Мертвый сезон в раю - Татьяна Владимировна Солодкова
Эль не удержалась и тут же сковырнула одну из вишен ложкой — а нечего пялиться.
— Спасибо-спасибо, — пропела Инесса, любуясь своим пирожным. А стоило разносчице удалиться, подалась вперед, упершись грудью в край столешницы, и заговорщически сообщила: — Пробуй, я выбрала для тебя самое вкусное. — Угу, только почему тогда себе заказала нечто высокое и воздушное со взбитыми сливками? — Вот увидишь, выпечка тут — пальчики оближешь.
Или станешь бояться коварных вишен…
Элинор подарила напарнице полуулыбку-полуоскал и отщипнула краешек «глазастого» пирога. Оказалось сладко до одури, и она торопливо потянулась к стакану с водой.
— Вкусно, правда? — Инни продолжала улыбаться так же приторно, как выбранный ею для Эль десерт.
— Объедение, — процедила Элинор и на сей раз набрала полную ложку.
Эта доморощенная интриганка решила поквитаться с ней с помощью сахара? Маленькая мстительная стерва.
Инесса злилась на нее с того самого свидания с Тэйтом, на котором, как Эль поняла, он высидел положенное время, поел и был таков. Соседка не говорила прямо, но всякий раз пыталась выказать свое оскорбленное «фи», будто будто ее обманутые ожидания — целиком и полностью вина Элинор.
С самим Тэйтом соседка с тех пор вообще не общалась, вероятно, решив вызвать у него чувство вины своим невниманием. Наивная. Эффект получился явно обратный: Грег только обрадовался.
— Ой, а кто это? — вдруг заинтересованно произнесла светлая, как гусыня, вытянув шею и заглядывая куда-то Элинор за плечо. — Какой он… — Ложечка, которую она держала в руках, вошла в пирожное, разрубая его надвое.
— Кто? — не поняла Эль; обернулась. И торопливо повернулась обратно, увидев, что в кофейню вошел глава местного Королевского сыска, тот самый любитель теплой одежды в жару и черноненавистник, знакомый с лордом Викандером, — да гремучая смесь просто! — Черт, только его тут не хватало...
Какой же неприятный тип, век бы его не видела.
— А что с ним не так? — тем временем полюбопытствовала Инесса, не прекращая рассматривать сыскаря. — Какие плечи, ты видела? — Впрочем, вопрос был скорее риторическим — девушка пожирала прошедшего мимо них мужчину глазами с явным восхищением во взгляде.
Эль дернула плечом.
— Хам и грубиян.
А еще тот, кто может разрушить ее инкогнито, если хорошенько подумает и сообразит, кого же она ему напоминает.
Инни же засияла сильнее.
— Познакомишь?
Соседка подалась вперед так резко, что Элинор инстинктивно отпрянула.
— С какой стати?
Инесса же вытащила из десерта ложку, теперь измазанную кремом до середины ручки, и выставила ее перед собой на манер указки.
— Ты — моя должница, — заявила безапелляционно. — Помнишь снуса?
Эль помнила. И снуса. И шантаж этой мелкой манипуляторши. И отвратительное требование устроить ей свидание с Тэйтом. И свой перелом ноги, который случился из-за той нелепой сделки. И…
Элинор вдруг поняла, что с нее хватит. Она Викандер, черт возьми, а не прислужница кого бы то ни было.
Хватит. Довольно.
— А не пошла бы ты? — твердо сказала Эль и поднялась из-за стола.
Инесса растерянно моргнула.
— А?..
— Без «а», — припечатала Элинор. И, быстро повернувшись, чуть не влипла в широкую грудь оказавшегося прямо за ней высокого мужчины.
Какой-то всеобщий заговор. В жизни она не была неуклюжей!
— Эллена Кардинес, вот так встреча, — чопорно произнес Ферд, смерив ее придирчивым взглядом.
Индюк надменный. Кожаная куртка-то на жаре не жмет?
— Короткая, — огрызнулась Элинор, и не подумав поздороваться. В конце концов, его собственное «вот так встреча» мало походило на вежливое приветствие. — Позже встретимся, — бросила застывшей не иначе как от восторга напарнице и, не прощаясь, направилась к выходу.
Глава 2
Улица встретила ее уже почти привычным пеклом и ослепляющим солнцем, так что сперва пришлось зажмуриться, а потом и вовсе приставить ладонь козырьком ко лбу.
Потоптавшись на крыльце, привыкая к жаре после искусственной прохлады помещения, Элинор обернулась на окна кофейни. Те теперь располагались на уровне ее ботинок, поэтому пришлось перейти на магическое зрение: как Эль и думала, Ферд подсел к Инни, и теперь они мило беседовали за столиком. «Мило» — это она, конечно, придумала, но, зная Инессу и помня, каким плотоядным взглядом та провожала сыскаря, Элинор даже не сомневалась, что соседка сделает все, чтобы его очаровать.
При этой мысли Эль фыркнула. Два сапога пара — совет да любовь!
А еще она не сомневалась: это надолго.
Сегодня вообще был тихий день. Да и какие в дневную смену в Приме не тихие? В такой солнцепек наружу полезет только совсем уж ополоумевшая нежить и нечисть. Может, Дрюнел сбежал в ночь вовсе не от надоедливой напарницы, а просто захотел наконец по-настоящему работать, а не загорать большую часть служебного времени без дела?
Элинор с радостью пошла бы работать в ночь. Да только кто же ее пустит?
Она перешла дорогу и медленно побрела по тротуару, стараясь держаться поближе к зданиям, чтобы хотя бы частично спрятаться в отбрасываемой ими тени. Местных в это время дня на улице почти не было, зато туристов — хоть отбавляй: сновали туда-сюда из лавки в лавку с сумками, из которых торчали полотенца или свернутые циновки.
Мимо прошествовал какой-то пузатый господин, в брюках и закрытых ботинках, зато голый по пояс и с толстой золотой цепью на шее. Его полотенце пряталось не в сумке, а, свернутым в жгут, висело поперек плеча. Эль невольно отшатнулась, почувствовав исходящие от него пары перегара еще на расстоянии. Не зря: пьяный турист чуть не снес тощего парнишку, идущего сразу за ней, но даже не обернулся и побрел дальше.
Элинор проводила его взглядом: когда протрезвеет, будет выть от боли — спина, плечи и руки мужчины уже успели обгореть до малинового оттенка.
А больше на улице не было ничего интересного. За три недели пребывания в этом райском, по утверждению Инессы, уголке Реонерии, Эль уже изучила Прим вдоль и поперек. Люди приезжали сюда загорать, купаться, есть и пить. Ну, или накупить красивых ракушек в сувенирных лавках, если лень собирать самим. Она, наверное, умерла бы со скуки на таком отдыхе.
Сонное царство, если бы не странная серия убийств…
И словно в ответ на эти мысли перед ней материализовался бумажный листок.
«Привет. Еще не передумала?» — писал отец.
Элинор возвела очи горе и полезла в карман за складным
