(Не) судьба - Марианна Красовская
34. Плата по счетам
- Если я выживу - женюсь на Софи, - пообещал себе Тьен, когда аэростат бултыхался, словно пьяная чайка.
Ему и раньше случалось рисковать жизнью, но раньше у него не было Софи. Сейчас, благополучно приземлив аэростат, он вышел, пошатываясь, проваливаясь в мокрую хлюпающую землю едва ли не по щиколотку, чувствуя, что ноги в дорогущих ботинках безнадежно вымокли, и благодарил богиню, что жив. Если бы они все погибли - что стало бы с матерью? С сестрой, которая обожает своего степного мужа до такой степени, что сойдёт с ума от горя? С Беллой, наконец, которая только вышла замуж?
Ему хотелось курить... или хлебнуть любимого виски отца. Так, чтобы горло обожгло. Руки противно тряслись, а в голове было как никогда ясно.
Софи носит его ребенка, а он, сволочь, даже не зашёл к ней. На кого обиделся? На слабую женщину, которую должен был защищать? Почему просто не забрал её в дом Оберлингов? Сейчас он никак не мог понять этого. Что такое гордость? Для чего? Жизнь одна, она такая хрупкая, словно утренний лёд. Сегодня он мог не вернуться. И Софи осталась бы одна расхлебывать последствия того, что они натворили вместе. Макс, конечно, позаботился бы о ней. Но у Макса свой сын. Тьен тоже хочет.
Решено - доберётся до города и заберет ее. И пусть говорят, что хотят. Тьену всегда было плевать на пересуды, он знал, что родители все поймут, да они уже поняли, когда он привез семью Софи в замок Нефф.
На них никто не нападал больше, да и не посмели бы - на открытом-то пространстве сразу на троих сильных магов. А прибежавшие деревенские даже не поняли, кто такой уставший немолодой мужчина, который больше молчал. Вот Аяза они узнали, Аяза почему-то узнавали все. Целитель, который никому не отказывал и лечил часто бесплатно, был очень популярен в народе. Пожалуй, для Алистера это был неплохой щелчок по его гордому носу: его, короля, не любили так, как чужеземного целителя. Именно Аяза усадили в телегу первого, именно ему накинули на плечи попону.
Впрочем, целитель выглядел почти так же дерьмово, как Яхор, которому только что отняли руку. Губы у степняка были совершенно синие. Он уложил приемного сына на солому и придерживал всю дорогу, боясь, что тряска может навредить ему. А король и два самых богатых и знатный лорда Галлии - Оберлинг и Стерлинг - шли рядом, меся грязь и криво улыбаясь друг другу.
Ловчие, в том числе и Макс, прибыли в деревню в рекордные сроки. Все же мобиль - замечательное изобретение. Они же остались искать электрические установки - благо, пилоты смогли дать довольно точные координаты.
Яхора транспортировать было нельзя. Он метался в бреду и весь горел. Аяз не отходил от него, бледный и несчастный на вид. А вот его величество срочно требовалось доставить во дворец во избежание новых казусов, поэтому Оберлинги оставили целителя в деревне, пообещав как можно быстрее прислать к нему супругу, а сами поехали в столицу.
Тьен даже не стал переодеваться. Была ночь, фонари отражались в мокрой мостовой, но он не замечал красоты, которой раньше восхищался. Его сейчас волновала только Софи.
Разбудил дежурного ловчего, взял фонарь, спустился вниз. Софи спала, укутавшись в плед. Камера уже и на камеру похожей не была: ребята притащили ковёр на пол, стол со скатертью, стул и даже постельное белье. Не хватало только картин на стене и вазы с цветами. От лязга решетки она проснулась, села на койке, сонно моргая.
- Выходи, лисица, - буркнул Тьен, вдруг растерявший все слова. - Я отвезу тебя домой. К себе домой.
- С чего бы мне выходить, я же арестованная! - с вызовом ответила Софи, демонстративно подбирая ноги и кутаясь в одеяло. - Я никуда не поеду, пока суда не будет.
Тьен вздохнул, подхватил ее на руки прямо в одеяле, встряхнул, когда она начала визжать и вырываться, и понес наверх.
- Будешь вертеться, тыковка - уроню.
- Всегда хотела спросить - почему тыковка? - невнятно пробурчала сразу затихшая Софи.
- Оранжевая как тыква.
- Козёл.
- Сама такая.
Он усадил Софи на сиденье мобиля, укутал поплотнее в одеяло и, немного подумав, попытался надеть ей на волосы свою шляпу. Не вышло - слишком пышными были рыжие кудри.
- Мне не холодно, - тихо сказала Софи, пряча глаза. Она боялась, что расплачется от его заботы.
Ну вот как его не любить? Даже злясь на нее, даже ненавидя, он велел принести ей в камеру плед, позаботился о её родных - Макс сказал, что Тьен увез их в безопасное место, а теперь боится, что она замёрзнет. Но её волосы были такими глупыми и пышными, что она и шляпку носила ради приличий, а не потому, что у нее голова мерзла.
- Ты беременна, - твердо сказал Тьен. - Если думаешь, что я позволю матери своего ребёнка заболеть, ты заблуждаешься.
Софи окаменела. Так вот к чему всё это? Надо же, как удачно всё вышло! Какая она расчетливая тварь, правда? Шпионила, соблазнила, понесла...
- Не говори глупостей, - буркнул Оберлинг (ой, она вслух это сказала, да?). - Я тебя ни в чем не обвиняю. Я не зелёный юнец, меня нельзя соблазнить, если я сам не захочу. И ребёнка мы делали вместе и с удовольствием. Так что сиди молча, рыбонька, и не беси меня еще больше.
Софи и заткнулась, но глупая улыбка сама собой расплывалась на ее лице. Боги, и зачем ей был нужен скучный чопорный Макс, когда есть такой замечательный Тьен?
- Свободных спален нет, жить будешь со мной, - шепотом сообщил ей Тьен, занося на руках её в дом Оберлингов. - У нас сейчас многолюдно. Вики с мужем, Яхо с Бель, Стерлинг тут же живёт, потому что его из дома выгнали. Давай, козочка, иди помойся, ты пахнешь отнюдь не розами. И платье свое сожги, утром я спрошу у девочек для тебя что-нибудь.
- А козочка почему? - не утерпела Софи, с удовольствием сдирая с себя и в самом деле грязное и потное платье. - Потому что воняю?
- Нет, потому что я у тебя козёл, - разумно ответил Тьен, тоже раздеваясь и швыряя в угол обляпанные грязью ботинки. - Знаешь, что? Я первый мыться. Мне утром в департамент. А вы, женщины, вечно часа на
