – Я ему обещала…

Интересно, что у всех есть какие-то потребности, которые мы решаем за счет отношений. У Рори – холодильник, у меня – инвалидность, у Сволочи – инстинкт к созданию пары и семьи. И кажется, что мы настоящие – это все, что помимо. Сомнения, ошибки, эмоции… Мы можем жить и с незакрытыми потребностями. Но не можем жить просто друг без друга и вопреки тому, что мы – не пара. Ведь оборотни не выбирают ведьм, а ведьмы – оборотней. А мы выбрали. И, уверена, ни о чем не пожалеем…

***

Погода благоволила – ни ветра, ни капли дождя. Но несмотря на это, мы сидели за столом расстроенные. Ну, я и Сволочь. Рори с энтузиазмом рылся в корзинке для пикника, Реми лишь высовывал нос из переноски, подолгу размышляя, стоит ли очередная тыквенная семечка риска новой вылазки или нет. Кстати, не смотря на кардинально разные жизненные позиции, Рори был стройнее и меньше, чем Реми. Ел он вкуснее, но, видимо, двигался в разы больше. А ну потаскай столько тестов на беременность из мусорки на стол по несколько раз!

– Я могу узнать, в какой квартире он живет, – предложил Сволочь.

– Не надо, – и я вздохнула. – Может, Натан не хочет выходить после вчерашнего, а мы заявимся на порог…

– Может.

– Ты говорил, что виделся с ним? – вспомнила я.

– Да, приезжал утром после той ночи, когда ты уехала. Мы говорили о тебе.

– И что он сказал?

– Что ты все равно будешь поправляться, несмотря на то, что вы не увидитесь.

Мы помолчали.

– Я думал, что ты поправишься полностью, – добавил Сволочь.

– Знаешь, я думаю, что я и поправилась ровно настолько, насколько мне было нужно.

– В смысле? – нахмурился он.

Я задумалась, нащупывая возможность объяснить.

– Рядом с тобой у меня пропало желание рисковать собой… – начала неуверенно. – Это ужасно, но теперь мне кажется, что вся моя жизнь – попытка отвлечься от обреченности и боли одиночества. Я пыталась заглушить ее чем-то более дерзким, опасным, опустошающим… Мы ведь с тобой никогда не надеялись, что можем расчитывать на обычную жизнь, правда? А зря.

Сволочь слушал меня внимательно, хмурился, сжимал зубы… Ну а что тут скажешь? Хорошо понять что-то важное про себя, пока еще не поздно. Пока есть руки, пусть и не сосем здоровые, и все остальное. Пока есть время все наладить, исправить, найти себя и настоящий смысл, а не обнаружить вдруг, что просто глушишь боль одиночества, когда уже поздно. Я не стала говорить ему, что редкие встречи с ним только обостряли мои страхи, опустошая больше обычного. Мне всегда было с ним хорошо, спокойно и надежно. Но я не могла себе этого позволить…

– Сергей, – я накрыла его сжатую ладонь своей, – всё нормально. Слышишь?

– Да, – машинально ответил он, но думал о чем-то другом.