Я не отдам тебе ребенка, дракон! - Анна Сергеевна Платунова
На столе горела настольная лампа, отбрасывая теплый желтый свет на наши побледневшие сосредоточенные лица. Арман стискивал вилку, и та, будто оловянная, выгнулась в его руках. Олеся, не поднимая глаз, щипала салфетку, превращая ее в белые хлопья.
— Конечно, это все сказки. Прадед Максима, наверное, просто психически нездоров был, придумал красивую сказку и сам в нее поверил. Но заронил зерно сомнения в души всех потомков рода Вяземцевых. Не находили они себе места в нашем мире, маялись, мучились, с места на место переезжали, как перекати-поле. Вот и Максим… Сказал, что любит меня, но есть у него внутри червоточина. Как приходит весна, начинает она ныть, дергать, как больной зуб. Будто нашептывает: «Иди и ищи свой мир, иди!»
— А что крылья? — выдавила я. — Были у него крылья?
— Да ты что, доченька! Это ведь просто легенда, сумасбродство. Не было у него крыльев, у твоего несчастного отца. И где он теперь?.. Небось сгинул. Люди с такими червоточинами в душе долго не живут…
Это что же получается? Если верить маминым словам, то у меня в роду были драконы? Услышала бы я эту историю до встречи с Арманом, только посмеялась бы, а то и ужаснулась сумасшествию рода Вяземцевых, но теперь я была уверена почти на сто процентов, что легенда, о которой рассказал мой отец, — правда.
А еще не могла не думать о том, какая судьба ожидает моего сына в мире людей. Неужели он тоже будет несчастен? А Арман? Каково это — жить, скрывая от всех свою истинную сущность?
55
Первоначальный план — вернуться в город вечером — из-за аварии пришлось отменить. Хотя «Ниссан» Олеси и оставался на ходу, никто не стал бы рисковать, выезжая на нем в дорогу по темноте. Да и после сытной еды нас всех так развезло, что мы единогласно решили ночевать в селе.
Олеся отправилась домой, нам с Арманом мама уступила раскладывающийся диван в гостиной, перебравшись на время в мою старую детскую комнату.
Я напряглась, когда поняла, что драконище спустя месяцы после моего побега снова окажется со мной в одной постели. Я не предполагала такого поворота событий, когда звала его с собой. Арман дождался, пока мама выйдет на кухню, и сказал:
— Мне спать не обязательно. Посижу в кресле, оно выглядит вполне удобным.
Он постучал по подлокотнику кресла, отчего то крякнуло и взметнуло в воздух тучу пыли от поролоновой набивки. Я закашлялась, а потом рассмеялась, очень уж уморительно-сосредоточенно Арман разглядывал свою руку. Да, драконище, наша мебель не очень рассчитана на твою силу.
— Ну, если развалится, так и быть, ложись с краешку, — полушутливо-полусерьезно позволила я.
Мама принесла постельное белье и, пока мы в четыре руки застилали постель, отправила Армана в мою спальню за диванными подушечками, которые должны были превратиться в подушки для сна. Арман ушел и пропал.
Я пошла его разыскивать и обнаружила у полок с моими книгами и безделушками, с войлочными совами, которых я сама валяла из шерсти, с вышивкой бусинами, с игрушками из киндер-сюрпризов и прочей мелочевкой, которой полна детская любой девчонки. Подумать только, все эти побрякушки когда-то так много для меня значили!
Арман взял с кровати мою тряпичную куклу, Степку-Растрепку, и уткнулся носом в ее макушку, в нитяные волосы.
— Ты спала с этой куклой, — сказал он, не оборачиваясь, но почувствовав, что я вошла. — Пахнет тобой. Пытаюсь представить маленькую Елену, которая жила в этой комнате, играла, рисовала, читала книги…
— И как? Получается? — тихо спросила я, встав за спиной у Армана.
Он вздохнул и обернулся. В комнатке было не развернуться. Широкоплечий и высокий Арман будто заполнил собой все пространство. Мы встали нос к носу, глаза в глаза. И впервые мне не хотелось бежать без оглядки. Арман смотрел на меня так нежно и пристально, словно увидел заново, а теперь старался проникнуть взглядом еще глубже, в самую душу.
— Получается, — ответил он и бережно взял в ладони мое лицо. — Я вижу тебя, Елена. Вижу такой, какая ты есть и всегда была. Моя любимая девочка…
— Это потому, что ты узнал про дракона в моем роду? — нахмурилась я.
— Что? Нет! Хотя это многое объясняет, но это в конечном итоге совершенно не важно.
— Правда? — прошептала я, как загипнотизированная глядя в красивые черные глаза Армана.
— Правда. Когда я рядом с тобой — я живу. Я чувствую. Все для меня приобретает смысл. Подумав, что не потерял тебя и сына, я и сам едва не умер от тоски.
Можно ли умереть от тоски? Я читала о подобном в сказке «Аленький цветочек», где Чудовище, не дождавшись Настеньку к условленному часу, чуть-чуть не погибло. Может, так и с драконами бывает?
Я молчала. Арман наклонился и едва ощутимо коснулся поцелуем моих губ. Бережно и нежно, словно тронул крылья бабочки.
— Прости меня, — сказал он и снова поцеловал, теперь в уголок рта. — Прости.
И снова, и снова: поцелуй и тихое «прости» бессчетное количество раз. Я не отстранялась и не отворачивала лица. Хорошо стоять вот так, нежась в объятиях Армана. Но я так и не произнесла: «Прощаю» в ответ…
Арман провел ночь в кресле, вытянув длинные ноги и опасаясь лишний раз пошевелиться, чтобы старенькое кресло не развалилось под ним.
Утром после завтрака, выслушав мамины наставления, как должна питаться будущая мать, сколько времени отдыхать, — «Арманчик, вы уж приглядите за этой неслушницей!» — мы вызвали такси и отправились в Мартинск.
Олеся осталась, решив отогнать «Ниссан» к знакомому на автосервис: в Засечном ремонт стоил дешевле.
— Как ты думаешь, сыну будет плохо в нашем мире? — спросила я у Армана, прикорнув на его плече, пока автомобиль резво вез нас обратно в город.
Мамин рассказ все не выходил у меня из головы. Кто мой далекий предок? Он
