Хьярта. Мелодия с секретом - Ольга Гердт
Она видела, как он побледнел, понимая, о чем она говорит.
— В твоих интересах сидеть на Эльдории тихо, не высовываясь и держась подальше от женщин, — закончила она.
Что-то в её взгляде заставило его отшатнуться. Былая самоуверенность исчезла, оставив лишь жалкую оболочку. Не говоря больше ни слова, он покинул палату.
Как только дверь закрылась, Зарк оказался рядом с Кайлани, осторожно обнимая её:
— Ты в порядке, хьярта?
Она прильнула к нему, впитывая его тепло, его силу:
— Теперь да. Теперь — действительно в порядке.
И это была правда. Впервые за десять лет она чувствовала себя по-настоящему свободной от призраков прошлого.
Глава 28
Зарк смотрел вслед удаляющемуся Аэрону, сжимая кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Желание догнать и добавить еще пару ударов было почти непреодолимым.
— Я попрошу Кайла поставить маячок в сети, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Если этот ублюдок покинет Эльдорию или сделает хоть что-то подозрительное — маячок сработает. И тогда ему конец.
Кайлани обняла его, прижавшись щекой к широкой груди. Она чувствовала, как напряжены его мышцы, как гневно вздымается грудь. Постепенно под её прикосновениями Зарк начал успокаиваться.
— Есть еще какие-нибудь идеи, кто мог иметь на тебя зуб? — спросил Рейн, внимательно наблюдая за ними. — Вспоминай. Может, были навязчивые поклонники, фанаты, преследователи — что угодно.
Кайлани нахмурилась, стараясь вспомнить хоть что-нибудь. Зарк повернулся к ней, что-то смутное крутилось в его голове, какая-то мысль никак не желала оформиться полностью.
— Повтори, — попросил он Рейна, не сводя глаз с Кайлани.
Детектив медленно повторил:
— Поклонники… фанаты… преследователи…
Кайлани с интересом посмотрела на Зарка. Он шептал, словно пробуя слова на вкус:
— Поклонники… фанаты… преследователи… преследователи…
Внезапно его глаза расширились, когда мысль наконец оформилась полностью:
— Доктор Кинсон.
— Доктор Кинсон? — Кайлани изумленно уставилась на него. — Из-за того, что я не хочу у него лечиться?
Зарк замялся, не зная, как объяснить ей истинную природу "лечения", которого она избежала, отказавшись от услуг этого психолога. Как рассказать о том, что Кинсон вовсе не помогать ей собирался? Её доверчивый взгляд делал задачу еще сложнее.
— Рейн сказал проверить все варианты, — произнес он торопливо, избегая прямого ответа. — Так что мы с ним съездим и проверим эту версию.
Он наклонился, целуя её — быстро, почти торопливо, боясь, что она успеет задать вопрос, на который он пока не готов ответить.
— Рейн! — окликнул он детектива, практически выбегая из палаты. Сейчас ему нужно было действовать, а не объяснять.
Детектив молча последовал за ним, только у лифта он наконец спросил:
— Что происходит, Зарк? Почему такая реакция на какого-то доктора?
Зарк нервно нажал кнопку вызова, борясь с желанием впечатать кулак в стену.
— Потому что этот ублюдок ничем не лучше Фаэрхарт, — процедил он сквозь зубы. — Может, даже хуже.
Двери лифта открылись, и они вошли внутрь. Зарк почти физически ощущал волны любопытства, исходящие от детектива.
— Объясни, — потребовал Рейн, когда двери закрылись.
Зарк провел рукой по лицу, пытаясь собраться с мыслями:
— По моему непрофессиональному мнению, Варон Кинсон — больной ублюдок. Фаэрхарт уничтожает физически, а этот… — он сделал паузу, подбирая слова, — этот лезет в мозги, убеждая жертв, что это то, чего они хотят.
Рейн прищурился:
— Мне нужны подробности.
