Ключ к счастью попаданки (СИ) - Светлана Машкина
— Думаешь?
Феня часто-часто закивала:
— Не говори никому, Ульна. Ключ этот тебе одной показался, значит, тебе одной он и предназначен. Только не знаю — зачем. Какую дверь ты им открывать будешь? Лучше пока помалкивай.
— Ладно, разберёмся, — согласилась я.
Дома внимательно рассмотрела ключ, но не пришла ни к какому выводу. Ключ и ключ, от чего неизвестно. Неужели он правда — золотой? Красивый ключ должен подходить к не менее красивой двери, а где может быть такая дверь? Явно не в деревне.
В храме? Да ну, не думаю. Для храма ключ выглядел слишком гламурно, что ли. Тогда где?
Пожалуй, единственное место, где может быть дверь — графский замок. Или вообще какой-то совершенно другой замок, о котором я не имею понятия.
Но ведь ключ висел для меня? Для меня, конечно, для кого же ещё. Значит, искать таинственную дверь должна я.
Решив больше не ломать голову, я легла спать.
Утром отправилась к Гринке. Хочет Феня взять её своей второй заботницей — я предложу. А там посмотрим, в любом случае мне нужен кто-то, кто позаботится о Фене, когда я уеду в замок. Всё равно туда придётся отправиться, ведь повариха Ладина предупредила, что предстать перед графиней — мой долг. Теперь у меня появилась своя причина попасть внутрь. Может быть, удастся поговорить со слугами и разузнать, не терялся ли в замке золотой ключик.
Я почувствовала себя Буратино. Осталось только сожрать луковицу, поругаться со сверчком и потыкать носом в замковые гобелены.
Двор Гринки встретил меня подозрительной тишиной. Хозяев дома нет? А скотина где? Почему не слышно беспокойных Гринкиных коров и коз?
Гринка, похудевшая, уставшая, с впалыми глазами, встретила меня равнодушно.
— Зачем пришла? Я тебя не звала, — вздохнула она.
— Гринка, ты заболела, что ли? Феня наша ребёночка ждёт, последний месяц остался. Тебя в заботницы приглашает. Но, если не можешь, она не обидится — поймёт.
Гринка судорожно вздохнула, вытерла сухие покрасневшие глаза, туже затянула под подбородком выцветший старый платок.
— Я бы пошла, да сил мало, только-только со своим хозяйством справляюсь. Хотя, чего там осталось-то.
— А что случилось?
— Не знаешь?
Я не хожу на посиделки у колодца, какие-то новости узнаю от Фени, какие-то не знаю совсем. Откуда мне было знать, что муж Гринки два месяца назад уехал в город к дальнему родственнику и пропал по дороге, так и не увидев родственника, к которому ехал.
С пропажей мужа хозяйство стало рушиться на глазах. Обе коровы были взяты в долг совсем недавно, их пришлось вернуть. Козы пошли на продажу, потому что начиналась зима, а дров муж Гринки заготовить не успел. Да много чего не успел — он ушёл в конце осени, рассчитывал задержаться буквально на пару дней.
Одна, с восьмью детьми, бедняжка буквально выживала, перебиваясь с хлеба на воду.
— А птица где?
— Несушки только остались, но яиц нет. Холодно и зерно плохонькое, разве это еда? Хорошее я продала, когда младшие дети заболели. К лекарю возила, порошки покупала, молилась. Никогда так сильно не болели они, думала — всё, пропали мои детки. Спасли великие боги, все выжили. Только хозяйства нет теперь, и как жить не знаю. Куры голодные, придётся и этих резать, — вздохнула Гринка.
Я присела рядом, взяла её за руку. Бедная женщина, столько несчастий сразу. Резать кур — плохая идея. Гринка — женщина сильная и с бедой справится, но ей надо помочь. Только примет ли она мою помощь?
— Я могу дать тебе птицы и зерна. Куплю тебе пару молочных коз, молоко — часть тебе, остальное мне на сыры. Осенью помогу тебе купить тёлочку, как раз денег поднакоплю. Поделюсь дровами. Потом, когда заработаем, ещё купим.
— Ты? — Гринка смотрела на меня с недоверием. — Ты?
— Всё ещё думаешь, что я колдую? — грустно спросила я.
— Да хоть на метле летай, хоть голой по полю бегай — слова больше не скажу. Ты же детей моих спасаешь, меня спасаешь! Ульнааааа!
Интересный подход. Значит, когда всё было хорошо, Гринка пылала праведным гневом и знать меня не желала. Сейчас, когда без посторонней помощи ей не выжить, я любая хороша, и с колдовством, и без.
Хотя, мне ли на неё обижаться? Я жила в цивилизованном мире, ездила на поездах и летала на самолётах, пользовалась всеми благами развитого технически общества. Гринка выросла в средневековой деревне, ну какой с неё спрос? На костёр меня не толкает — и на том спасибо.
Гринка сползла с лавки, упала на колени и уткнулась лицом мне в ноги. Только этого не хватало! Я попыталась её поднять, но женщина вцепилась в меня мёртвой хваткой.
— Ульна! Спать не буду, от дома к дому буду бегать, я все дела переделаю. И тебе, и Фене, — причитала она.
— Все не надо, — улыбнулась я. — Заботницей будешь со мной?
Гринка смущённо улыбнулась:
— Буду. Спасибо за честь.
Договорились, что придём к Фене вместе после обеда. Много помощи ей не требовалось, Пекас большую часть работы по хозяйству взял на себя. Но, раз уж заделались заботницами, то найдём, чем заняться.
Потрясения для меня сегодня не закончились. Дома я даже делами не успела заняться. Пришла Данка и с порога упала на колени. Сговорились они?
Глава 56
— Ульнааааа! — с порога прорыдала Данка.
Начинается! Этой что надо? Мы не ссорились, она меня ни в чём не обвиняла.
— Прости! Прости за ради великих богов, за ради деток моих, бедняжечек! — Данка, довольно быстро, поползла ко мне на коленях.
На всякий случай я встала с другой стороны стола — не нравится мне этот концерт. Я девушка молодая, трепетная, не так давно переселение душ пережила, еле-еле от алой ленты избавилась. Не надо меня странным поведением пугать! С Гринкой хоть понятно, за что она извинялась, а Данка с какого перепуга обтирает подолом сарафана мои полы?
— Помнишь, хозяйство твоё порушили? Знаю я, чьих рук дело.
Подумаешь, какой потрясающий секрет! Я тоже знаю, только доказать не могу.
— Встань, — грубо сказала я. — Встань и рассказывай, раз уж пришла каяться.
Савва навестил моих соседей днём. Принёс большой кусок жирного мяса, сладости детям, Данке отрез ткани на рубаху. Щедрое подношение. На праздники столько не всегда дарят. Посидел, попил взвара, обсудил со Степом погоду.
— Сказал, мол, орехов в лесу много в этом году, чего не собираете? Пошли бы сейчас, до вечера много наберёте. Только, мол,
