Дракон цвета любви - Галина Дмитриевна Гончарова
– Ну… не знаю.
Я кивнула:
– То-то и оно. Одно дело – в бою. Другое – убивать расчетливо и хладнокровно… Я тоже не смогу, Ярина.
– А если его забрать с собой?
– Куда?
– Ну… к Селиму?
Я снова качнула головой:
– Не стоит. Проблем будет больше. Пусть убирается. Слышишь, ты?
Санторинские законы я знала.
В том-то и дело, этот гад сейчас – местоблюститель трона. То есть, даря его Селиму, я получаю немалую проблему. Убить Баязета нельзя, пытать нельзя, даже пнуть нельзя – потеря лица.
Что можно?
Выйти с ним на поединок, и тут уж кто победит. По закону подлости – или Баязет, или они друг друга прирежут…
Я бы не стала рисковать.
А еще – это воин.
Сильный, опытный, тренированный, ждущий подвоха и готовый убивать. Не будь рядом с нами драконов, он бы уже кинулся. Не удержали бы. И момент он улучшить может. И напасть.
Рисковать я не готова.
Есть и еще один момент, но это потом, потом…
Баязет поднялся на ноги.
– Хорошо же. Можем мы минуту поговорить наедине?
– Виола остается.
– Хорошо.
– Девочки?
Подруги переглянулись и отошли на пару шагов. Баязет смотрел с законным подозрением.
– Ты… меня отпускаешь?
Я пожала плечами:
– И что?
– Твоя подруга может поверить, что ты не убьешь. Но мне ты не солжешь.
Нет, правда? Какой наивный санторинский юноша!
– Ты хочешь меня убить. Я знаю это.
– И что?
– Почему ты меня отпускаешь?
Я оскалилась:
– Влюбилась? Проявляю бабскую дурь? Страдаю мягкосердечием? Нет? Ну, ты такой умный, придумай что-нибудь сам.
– С-стерва! – Баязет понял, что я издеваюсь, и не стал нарываться на новые насмешки.
Я взмахнула рукой:
– Убирайся. Вон пошел! Виола, помоги!
Шлепок хвостом вышел конкретным, Баязет пролетел метров пять кубарем и крепко приложился о какой-то камень. Поднялся, обернулся, послал мне полный ненависти взгляд и захромал прочь.
Я сплюнула ему вслед.
– Чтоб ты сдох. И побыстрее. Виола, вы летите, покушайте. А мы пока побудем тут, тоже перекусим. И надо лететь в столицу. Искать этого Санджара.
Вряд ли Баязет отпустит эту мразь далеко от себя.
А если и отпустит…
Это кому-то кажется, что можно тайно отправить человека по делам. Ан нет!
Все документируется!
Положены ему сопровождающие? Отлично! Но они ж не с неба упадут, для них должны быть лошади, оружие, для них должны быть командировочные, для лошадей – корм, прогонные, снаряжение, еще какая-то ерунда…
Бумаги, бумаги и еще раз бумаги.
И если кто-то думает, что здесь вам не там… Фигушки!
Бухгалтерия и прочее сопровождают человека с дохристианских времен. Был случай, раскопали кучу папирусов. Потерли ученые лапки – сейчас мы тут прорывы совершим! Да щас-с-с-с-с!
Просьбы, кляузы, доносы[19]…
Ученые, конечно, выли с тоски. А зря.
Просто они не умеют правильно читать такие бумаги. Их умеют читать чиновники. Они бы какого-нибудь товарища из администрации пригласили, чтобы тот все правильно расшифровал, и получили бы свои сенсации.
Я?
А я такие бумаги как раз умею читать. В нашем спорте будешь клювом щелкать – мигом останешься без подъемных, командировочных и последних трусов. Еще и должна будешь всем вокруг. Так что…
Найдем мы Санджара, никуда эта сволочь не денется.
А пока – кушать подано!
* * *
Пока мы разбирались с Баязетом, Майя успела сервировать полный стол всякой вкуснятины. Так что я сделала себе многослойный бутерброд и отцепила от пояса флягу с водой.
Какая ж здесь вода вкусная!
Даже сейчас – ледяная, чистая… уммм!
– Каэ, а почему ты его отпустила?
Я лениво поглядела на Олинду:
– Лин, а должна была убить?
– Ты? Должна или нет, не знаю, но убить ты его могла. Это точно.
Чего-чего, а моих подвигов в академии девочки не забыли. Это кто не знал, тому простительно, а они-то в курсе.
– Допустим. Но убить мало, надо потом еще за это оправдаться. Я не хочу лишних дипломатических сложностей.
– Думаешь, они будут?
– Лин, я перед богами поклянусь, что отпустила Баязета. И ничего не знаю о его дальнейшей судьбе. И боги примут эту клятву. И вы поклянетесь, что расспросили и отпустили.
Девочки переглянулись.
– Ты думаешь…
– Что вопросы возникнут. А есть сомнения? Мы его не с крыши здания забрали. Если бы получилось из гарема, там – прошло бы. Никто не видел, ничего не знают… была я – и нет меня. А тут… мы помогли санторинцам расправиться с химерами, драконы туда улетели, пировать… Мы унесли с собой принца и убили? Ты хочешь войну?
– Думаешь, войну? – прищурилась Сив.
– Не сомневайся. Санторин – воинственный, они такого не простят. Просто не смогут. Если ты нагадишь на королевский трон, король будет вынужден тебя казнить, понимаешь? Это правило. Если бабы убьют местоблюстителя санторинского трона – это война. На уничтожение.
– Но мы его не убивали!
– Вот и прекрасно.
Девушки переглянулись.
Кайа подозрительно прищурилась, Флоренсия хмыкнула. Но промолчали все.
А что подумали?
А это неважно.
Думать, где сейчас наши драконы, – не преступление. Мы имеем полное право за них волноваться. Вот.
Интерлюдия
1
Баязет едва передвигался.
Зверски болело… да все болело!
И тело, и душа, чего уж там! Особенно пострадало самомнение.
Чтобы его!
Будущего тора!
Мордой в воду!!!
И КТО?!
Какие-то паршивые БАБЫ!!!
Да от такого вообще озвереешь и кусаться начнешь! Нет, вы только себе представьте! Налетают, похищают… бабы – драконарии?!
Бред какой-то!
Для чего создана женщина?
Правильно, сидеть в гареме и носа оттуда не высовывать. Мужа ублажать, детей рожать… но чтобы летать на драконе?
Чтобы разговаривать так, как эта сучка?!
Интересно, если бы он ее успел, хм… полюбить во всех позах? Как бы эта паршивка на него сейчас глядела?
Тут мысли Баязета споткнулись об одно скромное такое обстоятельство.
А КАК вообще Каэтана Кордова оказалась в его гареме? Если у нее есть дракон?
Вот на драконов Баязет насмотрелся за время своего пребывания в Равене. Чтобы эти твари допустили – такое? Похищение своего драконария, ее транспортировку на корабле, привоз в Санторин… и никто не встревожился?
Никто не спохватился?
Да вы смеяться изволите?!
Такого не бывает! Скорее уж Баязет поверит в то, что… что Каэтана специально оказалась в его гареме. И если бы он тогда остался с ней наедине – что?
Что она могла бы сделать?
Мужчина вспомнил, как двигалась сегодня девушка. Легко, упруго, словно раньше ее что-то сдерживало, а сейчас она отпустила себя на свободу и распрямилась.
Как пантеру из
