Шанс на счастье - Теона Рэй
Последним пришел старичок. Он медленно ковылял по тропинке, утопая в снегу, временами останавливался, чтобы вытереть слезящиеся глаза серым платочком. После сморкался в него и шел дальше.
– Хозяюшки, – поклонился старик, заходя в дом. Нюрка закрыла за ним дверь. – Тут учить-то будете?
– Да-да, – Мэй подхватила его под локоть. – Пройдемте в класс, все уже собрались.
Мэй тоже заняла место вместе со всеми, как ученица. После короткой зарядки, которая всем, без исключения, пришлась по душе, я выдала ребятам листочки и карандаши, а также тоненькие книги в качестве учебников. Нагружать с первого же дня не собиралась, но пусть смотрят на книжки и помнят – будут хорошо учиться, смогут прочитать, что в них написано.
– А теперь давайте познакомимся, – я встала у доски, и на меня уставились несколько растерянных взглядов. Нюрка занимала учительский стол, решив побыть со мной сегодня за компанию. Первый день ведь как никак, волнительно нам обеим.
– А мамка говорила, что нас покормят, – надулся один из мальчишек, лет семи.
– Да… чаепитие будет сразу после второго урока.
– А сейчас мы что будем делать? – из-за парты выглянула светлая голова с косичками.
– Учить буквы, – не очень уверенно ответила я. Детки явно не знали, куда и зачем родители их привели. Как бы не произошло недоразумения…
– Итак, буквы! – воскликнула Нюра, чем очень меня спасла. Подруга всегда намного проще находила язык с незнакомыми детьми. – Для начала мы с вами познакомимся, потом я запишу ваши имена на доске, а вы попробуете переписать их в тетрадь. Не волнуйтесь, я вам помогу.
Дети зашуршали листочками, подвигая их ближе к себе. Самые маленькие, от шести до восьми лет, скучающе откинулись на спинки стульев. В их глазах не было ни интереса, ни любопытства.
Сложно нам придется.
– Меня Лоренсом звать, – представился старичок. – Лоренс Танати.
– Лоренс! Отлично, – Нюра тут же записала имя мелом на доске. – Эти буквы называются “печатные”. Такие же вы могли видеть в газетах и на брошюрах. Есть еще прописные, но с ними разберемся позже…
Теперь я заняла место за учительским столом, с удовольствием наблюдая за подругой. Девушка казалась мне вдохновленной, глаза ее сияли, а с лица не сходила улыбка. Никогда ранее я не видела, чтобы ее настолько интересовало хоть что-то, кроме новых шмоток.
– Господин Танати, вы можете приступать к заданию.
– Прошу вас, зовите меня по первому имени.
– Лоренс? Лоренс, пишите свое имя. Кто следующий?
Несколько рук неуверенно поднялись. Я хмыкнула – детки знали, как привлекать внимание учителя.
– Ты, – Нюра ткнула мелком в сторону белокурой девчонки лет шести.
– Офелия, госпожа.
– О-фе-ли-я… – пробормотала новоиспеченная преподавательница, записывая имя.
Следом представились еще несколько детей, и половина свободного места на доске закончилась. Нюра писала крупными буквами, чтобы всем было видно. Я помнила, что нас в первом классе обучали намного проще – для начала мы учили отдельные буквы, а на первом уроке так и вовсе просто картинки рассматривали. Но другой мир требовал других методов, да и педагогического образования у нас не было, что уж.
Двое мальчишек назвали свои имена неохотно, а один из них, лет шестнадцати, фыркнул:
– К чему все это? Мать сказала, что я пойду сюда лишь бы по улицам не болтаться.
– А когда вырастешь, хочется по улицам болтаться? – уперев руки в бока, спросила Нюра. – Быть необразованным – стыдно.
– Подтверждаю, – закивал Лоренс. – Мне уж почти восемьдесят, а я даже новости прочитать не могу. Супруга моя почившая грамотна была, и я стыдился перед ней.
Парнишка недовольно уставился в окно, сложив худощавые руки на груди. Нюра окинула его сердитым взглядом, но, решив не наседать так сразу, занялась теми, кто жаждал учиться.
Беловолосая малышка выскочила из-за парты и подбежала к доске с листком в руках.
– Госпожа Нюра! Посмотрите, правильно?
– Не совсем. Возвращайся за стол, я тебе помогу.
Некоторое время слышался только скрип карандашей. Лоренс пыхтел, прищуривался, чтобы лучше видеть. Зачем-то поднимал лист и просматривал его на свет. Старик явно старался получить знания.
Нюрка пробежалась по классу, заглянула ко всем в листочки. Кому-то помогла переписать, но почти у всех, насколько я могла видеть со своего места, вместо букв получались палочки. А мальчишка лет девяти, сидящий прямо передо мной, так и вовсе рисовал нечто непонятное.
– Что это? – я склонилась к нему через стол с улыбкой.
– Кошка, – буркнул он. – Не хочу писать эти ваши дурацкие буквы. Чай когда будет?
Мы с Нюркой настороженно переглянулись. Лишь пять детей из четырнадцати, помимо наших, были увлечены процессом, остальные же ждали чаепитие. Единодушно мы с подругой решили перенести время закусок и чая пораньше, может хоть на сытый желудок детки будут заинтересованы учебой.
Но до конца первого урока еще нужно было как-то дотянуть.
Писк, раздавшийся с задних рядов, заставил всех обернуться. Братья, пришедшие в школу самыми первыми, тянули друг друга за волосы, а их младшенький со смехом запихивал одному из них рваные клочки бумаги за пазуху.
Наши, приютские, сидели возле окна и сосредоточенно поглядывали на других детей. Они еще ни слова не произнесли с тех пор, как все друг другу представлялись.
– Невоспитанные! – крикнула Шенни, забравшись на скамейку с ногами. – Прекратите, мама вас учить будет!
Мальчишки заржали и, отвесив друг другу по оплеухе, наконец успокоились. Одна из девочек, не слушавшая до этого никого, вылезла из-за парты и пошагала к окну. Забралась на подоконник, едва не сорвав занавески, и уткнулась в стекло носом.
Я медленно вдохнула и выдохнула, успокаиваясь, но подруге помогать не спешила – я должна была знать, насколько крепко ее желание преподавать. Пока Нюрка стаскивала визжащую девчонку с подоконника, братья вновь разодрались.
– Так, – со своего места поднялась Мэй и осмотрела класс. – Друзья, давайте иметь хоть немного уважения к преподавателям. Если у кого-то есть вопросы – задавайте. Хотите баловаться
