Тайны Пантеона - Марина Суржевская
Раньше мне было наплевать на чужое мнение. Я смеялась над чужими ожиданиями. И точно не пыталась казаться хорошей! О, совсем нет! Так почему, когда рядом этот человек, я так отвратительно меняюсь? Боги, я становлюсь слабой! Моя пурпурная королевская мантия больше не защищает меня. Она оборачивается рыжим лисьим хвостом, готовым вилять из стороны в сторону при одном лишь взгляде на проклятого Августа!
И мне это совершенно не нравится.
Надо просто сказать ему, что передумала и ничего делать не буду. А можно и вовсе уйти, ничего не объясняя. Я королева, а не раздельщик рыбы!
С отвращением осмотрев затихшего на столе пучеглазого врага и смирившись с собственным падением, я снова ткнула рыбину тихо жужжащим ножом. А потом схватила за хвост и начала с остервенением ее кромсать. Стук топора затих, но я не обратила внимания, снова и снова бросаясь в сражение. Мелкая склизкая чешуя уже облепила весь стол и меня, но я лишь сжала зубы, не сдаваясь.
Когда я наконец очнулась и подняла голову, напротив стоял не только Август, но и супруга настоятеля. И оба смотрели на меня с непередаваемыми выражениями на лицах.
– Готово! – объявила я, поднимая за хвост жестоко искромсанную тушку.
Марта как-то несмело приблизилась и сгребла рыбину в ведро.
– Э-э-м, спасибо, милая, ты нам очень помогла, – пробормотала она, косясь на двигающееся лезвие в моей руке. – Бочки с водой пустые, что-то краны опять барахлят, но ты можешь смыть чешую в озере. Это совсем рядом. Возле бочек есть мыло и полотенце.
Я кивнула, довольно улыбаясь. И кто сказал, что чистить рыбу сложно? Плевое дело! Осмотрела впечатляющий результат своей работы – хвосты, головы, кровь и чешуя.
– Может, я сначала здесь уберу?
– Не надо, – живо возразила Марта. – Я сама! А ты иди, иди, милая. В озере прекрасная водичка!
Я кивнула с легким недоумением. Но смыть липкую гадость, покрывающую мои руки и даже лицо, хотелось невыносимо, так что, прихватив мыло и полотенце, я пошла искать озеро.
Оно оказалось действительно недалеко. Зеркальная гладь, круглая как монета, лежала недалеко от дома настоятеля. А на берегу нашелся и он сам – в рубашке и подвернутых штанах, на ветке висела аккуратно расправленная ряса.
А на берегу лежал ряд мелких рыбешек.
– Эсси! – обрадовался настоятель, увидев меня. – А я еще мелочи наловил, на закуску – самое то! А ты почему такая… грязная?
Я не ответила, рассматривая аккуратные идеальные тушки, лежащие на гальке. Их вид разительно отличался от той картины, что осталась после меня. Словно издеваясь, настоятель поднял самый обыкновенный нож и мягко срезал чешуйки, не повредив рыбину. Лезвие двигалось так, словно входило в масло. Чисто и плавно. На круглом лице Бернара, его одежде или руках не было ни одной чешуйки.
Хорошее настроение испортилось. Что-то буркнув в ответ, я торопливо пошла вдоль воды, стремясь уйти как можно дальше.
– Эсси, осторожнее в озере! – крикнул старик. – Там глубоко!
Я не обернулась. Шла и шла, пока не осталась наедине с деревьями, илом и водной гладью. Скинув сандалии, я присела на берегу и с ожесточением потерла лицо и руки, смывая налипшую чешую. Швырнула обмылок на гальку и пошла дальше. Вода обняла колени, потом бедра, потом достигла талии и поднялась выше. Я остановилась, делая глубокий вдох. И еще один шаг.
– Кассандра.
Я заскрежетала зубами, делая вид, что не слышу. Позади раздался всплеск. Темная фигура обогнула меня и преградила прогулку по воде.
– Кассандра, может, поговорим? Что с тобой происходит?
Август смотрел с таким вниманием, что я едва не заорала.
– Я не понимаю, почему ты злишься. Злишься на меня. Я тебя обидел?
– Ты меня не обидел.
– Но ты избегаешь меня. Даже не смотришь.
Я втянула воздух и вскинула голову, уставившись на Августа в упор.
– Ты на меня тоже!
– Я? Но я… смотрю, – и опровергая свои же слова, отвел глаза.
Я фыркнула и, снова разозлившись, плеснула на него водой.
– А знаешь, ты прав. Давай поговорим. Да, я злюсь на тебя. На твою чертову… идеальность!
– Идеальность? – Он выглядел по-настоящему изумленным.
– Да! Ты умеешь все на свете, встаёшь на заре, приносишь мне завтрак и эту чертову малину. Относишь в кровать, если я засыпаю за книгами. Заботишься. И в то же время… в то же время… Черт! Это невыносимо!
Я едва не зарычала.
– Я не понимаю, кто мы.
– Мы… друзья.
Я ткнула его пальцем в грудь, и Август попятился.
– Да никакие мы не друзья!
– Хорошо, я не буду приносить тебе завтрак.
– Дело не в завтраке! – Я снова ткнула, и он отступил. – Дело в… тебе! Ты… Ты…Ты невыносим! Невыносим, понимаешь?!
– Я?
– Невыносимый чертов святоша!
– Я?!
– Да! Нельзя быть таким идеальным! Это… Это подло!
– Да что я сделал?
– Ничего ты не сделал! – заорала я, снова пихнула его в грудь, и Август внезапно, взмахнув руками, ушел под воду. Целиком! С головой!
Я ощутила, как носки моих стоп зависли в воздухе. Обрыв! На дне был обрыв!
Барахтаясь и хватая ртом воздух, Август на миг показался на поверхности и снова исчез.
– Ой, перестань, – поморщилась я. – Еще скажи, что ты не умеешь плавать! Господин совершенство не умеет плавать, очень смешно, ха-ха.
С тяжелым рваным вздохом он снова вынырнул, и я увидела темные глаза, в которых плескалась паника.
– Не верю, – буркнула я.
Темная макушка исчезла на глубине. Я прищурилась. Что? Черт возьми! Да он и правда не умеет!
Не думая ни секунды, я нырнула. На дне озера темнела яма, вода в ней казалась чернильным пятном. Я рванула к барахтающемуся телу, схватила за руку и, дернув, потащила за собой. Ил скользил под ногами, но мы оба выползли туда, где можно было встать, и согнулись, тяжело дыша.
– Ты что, плавать не умеешь?
– Я вырос в горах, – все еще тяжело дыша, пробормотал парень. Его темные ресницы слиплись. Это выглядело трогательно.
– Тогда зачем ты полез за мной в озеро?
– Настоятель сказал, что здесь двойное дно и глубокая яма. Я боялся, что ты… не знаешь.
– И конечно же, мигом отправился меня спасать! – снова разозлилась я. – Но в отличие от тебя, я росла на берегу моря и отлично плаваю!
– Ты тоже мигом бросилась меня спасать, – дрогнули в улыбке его губы, а