— Это нужно видеть, чтобы понять, — покачал головой Зарк. — Слова не передадут…
Вечерние сумерки окутывали город. Рабочий день давно закончился, но не для Кинсона — этот монстр предпочитал работать по вечерам — с отвращением вспомнил Зарк, разглядывая табличку на двери.
В приемной было пусто — помощник уже ушел домой. Только мягкий свет настольной лампы и тихое гудение климат-системы нарушали тишину. Зарк принюхался, улавливая слабый аромат успокаивающих благовоний.
Рейн осмотрелся, отмечая детали профессиональным взглядом:
— Странно, что дверь открыта, а персонала нет.
Зарк кивнул:
— Я надеялся, что его может не быть на месте…
Он осекся, уловив приглушенные звуки из-за двери кабинета. Переглянувшись с детективом, они осторожно приблизился к двери. Годы службы научили его двигаться бесшумно, несмотря на внушительные размеры.
Створка поддалась легко, без единого скрипа. Первое, что бросилось в глаза — полумрак, разбавленный только мягким светом настенных светильников. Из динамиков лилась странная музыка — медленная, гипнотическая, словно проникающая прямо в мозг.
Зарк почувствовал, как волосы на загривке встают дыбом. Что-то неправильное было в этих звуках, что-то заставляющее внутренности сжиматься от смутной тревоги.
В центре кабинета стояла кушетка, обтянутая темной кожей. На ней лежала молодая террианка — совсем юная, почти девочка. Её светлые волосы разметались по подголовнику, глаза были закрыты. Зарк отметил, что она выглядит слишком молодо, невозможно даже с уверенностью сказать, что она совершеннолетняя.
Доктор Кинсон сидел рядом в своем любимом кресле.
Рейн беззвучно достал регистратор, активируя запись. Его лицо окаменело, когда он увидел происходящее в кабинете. Профессиональная маска треснула, обнажая чистую, незамутненную ярость.
Зарк замер у двери, борясь с желанием ворваться внутрь и свернуть шею этому ублюдку. Но они должны были собрать доказательства. Должны были дать ему разоблачить себя полностью, чтобы он больше никогда не смог никому навредить.
— Как ты себя чувствуешь, Мира? — голос Кинсона был мягким, обволакивающим. — Лекарство помогло расслабиться?
Девушка медленно кивнула, её взгляд был расфокусированным:
— Да… всё как будто плывёт…
— Это хорошо, — он придвинул своё кресло ближе. — Так и должно быть. Позволь себе плыть… Расскажи мне о своих снах.
— Мне снится отец… как он учит меня кататься на велосипеде, — её голос звучал неуверенно.
— Ах, — Кинсон подался вперёд, его глаза заблестели. — Очень показательный сон. Видишь ли, любой мужской образ в сновидениях — это проявление подавленной сексуальности. Велосипед — явный фаллический символ…
Музыка, казалось, стала громче, её ритм напоминал биение сердца.
— Но это просто воспоминание… — прошептала Мира.
— Милая, — его голос стал вкрадчивым. — Твоё подсознание выбирает эти образы не случайно. Ты тянешься к зрелым мужчинам, это естественно. Природа мудрее наших условностей…
Он встал и начал медленно ходить вокруг кресла.
— мужчины в твоих снах — это отражение твоих желаний. Даже если тебе кажется, что сон невинный, твоё тело знает правду. Оно жаждет мужского внимания, мужской силы.
Мира качнулась в кресле.
— Нет, это не так…
— Сопротивление — это часть процесса, — Кинсон остановился позади кресла. Но твоё тело честнее твоего разума.
Его руки опустились на её плечи, начали массировать.
— Такая хорошая девочка… Такая чувственная, — его пальцы скользнули выше, к шее. — Ты ведь хочешь быть хорошей девочкой?
— Да… — её голос был едва слышен сквозь дурман.
— Конечно хочешь, — он наклонился ближе, его дыхание коснулось её уха. — И я помогу
