Скворцы и Проклятые самоцветы - Оксана Керис
На тихую и задумчивую Рудецкую иногда косились подруги, но молчали. Вася была такой с самого утра, когда домовой эльф Воронцовых доставил ей букет. Полная корзинка луговых васильков с редкими вкраплениями ромашек и колосков какой-то травы смотрелась как минимум оригинально. Вася поставила это великолепие в центр стола, а сама долго вертела в руках небольшой конверт — не больше трети тетрадного листа. Не хотела открывать. Но природное любопытство все же заставило девушку сломать сургучную печать и достать тонкий лист бумаги. Письмо было небольшим: всего-то с десяток предложений. Но почему-то выкинуть его из головы, словно это ненужный никому бред, не получалось. Набатом билась в висках последняя фраза: Я люблю тебя.
Это был не первый раз, когда Васе признавались в любви. Но обычно эти признания не были честны. Ей говорили о симпатии с той же интонацией, что признавались в любви к бутерброду. Между “Вася, я люблю тебя” и “Я так люблю колбасу” разницы почти не было. Отказывать таким влюбленным было легко. Это ведь было не взаправду. Она им просто нравилась, а те привычно и по-мужски обгоняли события: сразу говорили о любви, которой еще и в помине нет.
Но не сейчас. В этом коротком письме было столько искренности, что Васе стало больно и стыдно. И она тут же разозлилась на себя, потому что испытывает столь ненужные сожаления. Это ведь он влюбился — это его проблемы. Но все равно было страшно думать о том, что кто-то любит без взаимности. Сердце сжималось то ли от жалости, то ли от страха, и Вася все утро пыталась бороться с этими ненужными эмоциями. Но получалось плохо. Эгоисткой она никогда не была, а желать зла Максу категорически не получалось. Это же Макс. Он успел стать ей другом, поэтому было очень сложно не думать о нем. Но и выхода из этой ситуации не было. Поэтому Вася продолжала печально смотреть в окно на яблоневый сад и молчать.
Так получилось, что обратно в дилижансе ехали втроем. Управлял этим старомодным транспортом гоблин, невесть как оказавшийся в этих краях. Несмотря на теплую погоду, он сидел в валенках и шапке-ушанке, а во время ожидания пассажиров прикладывался к небольшой фляжке — явно бездонной. Маги, похоже, не слышали об опасности пьяного вождения.
— Ты так и будешь такой букой ходить? — не выдержала все же Эля.
Дилижанс только тронулся и впереди их ждали десять минут не слишком ровной дороги.
— Что? — удивилась Вася.
— С самого утра молчишь и ходишь с таким видом, будто собственные похороны планируешь, — ворчливо уточнила Никольская. — Не хочешь раскрыть причину такой печали?
Вася посмотрела на подругу даже с долей испуга: рассказывать о своих переживаниях не хотелось. Они были слишком глупыми, слишком личными, слишком неправильными.
— А вот как бы ты поступила на моем месте? — вопросом ответила Вася.
Эля не стала уточнять. И так понятно, что именно Рудецкая имеет ввиду.
— Я сейчас буду ужасной стервой, но я бы получила из данной ситуации максимум, а там уже по обстоятельствам, — невесело хмыкнула Эля.
Под недоумевающими взглядами подруг она недовольно откинула с плеча длинную косу и сердито продолжила:
— Что? Меня по-другому воспитывали. Да, мне позволили самой выбирать себе мужа, но это не значит, что это не изменится через пару лет. Может произойти такая ситуация, когда моей семье потребуется договорной брак. И я соглашусь на него. Поэтому для меня проблемы нет вообще. Нравится, не нравится — Воронцовых всего трое, нужно наслаждаться ситуацией.
Катя хихикнула:
— И как же наслаждаться?
Эля часто бывала резка в суждениях, да и взгляды на жизнь у нее иногда бывали излишне… материалистичны. С этим приходилось смириться двум идеалисткам — Вася с Катей часто рассуждали более эфемерными понятиями. Но нельзя сказать, что Никольская была зациклена на вещах. Нет, она просто ценила существующее и настоящее, а не бесполезные разговоры о верности и любви. Для нее все было просто: если дружишь — то все сделаешь для друга, если любишь — то не будешь смотреть на других. И сейчас она долго ответ не придумывала.
— Наслаждаться можно так: клянчить подарки и хвастаться шикарным парнем всем, кто тебя бесит, — елейно улыбнулась Эля. — Что вы так смотрите на меня? По-вашему, слишком цинично? Но я не более жестока, чем вы обе, мои дорогие добрые подружки. Пока вы решаете — любите, не любите, нравится, не нравится… парни мучаются неизвестностью. А можно все решить в процессе, а им будет чуточку повеселее. Что, губы отвалятся от парочки поцелуев?
— Ты говоришь, как мамина подружка, — поморщилась Катя. — У нее, к слову, было три мужа.
Эля пожала плечами:
— Могу поспорить, она хорошо живет.
Катя сердито развернулась к Васе:
— Вот почему она вечно говорит вещи, с которыми я не согласна, но звучит так, будто не права я?
И столько возмущения было в ее голосе, что девушки не выдержали, расхохотались. Они уже привыкли друг к другу. Удивительно быстро приняли далеко не самые простые характеры новых подруг, научились уживаться вместе, не обижаться из-за мелочей. И все это всего-то за месяц. Но все равно продолжали узнавать что-то новое друг о друге.
* * *
Учебная неделя была загружена неравномерно. С понедельника по четверг уроки стояли плотно, иногда последние занятия заканчивались незадолго до ужина. А вот в пятницу учились всего половину дня — потом сдавали долги, обсуждали непонятные темы, переписывали контрольные. Кате было сложно привыкнуть, что здесь никто не заставляет учиться. Ходить ли к учителям по пятницам — твое личное дело. Хочешь — иди со списком вопросов к нужному преподавателю, занимай очередь за двумя-тремя такими же ответственными студентами, а потом узнавай что-то новое для себя. А нет — то перечитывай в десятый раз любимую художественную книгу, никто тебя этим попрекать не станет.
Многие так и поступали: при большом количестве учеников, учителя не жаловались на чрезмерное любопытство школьников. Хотя непонятно было многое. Многие темы просто давались для самостоятельного изучения, но на экзаменах их спросят по всей
